Месяц в честь правителя древнего рима. Август

РИМСКИЙ КАЛЕНДАРЬ

1.1. Понятие о календаре

Календарь (от лат. calendarium, буквально - долговая книга; в таких книгах указывались первые дни каждого месяца - календы, в которые в Древнем Риме должники платили проценты), система счисления длительных промежутков времени, в основе которой лежат периодические явления природы, связанные с движением небесных светил. В развитии календаря находят отражение условия хозяйственного уклада народов.

В календарях используются астрономические явления: смена дня и ночи, изменение лунных фаз и смена времён года. На их основе установлены единицы измерения больших промежутков времени: средние солнечные сутки (24 ч), синодический месяц (29 сут 12 ч 44 мин 3 сек среднего солнечного времени) и тропический год (365 сут 5 ч 48 мин 46 сек среднего солнечного времени). Невозможно подобрать такое целое число тропических лет, в которых содержалось бы целое число синодических месяцев и целое число средних солнечных суток; все эти три величины несоизмеримы. Именно этим объясняются сложность построения календарей, появление на протяжении нескольких тысячелетий многочисленных календарных систем, стремящихся преодолеть эти сложности. Попытки согласовать между собой сутки, месяц и год привели к тому, что в разные эпохи у различных народов были созданы три рода календарей: лунные, основанные на движении Луны и созданные с целью согласовать течение суток и лунного месяца; лунно-солнечные, содержавшие попытки приблизительно согласовываются согласовать между собой все три единицы времени; солнечные, в которых сутки и год.

Последовательный счёт лет во всех системах календарь ведётся от какого-либо исторического или легендарного события - начальной эры. В большинстве стран мира применяется так называемое христово летосчисление, впервые предложенное в 6 в. римским монахом Дионисием Малым; начальной эрой в нём служит «рождество Христово». .

1.2. Календарь и время Древнего Рима

Человек, привыкший расписывать свой день по часам и минутам, чувствовал бы себя в Древнем Риме довольно неуютно хотя бы потому, что древние часовые механизмы отмеряли только крупные промежутки времени: римляне не знали ни минут, ни секунд. Да и римский час вовсе не был каким-то определенным отрезком времени.

С восходом солнца начинался первый час дня, а так как летом солнце встает раньше, чем зимой, а садится позже, то и длина дня в течение года непрестанно меняется. Летом первый час дня на-чинался для римлян в 4 часа 27 минут по нашему времени и заканчивался в 5 часов 42 минуты. Пос-ледний час летнего дня начинался в 18 часов 17 минут и длился до 19 часов 33 минут. Зимой день начинался в 7 часов 33 минуты и заканчивал-ся в 16 часов 27 минут.

Пунктуальному человеку в Риме оставалось только смириться с тем, что час - это просто 1/2 часть дня, какой бы длины этот день ни был. И римляне настолько привыкли к своим растяги-вающимся и сокращающимся часам, что когда у них появились водяные часы, показывающие вре-мя независимо от солнца, их регулировали так, чтобы длина часа менялась в зависимости от времени года.

Водяные часы-клепсидры, заимствованные у греков, очень приглянулись римлянам. Даже в суде стояли клепсидры, определявшие регламент выс-тупления истца, ответчика или защитника. Когда выступавший в суде превышал отведенное ему вре-мя, его прерывали словами: «Твое время истекло!»

Людей, желающих в любое время суток знать точное время, в Древнем Риме поджидало бы еще одно разочарование: ночью римляне вообще не измеряли время часами. Единицей измерения времени после захода солнца были вигилии - ночные стражи. Всего за ночь стража сменялась четыре раза каждые три часа. Таким образом, ночью вре-мя делилось на четыре промежутка примерно по три часа в каждом; значит, зимой в переводе на наше время первая вигилия начиналась около 16 часов 27 минут, а последняя, четвертая заканчи-валась примерно в 7.33 утра.

Еще более своеобразно римляне вели счет дням месяца. Первый день каждого месяца, соответ-ствующий первой фазе луны, назывался календы (отсюда и русское слово «календарь»). Вторая фаза, когда луна в первой четверти, приходилась на пятый или седьмой день месяца. Этот день римляне называли ноны. Полнолуние (или третья фаза луны) наступало на 13-е или 15-е число ме-сяца - иды. На седьмое число - ноны и на пят-надцатое - иды приходились только в марте, мае, июле и октябре.

Счет дней определялся тем, сколько дней оста-лось до календ, нон или ид. Так, «XI до февральс-ких календ» означает, что до первого февраля еще десять дней, то есть речь идет о 22 января (в отли-чие от нас, римляне учитывали при счете и первое, и последнее число). День V до нон мая значит, что до 7 мая осталось четыре дня - дело происходит 3 мая. Юлий Цезарь был убит в мартовские иды, то есть 15 марта.

Год в Риме, согласно Ромулову календарю (более позднее название первого римского календаря), де-лился на десять месяцев и начинался 1 марта. Пос-ледним, десятым месяцем года был декабрь (песет в переводе значит «десять»). Ему предшествовали новембрий, октобрий и септембрий - соответ-ственно «девятый», «восьмой» и «седьмой» месяцы. Первый месяц был назван в честь бога войны Мар-са. За мартом следовали априлий, май - в честь италийской богини Майи, июнь - месяц богини Юноны, квинтилий, то есть пятый месяц, считая с 1 марта, и секстилий - «шестой».

Ромулов год состоял из 304 дней, четыре меся-ца состояли из 31 дня, остальные шесть - из 30.

Царь Нума Помпилий, принимая во внимание разницу между лунным и солнечным годом, ввел еще два месяца - январь, названный в честь бога Януса, и февраль («фебруум» на латыни означает «очищение»: 15 февраля в Риме был праздник Луперкалий - праздником очищения от всякой скверны).

Четные числа считались у римлян несчастливы-ми, поэтому в календаре Нумы месяцы заканчива-лись либо 29, либо 31 числом, и только в феврале было 28 дней.

В 46 г. до н. э. по поручению Юлия Цезаря александрийский математик и астроном Созиген провел реформу римского календаря. Он вычис-лил, что годичный цикл равен 365,25 дням. Чтобы свести год к целому числу дней, пришлось удли-нить февраль так, что раз в четыре года этот месяц получал дополнительный день. Но римляне при-бавляли этот день не как мы - в конце месяца, а повторяли 24 февраля, шестой день перед мартов-скими календами. Назывался он «дважды шес-той» - биссектус, откуда и произошло название «високосный год» в некоторых европейских язы-ках, в том числе в русском.

Проведенная Цезарем реформа была увеко-вечена не только в названии нового календаря - «юлианского», но и в другом названии месяца «квинтилий»: отныне он стал именоваться «юлий». Примеру Юлия Цезаря последовал его преемник Октавиан Август, и следующий за июлем месяц назвал в свою честь. Императору Тиберию, сме-нившему Августа, уже не удалось «оставить след» в календаре, может быть потому, что он замахнул-ся на большее: сентябрь и октябрь после его прав-ления должны были бы называться соответствен-но «тиберий» и «ливия» - в честь жены импе-ратора.

Счет лет римляне вели от основания города Рима - от 753 г. до н. э., а считали года по консу-лам. Если бы римлянина спросили, в каком году он родился, он бы ответил: «в год, когда консула-ми были Люций Корнелий Цек и Клавдий Цильний Метелл».

Только в VI в. христианский писатель Диони-сий Малый впервые начал датировать события го-дами, прошедшими от рождества Христова.

Сегодня все народы мира пользуются солнечным календарем, практически унаследованным от древних римлян. Но если в своем нынешнем виде этот календарь почти идеально соответствует годичному движению Земли вокруг Солнца, то о его первоначальном варианте можно сказать лишь «хуже было некуда». А все, вероятно, потому, что, как заметил римский поэт Овидий (43 г. до н. э.-17 г. н. э.), древние римляне лучше знали оружие, чем звезды...

Сельскохозяйственный календарь. Как и их соседи греки, древние римляне определяли начало своих работ по восходу и заходу отдельных звезд и их групп, т. е. они связывали свой календарь с годичным изменением вида звездного неба. Едва ли не главным «ориентиром» при этом был восход и заход (утренний и вечерний) звездного скопления Плеяды, которое в Риме именовалось Вергилиями. Начала многих полевых работ здесь связывали и с фавонием - теплым западным ветром, который начинает дуть в феврале (3-4 февраля по современному календарю). По свидетельству Плиния, в Риме «с него начинается весна». Вот несколько примеров проведенной древними римлянами «привязки» полевых работ к изменению вида звездного неба:

«Между фавонием и весенним равноденствием подрезают деревья, окапывают лозы... Между весенним равноденствием и восходом Вергилий (утренний восход Плеяд наблюдается в середине мая) пропалывают нивы..., рубят иву, огораживают луга..., следует сажать маслины».

«Между (утренним) восходом Вергилий и летним солнцестоянием вскапывать или пахать молодые виноградники, пасынковать лозы, косить корма. Между летним солнцестоянием и восходом Пса (от 22 июня по 19 июля) большинство занято жатвой. Междувосходом Пса и осенним равноденствием следует косить солому (римляне сначала высоко срезали колоски, а солому косили спустя месяц)».

«Считают, что не следует начинать сев до (осеннего) равноденствия, потому что если начнется непогода, то семена станут гнить... От фавония до восхода Арктура (с 3 по 16 февраля) рыть новые канавы, производить обрезку в виноградниках».

Следует, однако, иметь в виду, что этот календарь был переполнен самыми невероятными предрассудками. Так, луга следовало удобрять ранней весной не иначе, как в новолуние, когда молодой месяц еще не виден («тогда травы будут расти так же, как и молодой месяц»), а на поле не будет сорняков. Яйца под курицу рекомендовалось подкладывать только в первую четверть фазы Луны. Согласно Плинию, «всякая рубка, обрывание, стрижка принесут меньше вреда, если их делать, когда Луна на ущербе». Поэтому тот, кто решил стричься, когда «Луна прибывает», рисковал облысеть. А если в указанное время срезать листья на дереве, то оно вскоре потеряет все листья. Срубленному в это время дереву грозила гниль...

Месяцы и счет дней в них. Существующая противоречивость и некоторая неопределенность данных о древнеримском календаре в значительной степени обусловлена тем, что сами античные писатели в этом вопросе расходятся во мнениях. Частично это будет проиллюстрировано ниже. Сначала же остановимся на общей структуре древнеримского календаря, сложившейся в середине I в. до н. э.

В указанное время год римского календаря с общей продолжительностью в 355 дней состоял из 12 месяцев с таким распределением дней в них:

Мартиус 31 Квинтилис 31 Новембер 29

Априлис 29 Секстилис 29 Децембер 29

Майус 31 Септембер 29 Януариус 29

О добавочном месяце Мерцедонии речь пойдет позже.

Как видно, за исключением одного, все месяцы древнеримского календаря имели нечетное число дней. Это объясняется суеверными представлениями древних римлян, будто нечетные числа счастливые, тогда как четные приносят несчастья. Год начинался с первого числа марта. Этот месяц был назван Мартиусом в честь Марса, которого первоначально почитали как бога земледелия и скотоводства, а позже как бога войны, призванного защищать мирный труд. Второй месяц получил название Априлис от латинского aperire - «раскрывать», так как в этом месяце раскрываются почки на деревьях, или от слова apricus - «согреваемый Солнцем». Он был посвящен богине красоты Венере. Третий месяц Майус посвящался богине земли Майе, четвертый Юниус - богине неба Юноне, покровительнице женщин, супруге Юпитера. Названия шести дальнейших месяцев были связаны с их положением в календаре: Квинтилис - пятый, Секстилис - шестой, Септембер - седьмой, Октобер - восьмой, Новембер - девятый, Децембер - десятый.

