Мифы о детях из детского дома
Источник: http://www.mamamoya.ru/mifi_o_detyax_iz_detskogo_doma.htm
1. «Это не имеет ко мне отношения»
Ранее, в советские времена проблема сиротства решалась просто: «с глаз долой – из сердца (головы, совести) вон». Для детей, оставшихся без родителей, строились закрытые учреждения за высоким забором или вообще за городской чертой. Этих детей практически никто не видел. Журналисты говорили о них мало, а выросшие детдомовцы о своем детстве старались не вспоминать. В результате проблема детей-сирот оказалась «виртуальной»: все слышали, что они где-то есть, но толком их никто не видел. Главное – государство о них заботится, и ладно.
2. «Главное – сироту хорошо обеспечить»
Бывают времена, когда это действительно главное, потому что иначе ребенок не выживет. Но одних только материальных благ детям явно недостаточно. Даже в хорошо обеспеченном детском доме ребенок не получает чувства защищенности, которое дает семья. Более того, жизнь на «казенных харчах» оказывает ребенку «медвежью услугу». Он вырастает в убеждении, что белье само становится чистым, картошка всегда порезана и пожарена, а чай – уже с сахаром. Дети не только не участвуют в ежедневном труде по обеспечению своего быта, который является неотъемлемой частью жизни любой семьи, но даже не имеют возможности наблюдать за этим процессом. Сама система детского учреждения выстроена так, что растит потребителя (а иначе организовать содержание под одной крышей ста и более детей просто невозможно). В результате выход в самостоятельную жизнь становится для ребенка шоком. На самом деле детям нужны не столько вещи, сколько отношения – прочные и близкие. Только это дает им ощущение устойчивости в мире и силы жить.
СОВЕТ: Сегодняшние сироты – это либо жертвы домашнего насилия, либо дети, не знавшие своих родителей. У них в подавляющем большинстве нет представления о позитивной модели семьи. Поэтому воспитанники детских домов не способны создавать семьи, растить собственных детей, которые нередко тоже оказываются в детском доме и повторяют судьбу родителей.
Следует помнить, что ресурс коллективного воспитания в сиротских учреждениях ограничен. Бывают ситуации, когда его достаточно. Однако в целом детям, которые не имели позитивного семейного опыта, помочь может только семья.
Очень важно, чтобы СМИ развивали идею иной благотворительности, которая предполагает оказание помощи семьям, взявшим на воспитание детей (особенно больных), поддержку выпускников сиротских учреждений в получении образования и профессии и развитие семейных форм устройства.
3. «Воспитание в коллективе – то, что нужно детям»
Этот миф возник в результате весьма странного переосмысления советской педагогикой опыта А.С.Макаренко. Социальные сироты – это дети, пострадавшие от собственных родителей, или вообще никогда их не видевшие. Часто это дети маленькие, которым до опыта отношений с коллективом сверстников необходим опыт отношений со значимым взрослым, а его учреждение дать не может. После выхода из детского дома они не способны создавать полноценные семьи и растить своих детей – они просто не знают, как это делается.
Сегодняшним подросткам, особенно с трудным поведением, было бы очень полезно получить опыт самостоятельности: зарабатывать на свои расходы, принимать решения, планировать свою деятельность и отвечать за нее.
Коллективное воспитание не может помочь детям-сиротам в главном: дать опыт нормальной семейной жизни. Много лишенных самостоятельности детей под одной крышей – это не коллективное воспитание, а казенный дом.
4. «Дети-сироты – это объекты»
Ребенка передают, выбирают, берут, размещают… Таким образом, на травматичный опыт потери семьи накладывается ощущение щепки, плывущей по волнам. От щепки ничего не зависит, да и вообще ее отношением к происходящему никто не интересуется. Дети – не объекты, они живые люди со своим характером, ценностями, интересами. Да, они пока не самодостаточны, они нуждаются во взрослых. И у взрослых есть выбор: действовать и принимать решения в интересах ребенка, для чего надо вникнуть в ситуацию и осознать эти интересы, или делать так, как удобно (не хлопотно, выгодно, понятно, привычно) самим взрослым. А детям нужны не «показатели успешности работы», а просто нормальное детство, свой дом и семья.