Название Януариуса - предпоследнего месяца древнеримского календаря - происходит, как полагают, от слова janua - «вход», «дверь»: Месяц был посвящен богу Янусу, который, по одной из версий, считался богом небесного свода, открывавшим ворота Солнцу в начале дня и закрывавшим их в его конце. В Риме ему было посвящено 12 алтарей - по числу месяцев в году. Он же был богом входа, всяких начинаний. Римляне изображали его с двумя лицами: одним, обращенным вперед, бог будто бы видит будущее, вторым, обращенным назад, созерцает прошедшее. И, наконец, 12-й месяц был посвящен богу подземного царства Фебруусу. Само же его название происходит, по-видимому, от februare- «очищать», но, возможно, и от слова feralia. Так римляне называли приходившуюся на февраль поминальную неделю. По истечении ее, в конце года они совершали очистительный обряд (lustratio populi) «для примирения богов с народом». Возможно, из-за этого они и не могли делать вставку дополнительных дней в самом конце года, а производили ее, как мы это увидим далее, между 23 и 24 февраля...

Римляне использовали весьма своеобразный способ счета дней в месяце. Первый день месяца они называли календами - calendae - от слова саlare - провозглашать, так как начало каждого месяца и года в целом жрецы (понтифики) провозглашали публично на народных собраниях (comitia саlata). Седьмой день в четырех длинных месяцах или пятый в остальных восьми назызался нонами (nоnае) от nonus- девятый день (включительного счета!) до полнолуния. Ноны приближенно совпадали с первой четвертью фазы Луны. В ноны каждого месяца понтифики объявляли народу, какие праздники будут в нем отмечаться, а в февральские ноны к тому же - будет или не будет произведена вставка дополнительных дней. 15-е число (полнолуние) в долгих и 13-е в коротких месяцах называлось идами - idus (конечно, в этих последних месяцах иды следовало относить на 14-е число, а ноны - на 6-е, но ведь римляне так не любили четных чисел...). День перед календами, нонами и идами назывался канун (pridie), например pridie Kalendas Februarias - канун февральских календ, т. е. 29 января.

При этом древние римляне считали дни не вперед, как это делаем мы, а в обратном направлении: столько-то осталось дней до нон, ид или календ. (Сами ноны, иды и календы также включались в этот счет!) Так, 2 января - это «IV день от нон», так как в январе ноны наступали 5-го числа, 7 января - «VII день от ид». Январь имел 29 дней, поэтому идами в нем называлось 13-е число, а 14-е уже было «XVII Kalendas Februarias»-17-й день до февральских календ.

Рядом с числами месяцев проставлялись восемь первых букв латинского алфавита: А, В, С, D, Е, F, G, Н, которые циклически повторялись в том же порядке на протяжении целого года. Эти периоды назывались «девятидневками» - нундинами (nundi-nae - noveni dies), так как в счет включался последний день предыдущей восьмидневной недели. В начале года один из этих «девяти» дней - нундинус - объявлялся торговым или базарным днем, в который жители окрестных деревень могли приехать в город на базар. Римляне долгое время как будто стремились к тому, чтобы нундинусы не совпадали с нонами, чтобы избежать излишнего скопления людей в городе. Существовал также предрассудок, что если нундинус совпадает с календами января, то год будет несчастливым.

Кроме нундинных букв, каждый день в древнеримском календаре обозначался еще одной из следующих букв: F, N, С, NP и EN. В дни, обозначенные буквами F (dies fasti; fasti - расписание присутственных дней в суде), были открыты судебные учреждения и могли происходить судебные заседания («претору без нарушения религиозных требований разрешалось произносить слова do, dico, addiсо - «соглашаюсь» (назначить суд), «указываю» (закон), «присуждаю»). Со временем буквой F начали обозначать и дни праздников, игр и т. д. Дни, обозначенные буквой N (dies nefasti), были запретными, в них по религиозным соображениям нельзя было созывать совещания, устраивать судебные заседания и выносить приговор. В дни С (dies comitialis - «дни собраний») происходили народные собрания и заседания сената. Дни NP (nefastus parte) были «частично запретными», дни EN (intercisus) считались nefasti утром и вечером и fasti в промежуточные часы. Во времена императора Августа в римском календаре насчитывалось дней F - 45, N-55, NP- 70, С-184, EN - 8. Три дня в году имели название dies fissi («расщепленные» - от fissiculo - рассматривать разрезы принесенных в жертву животных), из них два (24 марта и 24 мая - » обозначались как QRCF: quando rex comitiavit fas - «когда жертвенный царь председательствует» в народном собрании, третий (15 июня) - QSDF: quando stercus delatum fas -«когда выносится грязь и сор» из храма Весты - древнеримского божества домашнего очага и огня. В храме Весты поддерживался вечный огонь, отсюда его брали в новые колонии и поселения. Дни fissi считались nefasti до окончания священнодействия.

Список дней fasti на каждый месяц долгое время провозглашался лишь в его 1-е число - вот свидетельство того, как в древние времена патриции и жрецы удерживали в своих руках все важнейшие средства регулирования общественной жизни. И лишь в 305 г. до н. э. выдающийся политический деятель Гней Флавий обнародовал на белой доске на римском форуме список dies fasti на целый год, сделав общеизвестным распределение дней в году. С того времени установление в общественных местах высеченных на каменных досках календарных таблиц стало обычным явлением.

Увы, как отмечалось в «Энциклопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона (Спб., 1895, т. XIV, с. 15) «римский календарь представляется спорным и служит предметом многочисленных предположений». Сказанное можно отнести и к вопросу, когда римляне начинали отсчет суткам. По свидетельству выдающегося философа и политического деятеля Марка Туллия Цицерона (106-43 г. до н. э.) и Овидия сутки у римлян будто бы начинались с утра, тогда как по Цензорину - от полуночи. Это последнее объясняется тем, что у римлян многие праздники завершались определенными ритуальными действиями, для которых будто бы было необходимо «молчание ночи». Потому-то они и присоединяли первую половину ночи к уже прошедшему дню...

Продолжительность года в 355 дней была на 10,24-2 суток короче тропического. Но в хозяйственной жизни римлян важную роль играли земледельческие работы - сев, сбор урожая и т. д. И чтобы держать начало года вблизи одного и того же сезона, они делали вставку дополнительных дней. При этом римляне из каких-то суеверных побуждений не вставляли целого месяца отдельно, а в каждом втором году между VII и VI днями до мартовских календ (между 23 и 24 февраля) «вклинивали» попеременно 22 или 23 дня. В итоге число дней в римском календаре чередовалось в таком порядке:

377 (355 + 22) дней,

378 (355+ 23) дней.

Если вставка была произведена, то 14 февраля называлось уже днем «XI Kal. intercalares», 23 февраля («канун») отмечались терминалии - праздник в честь Термина - бога межей и пограничных столбов, считавшихся священными. На следующий день начинался как бы новый месяц, в который и включался остаток февраля. Первым шел день «Kal. intercal.», далее - день «IV до нон» (поп intercal.), 6-е число этого «месяца» - это день «VIII до ид» (idus intercal.), 14-й - это день «XV (или XVI) Kal. Martias».

Вставные дни (dies intercalares) получили название месяца Мерцедония, хотя древние писатели называли его просто вставочным месяцем - интеркалярием (intercalaris). Само слово «мерцедоний» происходит как будто от «merces edis» - «плата за труд»: это будто бы был месяц, в котором производились расчеты арендаторов с владельцами имущества.

Как видно, в результате таких вставок средняя продолжительность года римского календаря была равной 366,25 суток - на одни сутки больше истинной. Поэтому время от времени эти сутки из календаря приходилось выбрасывать.

Свидетельства современников. Посмотрим теперь, что же говорили об истории своего календаря сами римские историки, писатели и общественные деятели. Прежде всего М. Фульвий Нобилиор (бывший консулом в 189 г. до н. э.), писатель и ученый Марк Теренций Варрон (116-27 гг. до н. э.), писатели Цензорин (III в. н.э.) и Макробий (V в. н. э.) утверждали, будто древнеримский календарный год состоял из 10 месяцев и содержал всего 304 дня. При этом Нобилиор полагал, что 11-й и 12-й месяцы (январь и февраль) прибавил к календарному году около 690 г. до н. э. полулегендарный диктатор Рима Нума Помпилий (умер ок. 673 г. до н. э.). Варрон же считал, что 10-месячным годом римляне пользовались еще «до Ромула», и поэтому 37 лет правления этого царя (753-716 гг. до н. э.) он уже указывал как полные (по З65 1/4, но никак не по 304 дня). Согласно Варрону, древние римляне будто бы умели согласовывать свою трудовую жизнь со сменой созвездий на небе. Так, они, дескать, считали, что «первый день весны приходится в знаке Водолея, лета - в знаке Тельца, осени - Льва, зимы - Скорпиона».

По свидетельству Лициния (народного трибуна 73 г. до н. э.), Ромул создал как календарь из 12 месяцев, так и правила вставки дополнительных дней. А вот по утверждению Плутарха календарный год древних римлян состоял из десяти месяцев, но число дней в них колебалось от 16 до 39, так что и тогда год состоял из 360 дней. Далее, будто бы Нума Помпилий ввел обычай вставлять дополнительный месяц в 22 дня.

От Макробия мы имеем свидетельство, что промежуток времени, остающийся после 10-месячного года в 304 дня, римляне на месяцы не разделяли, а просто ждали прихода весны, чтобы опять начать счет по месяцам. Нума Помпилий будто бы разделил этот промежуток времени на январь и февраль, причем февраль поставил перед январем. Нумой также был введен 12-месячный лунный год в 354 дня, но вскоре добавлен еще один, 355-й день. Именно Нума будто бы установил нечетное число дней в месяцах. Как утверждал далее Макробий, римляне считали годы по Луне, а когда решили соизмерять их с солнечным годом, то начали в каждые четыре года вставлять 45 дней - два вставочных месяца в 22 и 23 дня, вставлялись они в конце 2-го и 4-го годов. При этом будто бы (и это единственное свидетельство такого рода) для согласования календаря с Солнцем римляне исключали из счета 24 дня через каждые 24 года. Макробий полагал, что эту вставку римляне заимствовали от греков и что это было сделано около 450 г. до н. э. До этого же, дескать, римляне вели счет лунными годами, причем полнолуние созпадало с днем ид.

Согласно Плутарху, то, что месяцы древнеримского календаря, имеющие числовое название, при начале года в марте заканчиваются декабрем, и является доказательством того, что год когда-то состоял из 10 месяцев. Но, как отмечает тот же Плутарх в другом месте, сам этот факт и мог быть причиной возникновения такого мнения...

И здесь уместно привести слова Д. А. Лебедева: «По весьма остроумному и высоко вероятному предположению Г. Ф. Унгера, римляне называли собственными именами 6 месяцев, с января по июнь, потому что они приходятся на ту половину года, когда день увеличивается, почему она и считалась счастливою и только на нее в древнейшее время приходились и все праздники (от которых обычно получали свои названия месяцы); остальные же шесть месяцев, соответствующие той половине года, в которую увеличивается ночь и в которую поэтому, как в неблагоприятную, не справлялось никаких празднеств, не имели в виду этого особых имен, а просто только считались от первого месяца марта. Полную аналогию с этим представляет и тот факт, что при лунном

годе римляне отмечали только три лунные фазы: новолуние (Kalendae), 1-ю четверть (попае) и полнолуние (idus). Эти фазы соответствуют той половине месяца, когда светлая часть Луны увеличивается, отмечают начало, середину и конец этого увеличения. Последняя же четверть Луны, приходящаяся на середину той половины месяца, когда свет Луны уменьшается, римлян нисколько не интересовала и поэтому не имела у них и никакого названия».

От Ромула до Цезаря. В описанных ранее древнегреческих парапегмах фактически объединялись два календаря: один из них отсчитызал дни по фазам Луны, второй указывал на изменение вида звездного неба, что было необходимо древним грекам для установления сроков тех или других полевых работ. Но ведь такая же проблема стояла и перед древними римлянами. Поэтому возможно, что упомянутые выше писатели отмечали изменения различных типов календарей - лунного и солнечного, а в таком случае свести их сообщения «к общему знаменателю» вообще нельзя.