5. «Желающих взять детей из детского дома очень мало»
Желающих взять ребенка (и что-то уже начавших делать в этом направлении) очень много. А тех, кто только задумывается об этом шаге – во много раз больше.
Почему же не берут? Потому что нет пока развитой системы активного и целенаправленного семейного устройства детей. Органы опеки или сотрудники банка данных работают только в режиме реагирования: отвечают на запросы семей. Никто приемных родителей специально не ищет, не готовит, не помогает им. Между тем, при наличии профессиональной работы по семейному устройству практически все дети из учреждений могут быть успешно устроены в семьи. Нужно просто этим
заниматься!!!
6. «Все детдомовцы больные и ненормальные»
К сожалению, такое приходится слышать даже от работников органов опеки. На самом деле крайне редко в медицинской карте детдомовского ребенка записано «практически здоров». Большинство детей имеют социально-педагогическую запущенность, нарушения речи, многие – задержку психического развития. Почти у всех детей наблюдаются невротические реакции, высокая тревожность, агрессивность, неконтактность, часто встречаются энурез, нейродермиты, гастриты и прочие психосоматические заболевания. Причина такого состояния детей – вовсе не дурные гены, а опыт эмоциональной депривации. Опыт одиночества и никому ненужности в сиротском учреждении, опыт пренебрежения и жестокого обращения со стороны собственных родителей, опыт потери семьи, состояние полной неопределенности в жизни.
Получается, что это не ребенок ненормальный – это жизнь у него сложилась ненормально. И все расстройства здоровья и поведения – вполне нормальная реакция на ненормальные обстоятельства. Отсюда вывод: наладится жизнь, и все остальное у него наладится. Когда он увидит, что его любят, поверит, что за него «болеют», он обязательно постарается наверстать упущенное. И опыт семейного устройства это подтверждает: через год-два жизни в любящей, заботливой семье ребенок буквально расцветает. Меняется детская психология;Он быстро растет и развивается, у него могут пройти даже хронические болезни.
СОВЕТ:
Расстройства здоровья и неадекватное поведение детей из детского дома - это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства, и генетика здесь не при чем. Как только ребенок поверит, что его любят, за него переживают, он постарается наверстать упущенное. Опыт семейного устройства подтверждает: через год-два жизни в любящей семье ребенок буквально расцветает, быстро растет и развивается, проходят хронические болезни.
7. «Главная опасность – гены»
Этот стереотип нашел отражение в пословице «Яблоко от яблони недалеко падает». Сегодня все знают о существовании генов, которые задают некую программу, предопределяющую в человеке очень многое. Тогда возникает закономерный вопрос: какой смысл стараться, вкладывать в ребенка силу и душу? Ведь гены не изменишь, значит, ему «на роду написано» стать алкоголиком (проституткой), как его кровные родители… Поскольку повлиять на гены невозможно, они вызывают сильнейшую тревогу, и в то же время на них нередко «списывают» все связанные с ребенком трудности («это не мы не справляемся, это у него гены такие»).
Генетически обусловленные качества человека действительно есть, и не стоит питать иллюзий по поводу того, что ребенка можно полностью «перекроить под себя». Эти попытки приведут к жестокому разочарованию и обиде на ребенка, который «обманул ожидания», оказался «не тем».
Но гены не влияют на такие качества человека, как честность, доброта, на его способность любить, быть счастливым. Здесь все зависит от любящей семьи и от выбора самого человека. Гены определяют лишь темпы возникновения зависимости, а выбор делает сам человек, и во многом он зависит от того, есть ли у него поддержка, есть ли за спиной «крепкий тыл» - любящая семья.
Если приемная семья будет жить в страхе перед «генами», в любом проявлении ребенка высматривая зачатки «аморального образа жизни», то возникнет ситуация самосбывающегося пророчества. Ребенок, в которого не верили, от которого ждали худшего, будет вынужден (если он послушен) подчиниться ожиданиям, либо (если он упрям) утрировать стиль поведения, пугающий приемных родителей. Результат будет один и тот же.