Можно не сомневаться в том, что древние римляне, сообразуя свою жизнь с циклом солнечного года, вполне могли считать дни и месяцы лишь на протяжении «года Ромула» в 304 дня. Различная же длина их месяцев (от 16 до 39 дней) однозначно указывает на согласованность начала этих промежутков времени со сроками тех или других полевых работ или же с утренними и вечерними восходами и заходами ярких звезд и созвездий. Ведь не случайно, как отмечает Э. Бикерман, в Древнем Риме было принято говорить об утренних восходах той или другой звезды, как мы каждый день говорим о погоде! Само же искусство «чтения» знаков, «написанных» на небе, считалось даром Прометея...

Лунный календарь в 355 дней был, по-видимому, привнесен извне, он, вероятно, был греческого происхождения. То, что слова «календы» и «иды» являются скорее всего греческими, признавали и сами римские авторы, писавшие о календаре.

Конечно, римляне могли несколько изменить структуру календаря, в частности изменить счет дней в месяце (вспомним, что греки считали в обратном порядке лишь дни последней декады).

Приняв лунный календарь, римляне, по-видимому, сначала использовали его простейший вариант, т. е. двухлетний лунный цикл - триэтериду. Это значит, что вставку 13-го месяца они производили каждый второй год и это со временем стало у них традицией. Учитывая суеверную приверженность римлян к нечетным числам, можно полагать, что простой год состоял из 355 дней, эмболисмический - из 383 дней, т. е. что они производили вставку дополнительного месяца из 28 дней и, кто знает, может быть уже тогда «прятали его» в последней, неполной декаде февраля...

Но триэтерида - цикл все же слишком неточный. И поэтому: «Если же на деле они, видимо, узнав от греков, что в 8 лет нужно вставить 90 дней, распределили эти 90 дней на 4 года, по 22-23 дня, вставляя этот убогий mensis intercalaris через год, то, очевидно, они давно привыкли уже вставлять 13-й месяц через год, когда вздумали при помощи октаэтериды привести свое времясчисление в согласие с солнцем, и потому предпочли лучше урезать вставной месяц, чем отступиться от обычая вставлять его в 2 года 1 раз. Без этого предположения происхождение убогой римской октаэтериды необъяснимо».

Конечно, римляне (возможно, это были жрецы) не могли не искать путей улучшения календаря и, в частности, не могли не узнать, что их соседи - греки используют для счета времени октаэтериду. Вероятно, римляне решили поступать так же, но им показалось неприемлемым то, как греки производят вставки эмболисмических месяцев...

Но, как уже отмечалось выше, в итоге средняя за четыре года продолжительность римского календаря - 366 1/4 суток - была на сутки больше истинной. Поэтому по истечении трех октаэтерид римский календарь отставал от Солнца на 24 дня, т. е. более чем на целый вставной месяц. Как мы уже знаем со слов Макробия, римляне, во всяком случае в последние столетия республики, использовали период в 24 года, содержащий 8766 (= 465,25 *24) дней:

один раз в 24 года вставка Мерцедония (23 дня) не проводилась. Дальнейшая ошибка в одни сутки (24-23) могла бы устраняться спустя 528 лет. Конечно, такой календарь плохо согласовывался как с фазами Луны, так и с солнечным годом. Наиболее выразительную характеристику этого календаря дал Д. Лебедев: «Отмененный Юлием Цезарем в 45 г. до p. X. календарь римской республики представлял собою... настоящее хронологическое monstrum. Это был календарь не лунный и не солнечный, а псевдолунный и псевдосолнечный. Обладая всеми недостатками лунного года, он не имел ни одного из его достоинств, и точно в таком же отношении стоял он и к солнечному году».

Сказанное усиливается еще следующим обстоятельством. Начиная с 191 г. до н. э., согласно «закону Мания Ацилия Глабриона», понтифики, во главе которых стоял верховный жрец (Pontifex Maximus) получили право определять продолжительность добавочных месяцев («назначать для вставочного месяца столько дней, сколько потребуется») и устанавливать начало месяцев и годов. При этом они очень часто злоупотребляли своей властью, удлиняя годы и тем самым сроки пребывания на выборных должностях своих друзей и укорачивая эти сроки для врагов или тех, кто отказывался дать взятку. Известно, например, что в 50 г. до н.э. Цицерон (106 - 43 гг. до н. э.) 13 февраля еще не знал, будет ли через десять дней вставлен добавочный месяц. Впрочем, несколько раньше он и сам утверждал, что озабоченность греков по поводу подгонки своего календаря к движению Солнца - всего лишь чудачество. Что же касается римского календаря того времени, то, как отмечает Э. Бикерман, он не совпадал ни с движением Солнца, ни с фазами Луны, а «скорее полностью блуждал наугад...».

И так как в начале каждого года проводилась уплата долгов и налогов, то нетрудно представить, как твердо с помощью календаря держали жрецы в своих руках всю хозяйственную и политическую жизнь в древнем Риме.

Со временем календарь был так запутан, что праздник жатвы приходилось отмечать зимой. Неразбериху и хаос, господствовавшие в римском календаре того времени, лучше всех охарактеризовал французский философ Вольтер (1694-1778) словами: «Римские полководцы всегда побеждали, но они никогда не знали, в какой день это случалось...».

Мы говорим: годы-завистники Мчатся. Пользуйся днем, меньше всего веря грядущему. Гораций. Оды, I, II, 7—8

Римляне, как и греки и другие народы, многократно (и не всегда удачно) изменяли свою систему исчисления времени, пока не выработали знаменитый римский календарь, в основном сохранившийся и до сих пор.

Согласно литературной традиции, в начальную эпоху существования Рима (датой основания города считается 753 год до н. э.) римский год, так называемый Ромулов год, делился на 10 месяцев, первым из которых был март — месяц, посвященный легендарному отцу Ромула богу Марсу и потому носивший его имя. Этот год включал в себя всего 304 дня, распределенных по месяцам неравномерно: апрель, июнь, август, сентябрь, ноябрь и декабрь имели по 30 дней, а четыре других месяца — по 31 дню. Некоторые ученые ставят под сомнение эти сведения о первом римском календаре, применявшемся в легендарный царский период истории города, однако упоминания о бытовавшем некогда десятимесячном годе мы находим у многих римских писателей, таких, например, как Овидий (Фасты, I, 27—29; III, 99, 111, 119) или Авл Геллий (Аттические ночи, III, 16, 16). Память же о том, что именно «месяц Марса» был первым месяцем в году, можно обнаружить в названиях таких месяцев, как сентябрь (от «септем» — семь), октябрь («окто» — восемь), ноябрь («новем» — девять) и декабрь («децем» — десять). Итак, наши девятый, десятый, одиннадцатый и двенадцатый месяцы считались в Риме соответственно седьмым, восьмым, девятым и десятым.

Вместе с тем источники сообщают весьма разные, часто противоречащие друг другу известия об этом первом римском календаре. Так, в жизнеописании второго римского царя Нумы Помпилия Плутарх рассказывает, будто при Ромуле «в исчислении и чередовании месяцев не соблюдалось никакого порядка: в некоторых месяцах не было и двадцати дней, зато в других — целых тридцать пять, в иных — и того более» (Плутарх . Сравнительные жизнеописания. Нума, XVIII). Отсутствие точной, однозначной информации делает особенно сложным изучение того, как древние римляне измеряли время.

Следует также иметь в виду, что и в Италии, хотя и в меньшей степени, чем в Греции, существовали календарные различия регионального характера. Римский грамматик III в. н. э. Цензорин в своем обстоятельном трактате «О дне рождения» (X, 22, 5—6) утверждает, что в городе Альба март состоял из 36 дней, а сентябрь — только из 16; в Тускуле месяц квинтилий (июль) насчитывал 36 дней, а октябрь — 32; в Арретии же этот месяц имел целых 39 дней.

Первоначально, сообщает Плутарх, «римляне понятия не имели о различии в обращении луны и солнца» (Плутарх . Сравнительные жизнеописания. Нума, XVIII). По преданию, царь Нума, приняв во внимание разницу между лунным и солнечным годом, ввел в римский календарь еще два месяца — январь и февраль. Об этой реформе мы узнаем и из сочинения Тита Ливия (От основания города, I, 19, 6), который говорит, что царь разделил год на двенадцать месяцев в соответствии с движением Луны. Таким образом, в основе раннеримского календаря лежал лунный год. Согласно Макробию (Сатурналии, I, 13), в календаре Нумы семь месяцев — январь, апрель, июнь, август, сентябрь, ноябрь и декабрь — имели по 29 дней, четыре: март, май, июль и октябрь — по 31, и лишь февраль — 28 дней. Такое распределение дней по месяцам объясняют суеверием римлян, избегавших четных чисел как «неблагоприятных».

В середине V в. до н. э. особая комиссия из 10 видных граждан (децемвиров), задачей которой была выработка законов, попыталась осуществить еще некоторые реформы календаря. С введением дополнительных месяцев (это предусматривала еще реформа царя Нумы), повторявшихся через определенные промежутки лет, тогдашний римский календарь должен был приблизиться к солнечному циклу. Сведения об этой реформе приводит в своем труде Макробий (Сатурналии, I, 13, 21), ссылаясь на анналистов II в. до н. э. Современные исследователи склонны, напротив, полагать, что эта многовековая традиция не во всем достоверна и что «Ромулов год» длился гораздо дольше. Возможно, что двенадцатимесячный цикл был введен лишь триста лет спустя после смерти славного царя Нумы и что именно это событие связано с деятельностью упомянутых римских децемвиров.

Но независимо от того, когда год был разделен на 12 месяцев, основой системы исчисления времени оставался лунный год, а введение дополнительных дней не устранило всех проблем упорядочения календаря. С 191 г. до н. э. жрецы — понтифики — в силу закона Глабриона имели право вводить дополнительные месяцы по собственному усмотрению (а не так, как в Греции — со строго определенной периодичностью). Подобная деятельность жрецов не опиралась на какие-либо научные представления или расчеты: так, через два года на третий вводили дополнительный месяц, насчитывавший то 22, то 23 дня. Произвольное обращение с календарем привело к совершенному хаосу и неразберихе. Примером этому может служить ситуация, сложившаяся в 46 г. до н. э., когда разница между номинальным и фактическим моментом годичного цикла составила уже 90 дней, поскольку с 59 до 46 г. до н. э. вообще не было «високосных» лет. Времена года перестали совпадать с соответствующими им месяцами, и потому Макробий имел полное право назвать 46 год до н. э. «годом замешательства». Об этом же напоминает своим читателям Светоний: «Из-за нерадивости жрецов, произвольно вставлявших месяцы и дни, календарь был в таком беспорядке, что уже праздник жатвы приходился не на лето, а праздник сбора винограда — не на осень» (Светоний . Божественный Юлий, 40).

Почему понтифики так долго не вводили дополнительных месяцев, сказать трудно. Некоторые ученые видят причины такого невнимания к календарю в эти годы в том, что жрецы испытывали политическое давление со стороны влиятельных лиц, занятых именно в эти десятилетия взаимной борьбой и интригами. Так, например, в 50 г. до н. э., рассказывает Дион Кассий (Римская история, XL, 62), трибун Курион, будучи одним из понтификов, старался склонить членов жреческой коллегии к тому, чтобы ввести дополнительный месяц и тем самым продлить год, а с ним и время его магистратуры как трибуна. Когда предложение это было в конце концов отклонено, Курион перешел на сторону Цезаря и, очевидно, возложил вину за неупорядоченность календаря на приверженцев антицезарианской «партии». Напротив, Цицерон, бывший тогда наместником в Сицилии, в очередном письме к Аттику просит его употребить все свое влияние и добиться, чтобы в текущем году никаких изменений в календарь не вносилось и чтобы прежде всего не вводили дополнительного месяца (Письма Марка Туллия Цицерона, CXCV, 2). В этом случае также имели значение личные интересы и расчеты Цицерона: он уже не хотел больше исполнять свои обязанности на далеком острове, стремясь как можно скорее вернуться в Рим.