СОВЕТ:
В преодолении этого предубеждения важно избегать крайностей. Конечно, темперамент или математические способности во многом определяются генами. Однако генетически не задаются такие качества, как честность, доброта, способность любить. Здесь все зависит от любящей семьи и от выбора самого человека. Действительно, можно унаследовать такой тип обмена веществ, который облегчает возникновение алкогольной зависимости. Но такая предрасположенность есть, скорее всего, у многих россиян. Однако алкоголиками становятся далеко не все, хотя спиртное продается на каждом углу. Потому что у них есть работа, любимые, дети. Выбор человек делает сам, и во многом этот выбор определяется тем, есть ли у него в жизни поддержка и любящая семья.
8. «Ребенка из детдома берут только те, у кого своих детей нет»
То есть приемный ребенок - это последняя возможность для людей, которым «правильным» способом стать родителями не удалось. На самом деле это не совсем так. В мире большинство приемных родителей – люди, уже имеющие детей – их около 50%.
Этот миф заставляет воспринимать приемную семью как «ущербную», а это подталкивает родителей к сокрытию «неправильного» происхождения своего ребенка, соблюдению тайны усыновления. В результате нарушаются отношения внутри семьи, наносится дополнительная травма супругу, с которым связана бездетность семьи. Как только ребенок доставляет неприятности, этот супруг чувствует себя особенно виноватым («родной ребенок так бы не сделал»), что конечно, не добавляет ему увереннности в своих силах. Таким образом, получается самоподтверждающийся прогноз: исходя из предпосылки, что приемный ребенок – это «суррогат», с которым «все не так», приемные родители (вольно или невольно) ведут себя так, что проблемы ребенка только усугубляются.
Миф этот вреден и тем, что мешает семьям, имеющим детей, задуматься о принятии ребенка, ведь это «только для бездетных». Между тем именно они могли бы стать прекрасными приемными родителями, поскольку имеют опыт воспитания детей.
В Европе распространено мнение, что брать детей – сирот в семью – нормально, в этом нет ничего особенного (ни постыдного, ни героического), это обычное человеческое поведение. И там, где так считают, детских домов нет и в помине.
СОВЕТ : Очень важно, чтобы СМИ чаще рассказывали о семьях с кровными детьми, которые берут на воспитание сирот. Истории приемных семей. Таким образом, будет разрушаться стереотип «ущербности» замещающих семей, что, в свою очередь, положительно отразится и на бездетных парах. Кроме того, это может подтолкнуть к желанию взять ребенка семьи, которые не задумывались об этом в силу данного стереотипа. В результате дети приобретут уверенных в себе родителей.
9. «Никто не должен знать!»
Речь идет о пресловутой тайне усыновления. Этот стереотип даже закреплен законодательно. За этой нормой закона стоит уверенность в том, что если гражданам строго не запретить, они затравят сироту и его применых родителей, а также убеждение в том, что ребенку не надо знать о своем происхождении. Ни первое, ни второе не потдверждается мировым опытом. Для защиты интересов ребенка вполне достаточно соблюдения профессиональных этических норм, среди которых – неаразглашение информации о судьбе ребенка.
Нужна ли Тайна усыновления – это бомба замедленного действия внутри самой семьи. А к неискренности самых близких людей ребенок гораздо более восприимчив, чем к предполагаемой агресии со стороны посторонних. При выяснении правды – а это происходит почти всегда – главной травмой для ребенка оказывается не то, что он не родной, а то, что ему столько лет лгали. Сокрытие от ребенка истины о его прошлом есть не что иное, как нарушение его прав.
10.«У ребенка не должно быть кровных родственников, лучший вариант-круглая сирота»
Ребенку, у которого нет никого на свете, почти невозможно преодолеть всепоглощающе чувство тревоги, а это очень мешает его развитию. Опыт семейной жизни, наличие родственников, воспоминания о прошлом в родительском доме являются ресурсом для ребенка, его опорой и залогом успешного развития. Самые «легкие» приемные дети – те, которые общаются с кровными родственниками, имеют привязанности, знают, что у них есть кто-то родной.