Устранить произвол и беспорядки в системе исчисления времени, исправить календарь выпало на долю самого Цезаря. Его реформа календаря, который в память о нем стал называться юлианским, не только придала более или менее окончательную форму римскому календарю, но и заложила важнейшие основы того, каким мы пользуемся сегодня. В 46 г. до н. э., по поручению Цезаря, александрийский математик и астроном Созиген установил годичный цикл, состоящий из 365,25 дня, и определил число дней, приходящихся на каждый из месяцев. Чтобы свести год к целому числу дней — 365, пришлось удлинить февраль, так что раз в четыре года этот месяц получал дополнительный день. При этом не прибавляли 29 февраля, как это теперь делаем мы, а просто повторяли день 24 февраля. Так как римляне, как мы увидим в дальнейшем, определяли то или иное число месяца исходя из того, каким по счету был этот день от ближайшего к нему предстоящего дня, называемого «календы», «ноны» или «иды» (при этом считали и сам день календ, нон или ид), то 24 февраля выступало как шестой день перед мартовскими календами (1 марта), а дополнительный день после него, также 24 февраля, приходилось уже называть «дважды шестым» (биссекстилис). Отсюда и весь этот удлиненный на один день год стали называть «биссекстус», от чего и произошло наше слово «високосный». Цезарь установил, пишет Светоний, «применительно к движению солнца, год из 365 дней и вместо вставного месяца ввел один вставной день через каждые четыре года». Желая сделать началом любого нового года 1 января, диктатор вынужден был в том же памятном римлянам 46 году до н. э. поступить так: «Чтобы правильный счет времени велся впредь с очередных январских календ, он вставил между ноябрем и декабрем два лишних месяца, так что год, когда делались эти преобразования, оказался состоящим из пятнадцати месяцев, считая и обычный вставной, также пришедшийся на этот год» (Светоний . Божественный Юлий, 40). Итак, новый, юлианский календарь вступил в силу 1 января 45 г. до н. э. и Европа пользовалась им еще многие века спустя.

Если в греческом календаре названия месяцев происходили от названий важнейших празднеств и религиозных обрядов, приходившихся на тот или иной месяц, то в Риме первые шесть месяцев носили названия, связанные с именами богов (за исключением февраля), а остальные шесть, как уже говорилось, обозначались просто по их порядковому номеру: квинтилий (от «квинкве» — пять), т. е. июль, секстилий (от «секс» — шесть), т. е. август и т. д., — считая по-прежнему от марта и, таким образом, не нарушая традиций древнейшего римского календаря. Первый месяц — январь — был посвящен Янусу, богу всякого начала, и потому назван в его честь. Февраль был месяцем «очищения» (фебруум), избавления от всяческой скверны, совершавшегося во время праздника Луперкалий (15 февраля). Март был связан с богом Марсом, покровителем города, а апрель — с Венерой (греческой Афродитой). Название месяца мая происходило или от имени местной италийской богини Майи, дочери Фавна, или же от имени Майи, матери бога Меркурия. Наконец, июнь — месяц, посвященный Юноне, супруге всемогущего Юпитера.

Названия месяцев римского календаря сохранились в большинстве европейских языков, отразивших, однако, те изменения в римской календарной номенклатуре, которые произошли уже в первые десятилетия после цезаревой реформы. Среди безмерных почестей, оказанных Цезарю в Риме, Светоний упоминает и «наименование месяца в его честь» (Там же, 76). Квинтилий должен был отныне называться «месяцем Юлия», т. е. июлем. Спустя некоторое время таких же почестей удостоил сам себя Октавиан Август: «Календарь, введенный божественным Юлием, но затем по небрежению пришедший в расстройство и беспорядок, он восстановил в прежнем виде; при этом преобразовании он предпочел назвать своим именем не сентябрь, месяц своего рождения, а секстилий, месяц своего первого консульства и славнейших побед» (Светоний . Божественный Август, 30). Так возник привычный для нас месяц август. Подобные переименования месяцев в честь высших властителей угрожали превратиться в обычную практику, когда следующему императору — Тиберию предложили назвать своим именем сентябрь, а октябрь наречь «Ливием» в честь своей матери, жены Августа (Светоний . Тиберий, 26). Но император решительно отказался, рассчитывая произвести на римский народ хорошее впечатление своей непривычной скромностью. Согласно Диону Кассию, Тиберий ответил льстецам-сенаторам: «А что вы будете делать, если у вас будет тринадцать цезарей?» (Римская история, LVII, 18). Продолжись такая практика переименований — и скоро бы действительно не хватило в римском календаре месяцев для увековечения памяти тщеславных императоров. Но не все преемники Тиберия проявляли подобную сдержанность и здравый смысл. Так, Домициан, который, по словам Светония, «с молодых лет не отличался скромностью», не упустил случая внести в календарь свое имя, точнее — оба своих имени: приняв после победы над германским племенем хаттов прозвище Германик, он переименовал в свою честь сентябрь и октябрь в «Германик» и «Домициан», так как в одном из этих месяцев он родился, а в другом стал императором (Светоний . Домициан, 12—13). Понятно, что после убийства Домициана заговорщиками сентябрь и октябрь снова получили свои прежние наименования.

И все же пример ненавистного римлянам императора не остался без подражания. В конце II в. н. э. император Луций Элий Аврелий Коммод Антонин проявил в этом отношении инициативу, идущую намного дальше тщеславных замыслов его предшественников. По свидетельству историка Геродиана (История римской империи, I, 14, 9), он задумал переиначить весь календарь так, чтобы не один или два, а все месяцы напоминали о нем и его царствовании. Впрочем, его биограф Лампридий в III в. н. э. писал, что подобная идея исходила не от самого императора, а от его льстецов и прихлебателей (Лампридий . Жизнеописание Коммода, 12). Отныне римский год должен был включать в себя такие месяцы: «амазоний», (Коммод любил, когда его наложницу Марцию изображали в виде воинственной амазонки), «инвикт» (непобежденный), «феликс» (счастливый), «пий» (благочестивый), «луций», «элий», «аврелий», «коммод», «август», «геркулес» (Геркулес, или Геракл, воплощение силы и храбрости, был любимым героем императора, который желал даже внешне походить на его изображения), «роман» (римский) и «экссуперантий» (выделяющийся). Есть все основания полагать, что такой календарь, введенный в Риме фантазией Коммода, сохранялся лишь до конца его правления.

Внутреннее деление римского месяца было довольно сложным. Обычно месяц делился на три восьмидневных периода; последний день каждого из них называли нундинами (от «новем» — девять: римлянам было свойственно при измерении определенного промежутка времени считать и завершающий день предыдущего периода, так что восьмой день римской недели назывался девятым). Однако на такие восьмидневные отрезки был разделен не отдельный месяц, а весь год в целом, так что хронологические рамки римских недель и месяцев не совпадали. В календаре до реформы Цезаря год насчитывал 44 восьмидневные недели и еще три дня, а в календаре юлианском год состоял из 45 восьмидневок и 5 дней. Семь дней недели считались рабочими (речь шла здесь прежде всего об исполнении служебных обязанностей), а на восьмой день в городах устраивали большие рынки, на которые сходились люди из окрестных деревень и которые также назывались нундинами. Неизвестно, как появился обычай отмечать рыночным днем конец недели, ведь уже сами древние не могли решить, был ли этот день праздничным или просто нерабочим. Во всяком случае для римских крестьян, являвшихся в нундины в город со своим товаром, этот день поистине был праздничным. В эпоху империи характер нундин значительно изменился: право устраивать рынок стало широко распространенной привилегией, предоставлявшейся городским общинам или даже частным лицам, которым император или сенат считали возможным дать разрешение на организацию торгов два раза в месяц. Так, в Помпеях, в доме купца Зосима, археологи обнаружили исписанные таблички с обозначением сроков проведения ярмарок — нундин в различных городах в течение одной недели: в субботу — в Помпеях, в воскресенье — в Нуцерии, во вторник — в Ноле, в среду — в Кумах, в четверг — в Путеолах, в пятницу — в Риме. Из письма Плиния Младшего сенатору Юлию Валериану явствует, что нундины устраивались не только в городах, но и в частных имениях, однако для этого нужно было добиться специального разрешения. Не всегда это было просто, и если кто-либо в сенате противился этому, дело могло затянуться надолго. Например, когда знакомый Плиния, сенатор Соллерт, пожелал устроить рынок у себя в имении и обратился за разрешением в сенат, жители города Вицетия (нынешняя Виченца) направили в сенат свою делегацию с протестом, боясь, что перемещение торгов из города в частное владение уменьшит их доходы. В результате дело было отложено, и надежды на его положительное решение оставалось мало. «В большинстве случаев, — замечает Плиний, — стоит только тронуть, пошевелить — и пошло, пошло ползти все дальше и дальше» (Письма Плиния Младшего, V, 4). Даже император Клавдий, желая держаться скромно, как простой гражданин, вынужден был испрашивать у должностных лиц разрешения, чтобы открыть рынок в своих имениях (Светоний . Божественный Клавдий, 12).

Со временем в римском календаре произошли очередные перемены, и неделя стала включать в себя семь дней. Под влиянием христианских обычаев император Константин Великий в законодательном порядке провозгласил воскресенье («день Солнца») днем, свободным от работы.

Античные названия дней недели, как и названия некоторых месяцев, были связаны с именами богов и также вошли в современные европейские языки — английский, французский, немецкий, итальянский, испанский. Римская неделя состояла из таких дней:

понедельник — «день Луны»;
вторник — «день Марса»;
среда — «день Меркурия»;
четверг — «день Юпитера»;
пятница — «день Венеры»;
суббота — «день Сатурна»;
воскресенье — «день Солнца».

Сутки в Риме делились на день — от восхода до захода солнца — и ночь. Обе эти части суток в свою очередь делились на четыре промежутка времени, в среднем по три часа каждый. Естественно, эти промежутки имели зимой и летом разную продолжительность, ибо и само время дня и ночи менялось. Представление о суточном цикле древних римлян и о его сезонных колебаниях может дать следующая таблица:

Восход солнца
Первый час
Второй час
Третий час
Четвертый час
Пятый час
Шестой час
Седьмой час
Восьмой час
Девятый час
Десятый час
Одиннадцатый час
Заход солнца

Ночь также делилась на четыре части по 3 часа в каждой, от захода до восхода солнца. По принятой для этого военной терминологии, эти трехчасовые промежутки римляне называли «вигилиями» («стражами»).

Помимо календаря официального существовали и календари народные, основанные на повседневных наблюдениях за явлениями природы, движением небесных светил и т. п. Не будучи плодом каких-либо научных изысканий, народные календари находили себе, однако, успешное применение в сельском хозяйстве, в деревенском быту населения Италии. Календари, изготовляемые крестьянами для собственного обихода, были очень просты и выглядели примерно так: на каменной плите высекали римские цифры, обозначавшие числа дней месяца, наверху изображали богов, давших имена семи дням недели, а посередине располагали знаки зодиака, соответствующие двенадцати месяцам: Козерог, Водолей, Рыбы, Овен, Телец, Близнецы, Рак, Лев, Дева, Весы, Скорпион, Стрелец. Передвигая какой-нибудь камешек в пределах этой простейшей таблицы, римские крестьяне отмечали им любую дату.

Иной характер имел календарь религиозный, фасты, определявшие, в какой день можно проводить собрания и осуществлять необходимые правовые формальности. Долгое время сведения эти были доступны лишь патрициям, входившим в жреческие коллегии, благодаря чему римские патрицианские семьи с их связями с посвященными в тайны государственного управления жрецами обладали большим влиянием в делах Римской республики. Публичными, доступными для всех фасты сделал только Гней Флавий (возможно, секретарь знаменитого римского цензора Аппия Клавдия), и это было одной из причин ослабления влияния патрициев на государственные дела. Достоверно ли это предание, мы не знаем. Во всяком случае уже Цицерон высказывался о нем с большой осторожностью: «Есть немало таких, которые полагают, будто первым обнародовал фасты и изложил правила применения законов писец Гней Флавий. Не приписывай этой выдумки мне...» (Письма Марка Туллия Цицерона, CCLI, 8). Как бы то ни было, Цицерон также отмечает, что монопольное право определять, в какие дни какими делами можно было заниматься, давало большую власть.