Если речь идет о ребенке, который совсем маленьким потерял связь с кровными родителями, в подростковом возрасте ему стоит попытаться эту связь восстановить. Если приемные родители не препятствуют его попыткам найти родителей или встретиться с родственниками (при условии безопасности для жизни и здоровья ребенка), поддерживают его в таком стремлении, это очень хорошо сказывается на их отношениях с ребенком. Он становится более спокойным, открытым, а также более реалистично и ответственно подходит к планированию собственного будущего (в том числе и за счет утраты иллюзий насчет кровных родителей: «А на самом деле моя мама – кинозвезда, просто я потерялся»).
11. «Лучше взять совсем маленького ребенка»
Стремление взять маленького ребенка может быть вполне оправданным: напрмер, пара, никогда не имевшая детей, хочет насладиться всеми этапами родительства, понянчиться с младенцем. К тому же маленьких очень жалко, и их хочется поскорее забрать из казенного дома.
Но в целом этот стереотип – один из самых вредных для семейного устройства. Детей старше 5-6 лет это предубеждение обрекает на жизнь в казенном учреждении. К семи годам ребенок, которого переводят из дошкольного детдома в интернат, уже вполне осознает, что у него шансов нет, и за ним никогда не придут. Неужели его меньше жалко, чем младенца?
Между тем тысячи семей и детей, давно вышедших из младенческого возраста, могут найти друг друга и быть счастливыми. Кроме того, есть категории потенциальных приемных родителей (например, люди предпенсионного возраста или семьи с маленькими детьми), которым не стоит брать в семью младенца, но они бы замечательно справились с воспитанием младшего школьника или подростка.
Опыт показывает, что возраст ребенка (как и пол) – далеко не самая важная характеристика, определяющая успешность его устройства в семью. Трехлетний ребенок с опытом тяжелой эмоциоанальной депривации, с рождения живущий в казенном учреждении, может быть гораздо более проблемным, чем десятилетний, росший с родителями, которые постепенно спивались, но при этом любили его и заботились о нем.
СОВЕТ: СМИ следует чаще рассказывать о детях, взятых в семью в школьном возрасте, а также представлять комментарии специалистов, объясняющих особенности воспитания детей разных возрастов. Вы хотите взять приемного ребенка в семью?
12. «Надо полюбить сироту, как родного»
Полюбить приемного ребенка так же сильно и безусловно, как родного – это замечательная цель. Разве не за этим и берут его в семью? Проблемой этот миф становится тогда, когда за ним прячется осознанное или не очень желание приемных родителей «присвоить» ребенка, дать ему другую фамилию, имя, стереть из его памяти прошлое, прервать все связи с кровной семьей. Ребенок без опыта, без других привязанностей, без воспоминаний кажется очень удобным для признания «совсем родным». Между тем стремление «присвоить» ребенка является одной из главных причин неудач и даже трагедий приемных семей. Убедив себя, что ребенок «совсем как родной», родители становятся менее терпимы к тому, в чем ребенок не похож на них, к тому, что он не оправдывает их ожидания. При этом они все равно помнят, что он не родной, а «как» родной, и ведут себя себя неуверенно, тревожно. Когда он становится подростком, родители оказываются беспомощны перед его кризисом идентичности, боятся его отделения от семьи. Они отрицают право ребенка на знание своих корней, на интерес к своему происхождению, воспринимая эти попытки как предательство, неблагодарность, в результате отношения с подростком портятся окончательно. В семьях, где ребенок открыто признается приемным (при этом любимым, близким, дорогим), гораздо более спокойная атмосфера, и взаимоотношения складываются лучше. Подарите детям любовь!