Плиний Старший ссылается на некий труд по астрономии, принадлежавший, по его словам, Цезарю. Этот трактат мог служить и как календарь земледельца: в нем определялись сроки, когда в небе появлялись различные звезды, но еще важнее были многочисленные указания для земледельцев, какие работы в какое время года следует предпринимать. Так, из книги можно было узнать, что 25 января утром «заходит звезда Регул... находящаяся на груди Льва», а 4 февраля вечером заходит Лира. Сразу после этого необходимо, как советует автор трактата, начать перекапывать землю под саженцы роз и винограда, если, конечно, атмосферные условия позволяют это. Нужно также очистить канавы и проложить новые, перед рассветом заточить сельскохозяйственные инструменты, приспособить к ним рукоятки, починить прохудившиеся бочки, подобрать попону для овец и дочиста вычесать их шерсть (Плиний Старший . Естественная история, XVIII, 234—237). Очевидно, это сочинение, приписываемое Цезарю, возникло как раз в связи с его реформой календаря (впрочем, Светоний, описывая жизнь Цезаря, не упоминает о таком его трактате).

Как уже говорилось, у римлян была весьма сложная система исчисления и обозначения дней месяца. Дни определялись по их положению относительно трех строго установленных дней в каждом месяце, соответствовавших трем фазам движения Луны:

1. Первая фаза — появление нового месяца на небе, новолуние: первый день каждого месяца, называвшийся в Риме календами (название происходит, вероятно, от слова «кало» — созываю; ведь в этот день жрец официально оповещал граждан о начале нового месяца). «Календы января» — 1 января, «мартовские календы» — 1 марта.

2. Вторая фаза — Луна в первой четверти: пятый или седьмой день месяца, называвшийся нонами. День, на который приходились ноны в том или ином месяце, зависел от того, когда в этом месяце наступало полнолуние.

3. Третья фаза — полнолуние: тринадцатый или пятнадцатый день месяца, называвшийся идами. На 15-й день иды, а на 7-й — ноны приходились в марте, мае, в квинтилии (июле) и октябре. В остальные месяцы они приходились соответственно на 13-е и 5-е число.

Дни месяца отсчитывали от каждого из этих трех определенных дней назад, так что, например, 14 мая обозначали как «день в канун майских ид», а 13 мая — как «третий день перед майскими идами» (об особенностях римского счета дней речь уже шла выше). После того как иды проходили, счет дней начинали вести от ближайших предстоящих календ: скажем, 30 марта — «третий день перед апрельскими календами».

Возможно, стоит привести здесь римский календарь целиком.

В календы один из жрецов-понтификов наблюдал Луну и после жертвоприношений публично провозглашал, на какой день приходятся ноны и иды в этом месяце.

Год в Риме, как и в Греции, обозначали по именам высших должностных лиц, обычно консулов, например: «В консульство Марка Мессалы и Марка Пизона». Такая система датировки применялась и в официальных документах, и в литературе.

Начальной точкой летосчисления был для римлян год основания их великого города. Отнюдь не сразу римские историки условились между собой, какую дату следует официально считать исходной. Лишь в I в. до н. э. возобладало мнение ученого-энциклопедиста Марка Теренция Варрона, предложившего считать годом основания Рима 753 год до н. э. (в принятой у нас системе хронологии). В соответствии с этой датировкой изгнание из Рима царей следовало отнести к 510/509 г. до н. э. Со времени установления республики и вплоть до эпохи правления принцепса Октавиана Августа счет лет в Риме вели при помощи консульских списков, и только тогда, когда с упадком республиканского строя власть консулов стала терять реальное значение, в исторической хронологии фундаментом летосчисления стала эра «от основания города» (не случайно именно это название получил обширный исторический труд Тита Ливия). В VI в. н. э. христианский писатель Дионисий Малый впервые начал датировать события годами, прошедшими «от рождества Христова», введя тем самым понятие новой, христианской эры.

Для определения времени в течение суток римляне пользовались теми же самыми приспособлениями, что и греки: знали и солнечные часы, и водяные — клепсидры, ибо и в этом случае, как и во многих других, они успешно перенимали опыт и достижения греческой науки. В самом деле, сведения о различных типах приборов, показывающих время, мы находим у римского ученого Витрувия, однако говорит он о часах, изобретенных греками. Первые солнечные часы римляне увидели в 293 г. до н. э., если верить Плинию Старшему, или в 263 г. до н. э., как утверждает Варрон. Последняя дата представляется более вероятной, так как часы эти были доставлены в Вечный город из Катины (ныне Катания) на острове Сицилия как трофей во время 1-й Пунической войны (264—241 гг. до н. э.). Этими солнечными часами, установленными на холме Квиринал, римляне пользовались почти сто лет, не догадываясь, что часы показывают время неправильно из-за разницы в географической широте: Сицилия расположена гораздо южнее Рима. Солнечные часы, приспособленные к римским условиям, устроил в 164 г. до н. э. Квинт Марций Филипп. Но и после этого римляне могли узнать время лишь в ясный, безоблачный день. Наконец, спустя еще пять лет цензор Публий Сципион Назика помог согражданам преодолеть и это препятствие, познакомив их с хронометром, им еще не известным, — с клепсидрой. Установленные под крышей водяные часы показывали время в любую погоду как днем, так и ночью (Плиний Старший . Естественная история, VII, 212— 215). Первоначально в Риме часы были только на Форуме, так что рабы должны были каждый раз бегать туда и докладывать своим господам, который час. В дальнейшем приспособление это стало распространяться все шире, появилось больше часов для общественного пользования, а в самых богатых домах солнечные или водяные часы служили теперь и для удобства частных лиц: при определении времени, как и в других областях жизни, устройства неодушевленные все чаще вытесняли собой «живое орудие» — раба.

Водяные часы охотно применяли ораторы, поэтому регламент их выступлений стали измерять клепсидрами, а выражение «просить клепсидру» значило просить предоставить слово для выступления. Плиний Младший, рассказывая в одном из своих писем о ходе судебного разбирательства по делу Мария Приска, обвиненного в Африке в каких-то должностных преступлениях, упоминает и о своей собственной речи на суде в защиту жителей провинции. В Риме было принято, что все выступающие в суде располагают для своих речей строго определенным временем (обычно тремя часами). Образцовой, заслуживающей одобрения считалась краткая речь, длившаяся не более получаса. Однако иногда дело требовало пространного изложения аргументов, и оратор мог просить судью прибавить ему клепсидр. Говорить дольше положенного позволили тогда и Плинию: «Я говорил почти пять часов: к двенадцати клепсидрам — а я получил объемистые — добавили еще четыре» (Письма Плиния Младшего, II, 11, 2—14). Выражение «двенадцать клепсидр» означало, что в водяных часах вода перетекла из одного сосуда в другой 12 раз. Четыре клепсидры составляли примерно 1 час. Таким образом, речь Плиния, длившаяся, по его сообщению, шестнадцать клепсидр, заняла внимание слушателей на целых 4 часа. Вполне вероятно, что судьи имели право регулировать скорость движения воды в часах, дабы вода вытекала быстрее или медленнее, в зависимости от того, хотели ли судьи сократить или продлить речь того или иного оратора.

С какими трудностями сталкивались римляне при исчислении времени, показывает в своей «Естественной истории» Плиний Старший. Он вспоминает, что в римских «Законах XII таблиц» упоминались только два момента суток — восход и заход солнца. Несколько лет спустя прибавился полдень, о наступлении которого торжественно объявлял особый посыльный, состоявший на службе у консулов и следивший с кровли сенатской курии (курия Гостилия на Форуме), когда солнце окажется между ростральной трибуной и Грекостасом — резиденцией иностранных (в первую очередь греческих) послов, ожидающих приема в Риме. Когда же солнце от колонны, воздвигнутой в честь Гая Мения, победителя латинов в 338 г. до н. э., склонялось к Туллианской тюрьме на Форуме, тот же вестник провозглашал наступление последнего часа дня. Все это, разумеется, было возможно лишь в ясные, солнечные дни.

Крестьянин .

Жрец.

ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЕ И КАЛЕНДАРЬ У РИМЛЯН

У римлян были приняты два способа летоисчисления. Первоначально году давали свои имена два правивших в это время консула. Затем, по мере становления
империи, началом отсчёта был сделан год основания Рима (753 г. до н.з.).
Изначально Новый год в Риме праздновался в первый день весны
— 1 марта. В этот день совершался обряд изгнания зимы — «старого Марса», и по имени этого бога, второго по значению после царя богов Юпитера, и был назван месяц. Лишь позже Новый год у римлян стал начинаться 1 января, поскольку именно в этот день, начиная со 153 г. до н. э., вступали в должность консулы.
Римляне приписывали разделение года на месяцы своему второму царю — Нуме Помпилию. Всего было 10 месяцев. За мартом шел апрель — происхождение этого названия неясно. Возможно, оно родственно латинскому прилагательному apricus— «тёплый», «обогреваемый солнцем». Третьим месяцем года был май, посвящённый богине плодоносной земли Майе. Четвёртый месяц — июнь — был месяцем супруги Юпитера, богини брака и материнства Юноны. Эти четыре месяца, связанные с земледельческими работами и семьёй, считались главными в году. Недаром остальные месяцы носили только порядковые номера. По отношению к марту сентябрь был седьмым (sepiimusno-латыни и означает «седьмой»), октябрь (от octavus— «восьмой») — восьмым, ноябрь (от novem— «девять») — девятым, декабрь же (от decimus— «десятый») считался десятым. Пятый (квинтилий) и шестой (секстилий) месяцы впоследствии были названы июлем и августом в честь Гая Юлия Цезаря и императора Августа.
Позднее римляне прибавили к своему календарю ещё два месяца
— январь, посвящённый богу всякого начала Янусу (ведь с этого месяца стал начинаться год) и февраль (от februarius— «очистительный»), в который совершались очистительные жертвоприношения.
Март, май, квинтилий и октябрь имели по 31 дню, остальные месяцы — по 29 дней, февраль — 28. По чётным годам прибавлялся дополнительный месяц, включавший 22 или 23 дня. Т.к. добавочный месяц включали жрецы, то они, ловко пользуясь политической ситуацией, продлевали или сокра-
сосуществования с побеждёнными. Они умели не только грабить, но и учиться. Высокомерное отношение к соседям удивительным образом сочеталось с открытостью римской культуры, сохранявшей при этом свою самобытность. Особенно сильным было влияние греческой культуры, более развитой и в то же время родственной римской.
Знатные римляне, считая достойным для себя занятием военную и политическую деятельность, готовы были тратить целые состояния на образованных рабов, которые становились их домашними учителями. Греческие философы, риторы, грамматики и поэты прививали своим хозяевам вкус к философии, поэзии и театру. Получая затем свободу от благодарных господ, они становились вольноотпущенниками — хоть и не полноправными, но свободными членами римского общества. Их дети уже считали себя римлянами и гордились своей принадлежностью к великому народу не меньше, если не больше самих римлян.
Конечно, не все в Риме с восторгом относились к проникновению в жизнь общества чужеземных обычаев. Часть знати с опасением смотрела на увлечение греческой культурой и образованностью, видя в этом серьёзную угрозу для римской доблести. Так, например, крупнейший политический деятель начала II в. до н. э., Марк Порций Катон, будучи сам, кстати, неримского происхождения, с удивительным упорством преследовал представителей знати, увлекавшихся греческой культурой и устраивавших свой быт по чужеземному образцу. Но никакие охранительные меры не могли вернуть римлян к обычаям их отцов, потому что причиной «порчи нравов» были глубинные изменения в экономической, социальной и политической жизни римского общества.
Во II в. до н. э. усложняется общественная жизнь Рима. Длительные военные походы, надолго отрывая крестьян от их наделов, приводили к разорению мелких хозяйств. В Риме и других городах Италии появляется много свободных граждан, не имеющих средств к существованию и требующих от своей общины земельных наделов. Рим постепенно начинает втягиваться в полосу смут. Став богатым властелином мира, он вдруг почувствовал, как начинает слабеть его оружие. С большим трудом удалось разгромить в Третьей Пунической войне слабый, лишённый былого могущества Карфаген; в Испании свободолюбивые местные племена наносят ощутимые удары римской армии. Тиберий Гракх в 133 г. до н. э., а затем его брат,
162