13. «Ребенок должен быть благодарен»
Приемные родители, которые на это надеются, бывают неприятно удивлены, никакой благодарности от ребенка не получая. Но ведь благодарность – очень сложное чувство, которое формируется к самому концу детства (а у многих и во взрослом возрасте бывает не сформировано). Маленький ребенок все происходящее с ним принимает как должное, он не может мыслить в сослагательном наклонении («что было бы, если...»). Кстати, именно обида на его неблагодарность нередко заставляет родителей нарушать тайну усыновления: возмущенные поведением подросшего ребенка, они в запальчивости «предъявляют счет»... Даже если этого не происходит, текст, близкий к известному высказыванию кота Матроскина: «На помойке нашли, отмыли, от очисток отчистили, а он нам фигвамы строит» - родитель много раз произносит про себя. Чувствуя это, дети никакой благодарности не испытывают, скорее наоборот. По-настоящему благодарны приемным родителям (уже во взрослом возрасте, конечно) бывают те дети, которым позволяли быть самими собой и от которых благодарности не ожидали, наоборот, родители считали, что дети принесли им много радости и новый опыт.
14. «Единственный способ взять ребенка – усыновить»
А усыновить – трудно и страшно. Потому что усыновить – это значит полностью взять на себя ответственность за жизнь, воспитание, учебу, здоровье и развитие ребенка. Не всякой семье это по силам. Долгое врем другие формы семейного устройства практически не развивались, но в последнее десятилетие ситуация изменилась. Стала шире использоваться неродственная опека, активно развивается патронатное воспитание. В общем, нет и не может быть формы семейного устройства, которая была бы лучше или хуже остальных. Все они дают разные возможности ребенку и приемной семье, их нужно знать и выбирать форму устройства, исходя из интересов ребенка и возможностей приемных родителей, с учетом всех обстоятельств.
15. «Главное – ребенка полюбить, и тогда все получится»
Полюбить ребенка, конечно очень важно. Но одной любви недостаточно. Ее недостаточно и родным детям. Не случайно многие современные родители читают книги по воспитанию, советуются со специалистами. В случае с ребенком приемным, то есть не имеющим врожденной связи с родителями, тем более нужны помощь, знания, подготовка. Пройдет немало времени, пока приемные родители начнут понимать ребенка «с полуслова». А может быть, и не начнут, поскольку в жизни этого ребенка было такое, чего обычные люди и представить себе не могут: насилие, жестокость, полное одиночество. Ни педагогическое образование, ни опыт воспитания своих детей не помогут родителям понять, почему приемный ребенок ведет себя именно так. Есть вещи, в которых может разобраться только специалист.
Поэтому нет смысла «раздавать» детей из детских домов по семьям, не предоставляя при этом помощь и поддержку приемным родителям. Ведь если семья не справится и вернет ребенка, он будет в еще большем отчаянии, чем раньше, а все окружающие лишь утвердятся в мнении, что «эта затея никогда ничем хорошим не кончается». Помощь и поддержка профессионалов – не просто «услуга» для семьи, это залог успешного детства, а значит, и всего будущего приемного ребенка.
Foto: Shutterstock
- За 16 лет работы вы, наверное, хорошо представляете, что творится в латвийских семьях за закрытыми дверьми?
Помню, в начале 2000-х коллеги из полиции США делились своим опытом в делах о семейном насилии. Я тогда только поступила на службу и с раскрытым ртом слушала, какой кошмар "там у них" творится, будучи в убеждении, что у нас такого быть не может… а буквально через месяц я столкнулась с первым делом по насилию в семье - точно по "небывалому американскому сценарию". А еще через несколько лет мне с лихвой хватило материалов на дипломную работу по криминалистике о расследовании насилия в семье. Так, я поняла, что есть вещи, о которых раньше просто не принято было говорить, но это вовсе не означало, что их нет.
- Какого рода?
Семейное насилие - одно из них. Например, когда ранее судимый папа держит в кулаке не только свою семью, но и половину поселка: бьет мать, жену, детей, задирает соседей… Годами, у всех на глазах, в полной уверенности, что дома все можно! В результате, все же отсидев за свои "подвиги на семейном фронте", женится повторно - и снова за старое… Агрессоры сами по себе не меняются - нужно очень сильное желание, работа над собой и помощь специалиста.
К сожалению, несмотря на все наши усилия, семейное насилие остается одним из самых латентных видов преступлений. Причина так же понятна, как и страшна: ребенок страдает от агрессии самых близких и дорогих людей - родителей.
Foto: No privātā arhīva
На фото: на изъятии малыша у пьяной матери. 2007 год.
- Что делать той же маме, если папа "водку пьет, мамку бьет"?
С 2014 года принят ряд нормативных актов о порядке действий по предотвращению угроз насилия и временной защиты. Сейчас полицейские, прибыв по вызову и получив письменное заявление от жертвы, могут обязать совершившего насилие покинуть дом и не приближаться к нему до восьми дней с момента принятия решения. Если жертва решила окончательно избавиться от таких "отношений", срок защиты можно продлить в суде на неограниченное время. А неисполнение решения суда - уголовно наказуемое деяние.
Как часто вы сталкиваетесь с тем, что и дети манипулируют своими правами - сообщают, что их бьют и мучают, а на самом деле, сводят счеты с родителями или взрослыми.
Бывает. Но поверьте, если дети сообщают о насилии, которого не было, это полбеды - мы в силах разобраться. Гораздо чаще сочинениями на эту тему занимаются взрослые, которые используют факты выдуманного насилия как козырную карту для выяснения отношений. Особенно во время бурного бракоразводного процесса. Вот это действительно страшно.
Поверьте, психологическое насилие зачастую сказывается на детях не менее сурово, чем физическое. Трудно оценить, какая травма наносится ребенку, когда родители думают, что он спит в комнате, а сами ругаются за закрытыми дверями или папа поднимает руку на маму, а то и наоборот. Пытаясь любой ценой больнее уколоть бывшего супруга, родители настраивают ребенка друг против друга. И малыш думает, что это он родителям "жизнь испортил". А ведь он обоих любит. Физические раны и после заживления долго болят, а такие душевные оставляют последствия на всю жизнь.
Не секрет, что опыт детства - основа при построении своей семьи. Те, кто вырос в любви, передают это чувство своим детям и состарившимся родителям. А что сможет дать своим детям тот, кто вырос в скандалах, побоях и отсутствии любви? Иногда хочется прокричать: люди, очнитесь, дети вырастут и вернут вам все! Сейчас вы меряетесь, кто хороший и плохой, а очень скоро станете несчастными пожилыми родителями взрослых несостоявшихся детей…
Мы часто читаем в прессе о том, как ювенальные службы где-нибудь в Норвегии или Великобритании легко изымают детей из неблагополучных, на их взгляд, семей и передают в детдома или к "новым хорошим родителям". Насколько это популярно у нас?
Это не про нас. Бывают, конечно, тяжелые случаи, когда иного выхода нет - стоит вопрос об элементарной безопасности, а порой и жизни ребенка. Тогда решение принимается оперативно. Но это скорее исключение. Обычно с семьей ведется работа, а лишение прав опеки - мера крайняя и неокончательная.
Полицейские не стоят в стороне. Если мы видим, что мама-папа в алкогольном угаре, в холодильнике - домик для пауков, обязательно сообщим в Сиротский суд и Социальную службу. Если надо - доставим ребенка в кризисный центр. Решение принимать Сиротскому суду - я им не завидую. Это тяжелый и ответственный труд, определить, где психика ребенка пострадает больше - с родителями, которых он будет любить, даже предполагая, что они его ненавидят, или от травмы, причиненной тем, что он вырван из семьи?
Если родителей и законных представителей рядом с ребенком в трудной ситуации не оказалось - его привозят к нам в отдел. Основной наш контингент - дети, бежавшие из детдомов. Некоторые попадают к нам несколько раз в году. Годы общения с такими детьми дали мне понять: каждому ребенку нужен свой дом и свои мама-папа - я в это свято верю…
В ноябре 2010 года я приехала в Россию, чтобы собрать материал для своей диссертации «Развитие детей в "тотальных институтах" в России». «Тотальные институты» — термин, введенный социологом Э. Гоффманом: «Место деятельности и пребывания большого количества людей, которые в течение достаточно долгого времени отрезаны от внешнего мира и совместно ведут затворническую жизнь, формы которой эксплицитны и тщательно регламентированы».