Гай Гракх, в 122 г. до н. э. с помощью реформ пытаются ослабить напряжение в обществе и вернуть Риму былую военную славу и мощь. Но правящий нобилитет не желает ничем поступаться даже ради общегосударственных интересов. Не в силах победить братьев с помощью политических мер, знать прибегает к прямому насилию, учинив кровавую расправу над Гракхами и их сторонниками.
Возникают сложности в отношениях с италийскими союзниками. Принимая активное участие в завоевательных войнах Рима, они требуют уравнения в правах с римскими гражданами. Только с помощью оружия в 90-х гг. I в. до н. э. союзники сумели наконец получить права римского гражданства. Восстания рабов, самым крупным из которых было восстание Спартака (73—71 гг. до н. э.), сотрясают Италию.
Старая, приспособленная для нужд маленькой гражданской общины, политическая система не в состоянии была справиться с проблемами управления громадной державой. А на политической сцене Рима появляется новая сила — честолюбивые полководцы и верные им армии, готовые идти за своим командиром не только против врагов римского народа, но и против самого Рима. Ведь армия к этому времени уже утратила черты народного ополчения. Воинская служба становится профессией, и благополучие воина теперь зависит от таланта и политического авторитета его командира. Если сенат и римский народ не признают этого авторитета, армия готова добыть его для своего полководца с помощью оружия.
Первым воспользовался армией для захвата власти в Риме Луций Корнелий Сулла. Его диктатура (82—79 гг. до н. э.) положила начало гражданским войнам, раздиравшим Рим полстолетия. Ничто не могло остановить честолюбивых полководцев на пути к единоличной власти. Сподвижник Суллы, Помпей Великий, становится крупнейшей политической фигурой в Риме благодаря своим военным успехам. Правда, он хотел, чтобы сенат признал его власть добровольно, а не будучи принуждённым силой оружия. Сенат упорствовал, и тогда Помпей вступил в союз с талантливым политиком и полководцем Гаем Юлием Цезарем. Однако Цезарь был не менее честолюбив, чем Помпей, и не столь разборчив в средствах. Обретя верную армию в походах против галлов, он с её помощью захватывает власть в Риме (см. ст. «Гай Юлий Цезарь»). В 45 г. до н. э. Цезарь объявил себя «вечным» диктатором, а в марте 44 г. до
щали срок полномочии
должностных лиц.
В годы гражданских неурядиц всё так перепуталось, что Цезарь (недаром его именем благодарные римляне назвали один из месяцев!), решив положить этой путанице конец и будучи Великим понтификом, провёл реформу календаря. Он установил, что в году 365 с четвертью суток.
Продолжительность месяцев стала, таким образом, неодинаковой: в чётных было по 30 дней, а в нечётных — по 31. Каждые четыре года к февралю прибавлялся один дополнительный день, который римляне считали неблагоприятным (от этого и весь февраль получил дурную славу). Когда же в календаре вместо квинтилия и секстипия появились июль и август, было решено почтить усопших политических деятелей (к тому же провозглашённых богами!) весьма неожиданным способом. У февраля «отобрали» два дня (отчего он стал самым коротким — к вящему удовольствию римлян — месяцем в году) и «поделили» их между июлем и августом.
Хорошо известная нам семидневная неделя ведёт происхождение с Востока. О ней говорится и в Библии, но долгое время в Риме таким счётом дней пользовались только христиане. Лишь император Константин Великий в 321 г. н. э. законодательно закрепил семидневную неделю. До этого времени римляне вели счёт дней по-другому. В каждом месяце было три постоянных числа. Первое число месяца называлось Календами (отсюда происходит слово «календарь»). День, который делил месяц на две равные половины, римляне называли Идами (от глагола iduere— «делить»). В январе, феврале, апреле, июне, августе, сентябре, ноябре и декабре они приходились на 13-е число, а в остальных месяцах — на 15-е. Девятый день до Ид назывался Нонами (букв. «девятые»). В марте, мае, июле и октябре они приходились на 7-е число, в других же месяцах — на 5-е. Числа, предшествующие этим дням, римляне обозначали наречием «накануне». Например, 31 декабря для них было днём накануне Январских Календ. Остальные дни месяца обозначались путём отсчёта дней в обратном направлении. Так, 2 января считалось четвёртым днём до Январских Нон (текущий день также включался в подсчёт).
Необычный день был в феврале високосного года. Раз в четыре года римляне дважды отмечали 24 февраля — шестой день до Мартовских Календ. От «имени» дополнительного дня — «дважды шестой» (no-латыни bissexfus) и произошло название «високосный».
*

Патриций .

Римлянка.
163

н. э. он был убит заговорщиками. Они наивно думали, что достаточно убить диктатора, чтобы восстановить власть сената и народа. Вместо этого Рим снова оказался ввергнутым в пучину гражданской войны. Ещё долгих восемь лет римляне с невероятным ожесточением уничтожали друг друга.
Конец гражданской войне в 29 г. до н. э. положил приёмный сын Цезаря Октавиан. Рим наконец получил долгожданный мир, о котором мечтали все и ради которого были готовы отказаться от республиканских свобод и подчиниться воле единоличного правителя. Октавиан был блестящим политиком, очень точно улавливающим настроения различных слоёв общества. Он не стал раздражать римлян откровенной демонстрацией своего всевластия. Объявив себя лишь «первым среди равных», принцепсом, он провозгласил наступление всеобщего мира и «золотого века». Сенат наградил Октавиана за его заслуги почётным титулом Август — «возвеличенный богами». Наступление «золотого века» означало, что Рим как бы достиг той цели, ради которой его создали боги: объединил под своей властью весь «круг земли».
Действительно, первые два века, прошедшие после утверждения в Риме политической системы, получившей название «принципат», были временем наивысшего расцвета Римской державы. Рим больше не ведёт крупных завоевательных войн. Лишь император Траян (98— 117 гг. н. э.) совершает последние присоединения новых территорий. Большинство же правителей занимаются внутренними делами громадного государства. По всей империи возводятся многочисленные города — уменьшенные копии Рима с цирками, амфитеатрами, термами (банями). Сам Рим из господствующей над завоёванными провинциями общины превращается в столицу единого средиземноморского государства с огромным многонациональным населением. В этом государстве живут уже не граждане, а подданные императора. Все, от сенатора до простолюдина, зависят от его воли, которая стала законом. Вместо равенства граждан возникают отношения личной зависимости, особенно тяжело отразившиеся на положении «маленьких людей», которое всё больше приближается к рабскому.
Как уже было сказано, наступление «золотого века» означало конец пути, исполнение божественного предназначения Рима. Но мысль о вечности и неизменности существующего порядка, особенно если он далёк от провозглашённого идеала, угнетает душу человека. Жизнь начинает казаться бессмысленной, и тогда он обращается к Богу. Религия давала ощущение свободы от внешнего мира, недоступного для совершенствования, и открывала безграничные возможности для познания внутреннего мира человека. Поэтому в I—II вв. н. э. повышается интерес к религии, ко всему необычному, чудесному. Поскольку традиционные, официальные формы религии были прочно связаны с установившимися в Римской империи порядками, начинают возникать новые религиозные учения. Одним из них стало христианство. Связанное теснейшими узами с античной культурой, оно выработало в то же время совершенно отличный от греко-римского взгляд на мир, на человека и его предназначение. Принятие христианства большинством населения Римской империи в III—V вв. н. э. означало, что наступает новая эра, открывается другая страница истории.

Гладиаторские шлемы.
ИМПЕРИЙ
Римляне называли империем высшую власть в государстве. Этот термин происходит от глагола imperare — «управлять, властвовать» и буквально означает «приказ», «приказание».
Первоначально империем распоряжался царь. Он руководил государством, был верховным главнокомандующим, верховным судьёй и верховным жрецом. Иначе говоря, в начале римской истории в понятие «империй» входило представление о высшей гражданской (исполнительной, законодательной и судебной), военной и духовной власти, неразрывно соединённых в руках одного лица — главы общины.
С падением царской власти и установлением республики в 510 г. до н. э. у римлян сложилось представление, что верховным носителем империя является сам римский народ. Любопытно, что и в пределах собственного хозяйства любой гражданин Рима обладал «домашним империем», т.е. абсолютной властью над всеми членами семьи.
В республиканскую эпоху различались три вида империя: большой, малый и полный. Полный империй имел диктатор, остальными наделялись высшие магистраты, избранные на народном собрании. То есть на народном собрании верховный носитель империя — народ — передавал право временного пользования им лицам, облечённым высшей властью в государстве. Символом империя были ликторы, сопровождавшие высших магистратов.
164

В более узком смысле в этот период понятие «империй» употреблялось для обозначения права командования римским войском, отсюда происходит термин «император», который первоначально обозначал лишь верховного главнокомандующего. Привилегией императора было право праздновать триумф в случае победы над неприятелем, а также право наказывать подчинённых ему граждан, выносить приговоры в суде и вносить предложения на народном собрании.
Большой империй имели консулы. В это понятие входили высшая государственная власть и верховное главнокомандование во время войны.
Малым, или, лучше сказать, младшим, империем распоряжались преторы — младшие коллеги консулов и их заместители.
Все остальные магистраты империем не располагали: их полномочия рассматривались как potestas — «власть». Они могли лишь выражать своими высказываниями волю государства, обязательную для выполнения, добиваться повиновения своим распоряжениям, налагать штрафы и удерживать вещи до уплаты долга.
На территории Рима любой вид империя не был полным. Его действие ограничивалось народным собранием, поскольку именно оно являлось высшим государственным органом; сенатом (его распоряжения — сенатусконсульты — предписывали любому магистрату, как действовать в том или ином случае); законами и моральными нормами. Любой римский гражданин имел право обратиться к народному собранию, если усматривал в действиях лиц, наделённых империем, произвол. Кроме того, высшие магистраты не могли издавать законов от своего имени: предложенный ими законопроект обязательно выносился для утверждения на народном собрании.
За пределами Рима любой вид империя действовал в полном объёме.
В провинциях, которые были присоединены к Римскому государству, наместники пользовались империем. Именно поэтому они получали должности проконсула, т.е. «в ранге консула», и пропретора, т.е. «в ранге претора». Правда, империй любого наместника действовал только в границах провинции; за её пределами он выступал как частное лицо.
Долгое время римляне полагали, что империй может быть предоставлен только человеку, находящемуся на государственной должности. Однако многочисленные войны заставили изменить этот порядок. В 218 г. до н. э., когда во время Второй Пунической войны Ганнибал вторгся в Италию, впервые для отражения вражеского нашествия империй был предоставлен человеку, который не занимал никакой магистратуры, но обладал выдающимися полководческими способностями, — Публию Корнелию Сципиону. Надо ли говорить о том, что он успешно справился с возложенными на него обязанностями главнокомандующего?
В 67 г. до н. э. более обширный — проконсульский — империй получил Гней Помпей для борьбы
с чрезвычайно распространившимися в Средиземноморье пиратами. Этот империй не был ограничен ни местом (он распространялся на всё Средиземноморье на расстояние 50 миль от берега), ни временем. Помпей получил право по собственному усмотрению назначать наместников провинций с консульскими и преторскими полномочиями. Он мог распоряжаться городской казной, доходами провинций, средствами подвластных Риму государств. Для успешной борьбы с пиратами Помпей получил большую армию и флот из 500 кораблей.
В 23 г. до н. э. большой империй стал юридической основой единоличной власти Августа, поскольку он был предоставлен вместе с пожизненными полномочиями народного трибуна, т.е. с главным видом potestas. Отныне императором стали называть не верховного главнокомандующего, а главу государства.
Облечённый высшими государственными полномочиями, Август стал считать носителем империя самого себя. Из его рук империй, который именовался смешанным, получали городские префекты, в чьём ведении находилась городская полиция, префект претория — начальник императорской гвардии и ректор — наместник провинции.
К этому времени и сами римляне рассматривали империй несколько иначе. Римский империй стал синонимом Римского государства, крупнейшей державы Средиземноморья, которая распространила власть почти на все территории обитаемого мира. Отсюда и происходит известное нам слово «империя».
ДИКТАТУРА
Диктатура — это экстраординарная, т.е. чрезвычайная, должность в Древнем Риме, которая вводилась в критические для государства моменты — во время войн или гражданских смут. Это слово произошло от латинского глагола dictare (повторять, предписывать).
Первоначально диктатора называли «предводителем народа». На первых порах его избирали из патрициев, но в 356 г. до н. э. диктатором впервые стал плебей.
В руках диктатора находилась неограниченная судебная, законодательная и исполнительная власть. Во время исполнения своей должности он не был подотчётен никому. На срок до 6 месяцев диктатор получал полный империй — высшие полномочия в государстве. Его судебные приговоры считались окончательными и не подлежали обжалованию, а изданные им законы сразу же вводились в действие без обычного в таких случаях утверждения на народном собрании. Диктатору подчинялись все магистраты, за исключением народных трибунов, но даже они не могли воспользоваться правом «вето» против действий диктатора. Да и любой гражданин не мог обратиться к народ-
165