Я стала обзванивать крупные детские дома и интернаты Санкт-Петербурга и области в надежде получить разрешение на проведение исследования. В некоторых учреждениях мне отвечали отказом: многие стали бояться, что будет раскрыта ненужная правда, что на них могут «наговорить» без всякой на то причины. Многие ссылались на уже тогда начавшийся скандал с детским домом в Павловске — вскоре мы об этом на «Снобе».
Через месяц после возвращения в свой университет, который расположен на севере Англии в маленьком городе Дарем, я начала искать выход на те же детские дома через иностранных коллег. Нужные люди нашлись почти сразу — единственные ученые в своей области, которые были заинтересованы в изучении российского опыта работы с детскими домами. Они работали в международной команде: Россия, США, Великобритания и Нидерланды. Инициаторами проекта были американцы, которые смогли выбить финансирование. Они изучали связь между детьми и воспитателями и разрабатывали разные способы улучшить положение детей в детских домах, основываясь на «теории привязанности» (ее автор — Джон Боулби, 1961). В России они хотели доказать, что эту теорию можно очень эффективно использовать: стоит повернуть лишь два рычага, и весь механизм через некоторое время начинает работать, как хорошие часы.
Итак, ученые приехали в Петербург, вооружившись двумя методами. Первый состоял в изменении графика работы нянек, педагогов и остального персонала. Прежде все воспитатели (этим словом ученые объединили всех работников, непосредственно контактирующих с детьми) трудились по стандартной схеме «сутки через сутки». Теперь они стали работать пять дней в неделю, а ночью дежурили другие воспитатели.
Второй метод заключался в проведении кратковременных, но эффективных тренингов, направленных на то, как общаться с детьми. Воспитателям объясняли, что с ребенком нужно постоянно разговаривать, прикасаться к нему, что на его развитие сильно влияет улыбка. В общем-то, те житейские мудрости, которые мы знаем из собственного родительского опыта.
На роль площадки выбрали три дома ребенка в Санкт-Петербурге. В одном из них ничего не меняли, во втором проводили тренинги по работе воспитателей с детьми, а в третьем применяли оба метода. Детские дома выбирались исходя из похожих условий проживания и количества детей.
Через три года подвели итоги. Дети, проживающие в первом детском доме, так и остались ни с чем. Большая часть из них в четыре года не могла разговаривать, дети были совершенно неконтролируемыми в своих эмоциях, страдали дистрофией и замедленным ростом и накапливающейся агрессией. Для большинства из них будущее уже определено: они перейдут в коррекционный интернат, где им будут ставить диагнозы с уклоном на умственную отсталость. Во втором доме ребенка, где вводился лишь один механизм, были определенные успехи и в физическом развитии, и в коммуникации. А дети, проживающие в домах ребенка, где вводились оба механизма, поразили своими успехами: их вес укладывался в медицинские рамки здоровых детей; их моторика была развита хорошо; они разговаривали, притом их речь была приближена к нормальной, они смеялись, легко шли на контакт, были открыты; они адекватно реагировали, их эмоции были понятными: если их обижали, они расстраивались, если их радовали, они смеялись, и так далее.
Около 50% всех детей в домах ребенка были с теми или иными отставаниями. Результаты показали, что самое большое влияние обученный персонал оказал именно на умственно или физически отсталых детей. Их отклонения уменьшились почти в два раза по сравнению с детьми, которые находились в доме, где не проводилось исследования.
Работа этой команды ученых подошла к концу вместе с финансированием. Сейчас американская сторона проекта ищет новый грант. А я готовлюсь снова ехать в Петербург, чтобы вновь попытаться найти контакт с детскими домами и продолжить работу над диссертацией.