ному собранию с протестом, если считал, что действия диктатора являются произволом. Диктатор был главнокомандующим римского войска и имел право назначить себе помощника — начальника кавалерии, чьи полномочия были ниже (в 217 г. до н. э. обе эти должности уравняли в правах). Диктатор назначал ауспиции — гадания по поведению священных птиц о предстоящих событиях, результатам которых придавалось государственное значение.
Внутри Рима власть диктатора не была полной: он не мог распоряжаться жизнью и смертью граждан. Но за первым милевым столбом от города — там, где не действовала власть народного собрания и трибуна, — он мог предать смертной казни любого человека.
По истечении шести месяцев диктатор обязан был снять с себя полномочия и предоставить народному собранию отчёт о своих действиях.
О простоте нравов древних диктаторов римляне слагали легенды. Приведём одну из них. В 458 г. до н. э., когда италийское племя эквов окружило римское войско на горе Альгид, сенат назначил диктатором Луция Квинкция Цинцинната. Этот человек ничего не знал о столь высоком назначении, его нашли вспахивающим собственное поле: в глазах римлян этот труд был почётен. Стоял жаркий день, и Цинциннат работал полностью обнажённым. В таком виде его и обнаружили посланцы. Узнав, в чём дело, он вытер пот, оделся и во главе небольшого отряда напал на врагов. Когда римское войско было спасено, Цинциннат сложил полномочия диктатора и вернулся к пахоте.
Особенно часто диктаторы назначались в IV в. до н. э., когда римлянам приходилось отражать нашествия галлов, а также воевать с соседними италийскими племенами. Со времени Второй Пунической войны и вплоть до I в. до н. э. должность диктатора оставалась незамещённой.
С начала гражданских войн, до основания потрясших Римскую державу, характер диктатуры круто изменился. Эта должность теперь лишь прикрывала личный произвол политических лидеров, стремившихся к ней только ради того, чтобы придать законный характер собственной единоличной власти. Изменилось и отношение римлян к этой должности: отныне образ Цинцинната вызывал у них чувство безнадёжной тоски по старым добрым временам.
В 82 г. до н. э. Луций Корнелий Сулла (см. ст. «Марий и Сулла») добился принятия закона, который в обход всех республиканских традиций предоставил ему под благовидным предлогом необходимости издания законов и устроения государства диктатуру на неопределённый срок и притом с самыми широкими полномочиями. Сулла получил не только обычное для диктатора право издавать законы. Он имел право назначать магистратов (а ранее диктатор мог только контролировать их деятельность), вёл внешнюю политику (в предшествующий период диктаторы не занимались этим), и, о чём не смели и мечтать диктаторы прежних времён, Сулла получил право свободно распоряжаться жизнью и имуществом граждан.
В 44 г. до н. э. Цезарь, также впервые в римской истории, получил от сената пожизненную магистратуру. Вкупе с другими высшими должностями — императора, верховного главнокомандующего и великого понтифика (верховного жреца) — диктатура стала основой его почти монархической власти.

Греческие и римские историки не преувеличивали, когда определяли первые две Пунические войны (всего их было три) как важнейшие в истории Древнего Мира. В военном противостоянии двух сильнейших держав Западного Средиземноморья решались судьбы не только Рима и Карфагена, но и будущее европейской цивилизации: быть ли в её основе греко-латинской культуре или культуре семитского Востока.
Карфаген («Новый Город») был основан переселенцами из финикийского города Тира на плодородной земле северной Африки на берегу большой и удобной гавани. Финикийцы, что в переводе с греческого значит «ловцы пурпура», или, как их называли римляне, пуны, славились среди древних народов Средиземноморья как самые отважные и искусные мореплаватели и купцы. Чрезвычайно благоприятные условия для развития земледелия и морской торговли заложили основу могущества и богатства Карфагена. К III в. до н. э. он превратился
166

1. Территория Римской республики к началу войны.
2. Владения Карфагена к началу войны.
3. Направления походов Ганнибала.
4. Поход Сципиона в Африку.
5. Места и годы важнейших сражений.
6. Территория, захваченная римлянами в результате Второй Пунической войны.
в самую сильную державу Западного Средиземноморья, подчинив своей власти не только североафриканские племена, но и финикийские колонии в Африке, на Пиренейском полуострове, на северо-западном берегу Сицилии и близлежащих островах.
Карфаген считался самым богатым городом в мире. Вся морская торговля между Западом и Востоком Средиземноморья шла через его гавань. Здесь стояли сотни кораблей, перевозивших товары со всего света. Застроенный многоэтажными домами, в период своего наивысшего расцвета город насчитывал до 700 тыс. жителей. По своему политическому устройству Карфаген был олигархической республикой. Вся полнота власти принадлежала небольшому кругу аристократических родов, из которых избирались совет старейшин — сенат — и совет ста четырёх. Сенату принадлежала высшая законодательная власть, а совет ста четырёх являлся высшим контролирующим органом; ему подчинялись все магистратуры. Исполнительную власть осуществляли суффеты, главной обязанностью которых было возглавлять армию и флот. Их избирали сроком на один год. Существовало в Карфагене и народное собрание, но оно большой роли в управлении государством не играло. Его созывали обычно в тех случаях, когда возникали серьёзные разногласия внутри карфагенского правительства.
Серьёзную конкуренцию карфагенянам составляли лишь греческие колонии в Сицилии и Южной Италии, но, сначала в союзе с этрусками, а затем и с римлянами, Карфаген сумел значительно ограничить морскую торговлю греков (см. ст. «Этрурия и этруски»). С конца V в. до н. э. в течение ста лет шла беспрерывная борьба между Карфагеном и греками Сицилии за обладание островом. Оплотом греков в этой борьбе стал крупнейший греческий город Сицилии — Сиракузы. Четырежды карфагеняне захватывали почти весь остров, но взять город не могли. В свою очередь сиракузяне осаждали своих врагов в их крепостях на северо-западном берегу острова и в самом Карфагене. В III в. до н. э. Карфаген владел большей частью Сицилии, и сиракузский царь Гиерон II старался жить с пунами в мире, понимая, однако, что Карфаген не успокоится, пока не захватит весь остров.
К этому времени на политической арене Средиземноморья появилась третья сила — Рим, с жадным интересом наблюдающий за тем, что происходит. Рим, подчинивший к 70-м гг. III в. до н. э. территорию нынешней Италии, чувствовал себя уже достаточно окрепшим, чтобы помериться силами с великим Карфагеном, смотревшим на Рим свысока. Бережливость и простота нравов римской знати вызывали насмешки у бывавших в Риме пунов. С тонкой усмешкой они говорили: римские сенаторы так дружны между собой, что во всех домах пользуются одними и теми же серебряными столовыми приборами. Карфагенские послы, предостерегая римлян от вмешательства в сицилийские дела, самоуверенно заявляли, что без разрешения пунов те не смогут даже руки умыть в море.
Действительно, ни подчинённые Риму италийские греки, ни сами римляне не имели ни таких быстроходных пятипалубных судов — пентер, какие строили карфагенские кораблестроители, ни равных пунам флотоводцев. Правда, при столкновениях на суше силы их оказывались равными. Карфаген имел хорошо обученную наёмную армию, набиравшуюся из воинственных соседних племён, великолепную нумидийскую конницу, боевых слонов. Но эта армия была ненадёжна. Наёмники служили только до тех пор, пока им платили. Малейшая задержка выплаты денег могла превратить армию во врага и поставить государство на край гибели. Римское же ополчение — милиция — состояло из граждан, для которых интересы их города
167

являлись их собственными. Они сами решали — быть или не быть войне, и сражались до последнего с ожесточением и твёрдостью.
Когда сицилийский город Мессана обратился к Риму за помощью в борьбе с Гиероном II, сенаторы передали вопрос на рассмотрение народного собрания: ведь помощь Мессане оборачивалась войной не столько с Сиракузами, сколько с Карфагеном. Граждане Рима проголосовали за войну. Так в 265 г. до н. э. началась долгая и изнурительная Первая Пуническая война. Рим тем самым заявил претензии на роль великой державы. Он выходил на мировую политическую арену.
Военные действия проходили главным образом в Сицилии и продолжались 24 года. Сначала дела пошли успешно для Рима. Гиерон II перешёл на его сторону, и на третьем году войны новые союзники осадили пунов в их крепостях на северо-западном побережье острова. Но победить карфагенян силами одной только сухопутной армии было невозможно, и Рим приступил к созданию флота. За один год с помощью греческих союзников было построено 100 пентер и 30 триер. Утверждение, что римляне тогда впервые погрузили вёсла в воду, вряд ли является преувеличением. Военно-морской флот на протяжении всей истории Рима оставался пасынком. Служба во флоте была менее престижной, чем в легионах. Флотские офицеры набирались большей частью из италийских греков, а экипажи — из союзников и рабов.
Римляне не любили моря. Поэтому, насколько возможно, морские сражения они старались превратить в сухопутные. Для этого они снабдили свои корабли перекидными мостиками с железными шипами — «воронами». При сближении с вражеским кораблём «ворон» цеплялся за его борт, и перебравшиеся по нему солдаты сходились в рукопашной схватке с экипажем врага. После ряда одержанных таким образом побед на море Рим решил напасть на сам Карфаген. Летом 256 г. до н. э. к берегам Африки был послан огромный флот из 330 судов с экипажем общей численностью 100 тыс. человек и десантной армией в 40 тыс. человек. У юго-восточных берегов Сицилии возле мыса Экном римлян встретил карфагенский флот из 350 судов. Здесь разыгралось самое грандиозное морское сражение в истории Древнего Мира. Потеряв около 100 судов, пуны были вынуждены отступить, и римская армия беспрепятственно высадилась на берег Африки. Однако успешно начатая операция провалилась. Сенат отозвал большую часть армии в Италию, оставив в Африке только 15 тыс. пехоты и 500 всадников. Бездарный и самоуверенный консул Регул весной 255 г. до н. э. погубил войско и сам оказался в плену.
После этого поражения римляне ограничили боевые действия территорией Сицилии и её прибрежными водами. В течение следующих 12 лет война шла с переменным успехом и большими потерями для обеих сторон. В общей сложности Рим потерял 4 флота, на борту которых находились три сухопутных войска. Четвёртая сухопутная армия полегла под стенами Карфагена. Карфаген был тоже истощён. Война стала вестись вяло и зашла в тупик. Некоторое оживление в её ход внёс назначенный в 247 г. до н. э. главнокомандующим молодой и энергичный карфагенский полководец Гамилькар Барка («Молния»). Он мёртвой хваткой вцепился в клочок оставшейся во власти Карфагена земли, укрепившись на горном плато Эйркте.
На 23-м году войны Рим сделал решительный рывок к победе. На собранные с граждан деньги были построены 200 новых пентер. Появление римского флота в водах Сицилии явилось полной неожиданностью для Карфагена. Состоявшаяся в марте 241 г. до н. э. морская битва у Эгатских островов принесла наконец Риму решающую победу. Карфаген запросил мира, поручив его заключение Гамилькару Барке, стороннику продолжения войны. Он сумел выйти из этой ситуации с достоинством. По условиям мирного договора Сицилия отошла к Риму, и Карфаген должен был выплатить контрибуцию в 3,2 тыс. талантов. Однако требование сдать оружие Гамилькар категорически отверг, заявив, что скорее умрёт, чем вернётся домой с позором. Он увёл из Сицилии свою армию с оружием в руках и с твёрдым намерением продолжить в будущем войну с Римом.
В Карфагене развернулась борьба политических группировок. Гамилькар одержал верх и получил полномочия бессрочного командующего армией, став почти диктатором. Он сразу приступил к подготовке плацдарма для ведения войны с Римом на Пиренейском полуострове. Вместе со своим зятем Гасдрубалом он расширил там границы владений Карфагена до реки Эбро. Но в 228 г. до н. э. Гамилькар погиб в бою, а спустя семь лет пал от руки убийцы его зять Гасдрубал. Войско единодушно избрало своим главнокомандующим 28-летнего сына Гамилькара, Ганнибала. Он унаследовал от отца всю силу ненависти к Риму, ещё девятилетним мальчиком поклявшись уничтожить заносчивый город. С детских лет Ганнибал воспитывался в военном лагере. Он был искусен и как полководец, и как солдат. В этом человеке, по утверждению римского историка Тита Ливия, сочетались самые противоположные качества: благоразумие и вдохновение, осторожность и энергия.

168

«Жизнеописания знаменитых греков и римлян»

ДРЕВНИЙ РИМ

Нума Помпилий

VII В. ДО Н.Э

После смерти Ромула в Риме возникли разногласия: спор шел о том, из какого племени следует избрать нового царя - из римлян или сабинян. Те, кто пришел с Ромулом, считали несправедливым, чтобы сабиняне, получившие римское гражданство, властвовали над основателями Рима. Сабиняне в свою очередь, утверждали, что они не были покорены римлянами, а слились с ними на равных правах: Ромул и Тит Таций обладали одинаковой властью. После смерти Тация римлянин Ромул правил один, а теперь справедливость, требует, чтобы царем стал сабинянин."

Не придя к единому мнению, сенаторы решили сами управлять государством. Каждый сенатор по очереди надевал платье властителя Рима, брал в руки знаки царского достоинства, приносил жертвы богам, как верховный жрец, и становился царем, власть которого продолжалась в течение суток. Сенаторов обоих племен этот порядок вполне устраивал, так как никому невозможно было возвыситься над другими. Так продолжалось некоторое время. Но простые люди были недовольны, ибо видели, что знатные захватили власть и заботятся только о себе. В народе говорили: «Сейчас у нас вместо одного царя стало сто».

Народ требовал, чтобы власть снова была вручена одному достойному человеку, избранному всеми гражданами Рима. В конце концов сенаторы решили выбрать правителя, боясь, как бы народ не сделал этого сам.

После долгих пререканий, сенаторы пришли к единому решению, объявив на народном собрании, что наиболее достойным кандидатом признан Нума Помпилий, сабинянин по происхождению. Народ приветствовал это решение.

Нума жил в сабинском городе Куры, который был родиной соправителя Ромула - Тита Тация. В этот город и направилось посольство из наиболее именитых граждан Рима, чтобы предложить Нуме царскую власть.

Нума был известен далеко за пределами своего города, прославившись скромностью, миролюбием и глубоким умом. Он давно мог занять высокое положение - ведь он был женат на дочери царя Тита Тация. Но государственным почестям Нума предпочитал спокойную частную жизнь. Из своего дома он изгнал расточительство и роскошь. Нума любил уединение, бродил по окрестным рощам и лесам, наслаждаясь красотой природы и предаваясь размышлениям. Многие считали, что Нума потому подолгу бывает в священных рощах, что там он общается с богами. Прошел даже слух, что нимфа-камена Эгерия1 стала его супругой, после того как умерла его жена. Мудрость и предусмотрительность Нумы объясняли тем, что Эгерия раскрывала ему божественные предначертания.

Послы Рима прибыли в Куры. Они склонились перед Нумой и предложили ему царствовать в Риме. Послы были уверены, что Нума обрадуется выпавшему на его долю счастью. Но Нумачне хотел отказываться от сэоей спокойной жизни и ответил послам:

Каждому человеку трудно менять привычный образ жизни, особенно это трудно тому, кто доволен своей жизнью. Вы зовете меня на царство. Жизнь и смерть Ромула показывают, что ваше царство выросло на крови. Сам Ромул прослыл убийцей своего брата, а потом виновником смерти соправителя Тита Тация. Когда же он стал править один, то сделался самовластным и жестоким государем. Смерть его окружена тайной, и говорили, что его убили сенаторы, хотя они и рассказывают народу, что Ромул был вознесен на небо. Я простой человек. Вы знаете, кто мой отец и моя мать. Ромул всю жизнь воевал. Все войны, которые он вел, были успешны, и вы, римляне, привыкли к победам. Вы даже не представляете себе, что можно жить без войны. Вам нужен молодой царь - воин и полководец.. Я для этого не гожусь. Больше всего я люблю мир и ненавижу все, что, связано с войной. Вам не нужен царь, который почитает - справедливость и будет учить вас любить мир. Ищите себе другого царя, римляне. «Мудрый Нума! - отвечали послы.- Ты утверждаешь, что любишь мир, но ведь твой отказ неминуемо породит у нас междоусобную войну. Ведь ты единственный человек, кого все римляне согласны признать своим царем».

Сограждане тоже уговаривали Нуму согласиться. Одни говорили, что это окончательно соединит римлян и сабинян в единый народ. Другие утверждали, что он сумеет ввести в Риме справедливые, полезные для всех законы.

Нума согласился.

Когда он вступил в Рим, навстречу ему вышли сенаторы, жрецы и тысячи граждан. Женщины осыпали его цветами. На городской площади - форуме - сенатор, который в этот день был временным царем, поднялся со своего места и вручил Нуме знаки царского достоинства. Двенадцать ликторов стали впереди Нумы. Затем, по обычаю того времени, Нума поднялся на Капитолийский холм, чтобы узнать волю богов. Римляне верили, что гадание по

полету птиц позволяет узнавать будущее. Нума сел на вершине холма, закрыл лицо плащом, а стоявший позади жрец положил руку на голову царя. Все вокруг притихли. Народ напряженно глядел на него. Прошло несколько минут, и появились вещие птицы. Они пролетели справа от Нумы. Это считалось благоприятным знаком. Раздались радостные крики.

Став царем, Нума прежде всего распустил воинский отряд из 300 человек, который в последние годы правления Ромула охранял царя. Нума сказал: «Охрана нужна только тому, кто не доверяет народу и боится его. Избрав меня царем, народ показал, что он мне доверяет. Я же верю народу, и мне не нужны телохранители».

Население Рима было очень разнородно: одни пришли еще вместе с основателем города, другие поселились позднее или же были насильственно переселены из покоренных городов. Много в городе жило и беглецов, которых охотно принимали, не спрашивая, что заставило их уйти из родных мест. Постоянные столкновения с соседями укрепили воинственный дух римлян: сила заменила право и закон. Нума хотел навести порядок в государстве и установить справедливые законы, которые бы защищали слабых от произвола сильных и богатых. В те далекие времена законы, политика и религия были тесно связаны друг с другом. Вот почему многие законы, введенные, по преданию, Нумой Пом-пилием, касались религиозных правил и жреческих должностей.

Прежде всего Нума отдал дань памяти Ромула: основатель города стал дочитаться в Риме под именем бога Квирина, воинственного подобного Марсу. Учредил Нума и должность жреца бога Ромула-Квирина. До этого в Риме было два жреца. Один - верховного бога римлян Юпитера, другой - бога войны Марса. Вместе со жрецом Квирина их стало трое.

Нума создал коллегию жрецов, которых стали называть понтификами. Над ними стоял верховный жрец, или великий понтифик. Жреческая коллегия понтификов управляла всей религиозной жизнью государства и наблюдала за общественным и частным богослужением. Первым верховным понтификом считался сам Нума. Его власть в делах религии была безграничной: он был религиозным главой государства и считался толкователем воли богов. Нума совершал религиозные церемонии и наблюдал за исполнением обычаев и обрядов. Во всех своих действиях он советовался с коллегией понтификов.

На форуме, на склоне Палатинского холма, был построен небольшой храм Весты. У алтаря богини всегда горел священный огонь, который олицетворял общий очаг Римского государства. Весталки должны были следить за тем, чтобы священный огонь никогда не угасал.

В весталки посвящались девочки из самых знатных семейств Рима. Они должны были служить богине 30 лет. Говорили, что первые 10 лет они учились тому, что должны делать; во второе десятилетие делали то, чему выучились, а в третье - уже сами учили других. Весталки давали обет безбрачия, нарушение которого сурово каралось: клятвопреступницу живой зарывали в землю. Это был страшный и печальный обряд.

Осужденную весталку усаживали в крытые носилки. Внутрь носилок не проникал свет, а толстые, перевязанные ремнями покрывала заглушали звуки. Снаружи не был слышен плач несчастной. В глубоком молчании носилки поднимали и несли через форум. Толпа молча расступалась перед процессией. Наконец процессия доходила до так называемых Коллинских ворот. Неподалеку от них возвышался небольшой холм, на склоне которого зияло черное отверстие - вход в подземелье. Носилки ставили на землю, развязывали ремни и медленно поднимали покрывало. Верховный понтифик за руку выводил женщину, голова которой была закутана плащом. Жрец подводил осужденную к спуску в подземелье, и та по приставной лестнице сходила вниз. В маленькой келье-яме стояла узкая кровать, горел светильник. У ложа находилось немного пищи - хлеб, вода в кувшине, молоко, масло, но ее хватало лишь на короткий срок. Когда несчастная весталка спускалась в подземелье, лестницу убирали, а вход заваливали землей, пока поверхность холма не становилась ровной. Такой страшной смертью наказывались весталки, нарушившие обет безбрачия.

Зато весталки имели большие преимущества по сравнению с другими гражданами Рима. Впереди весталок, как и" у высших должностных лиц, Шел ликтор, и все уступали им дорогу. Даже правитель государства при встрече с весталкой приказывал своим ликторам опускать к земле свои фасции с топорами. В цирках и амфитеатрах, на празднествах и собраниях весталкам предоставлялись почетные места. Оскорбивший весталку приговаривался к смерти. Если осужденный, которого вели на казнь, случайно встречал на пути весталку, казнь отменялась и человек получал свободу. Весталки очень почитались в Древнем Риме.

По преданию, Нума учредил также жреческие коллегии фециалов и салиев.

Фециалы ведали международными отношениями. Их посылали послами в другие государства. Они совершали обряды, предшествующие объявлению войны и заключению мира. До того как начиналась война, фециалы должны были использовать все возможное и доступное, чтобы разрешить конфликт мирным путем. Но если переговоры терпели неудачу, то объявлялась война: стоя на границе, жрец-фе-циал бросал в сторону врага на неприятельскую территорию окровавленное копье.

Особая легенда связана с созданием коллегии жрецов-салиев. Рассказывали, что на восьмом году царствования Нумы Рим охватил жестокий мор: тысячи людей умирали от неизвестной болезни. Римляне пребывали в страхе и смятении, они молили богов смилостивиться над ними. Вместе с народом молился и царь. Вдруг с неба упал медный щит необычайной формы. «Это знамение богов,- сказал Нума.- Щит послан в знак того, что боги охраняют и защищают Рим. Я слышал голос с неба, который произнес: «Пока этот щит будет у римлян, их могущество никто не сможет оспорить. Рим будет в безопасности от врагов».

Мор вскоре прекратился. Нума приказал хранить щит как зеницу ока. Однажды царь призвал лучших мастеров-оружейников и сказал им: «Сделайте одиннадцать точно таких же щитов. Сделайте так, чтобы никто не мог отличить подлинного от тех, какие вы создадите вновь. Тогда нельзя будет похитить подлинный щит».

Взглянув на щит, мастера отказались от работы, признав, что они не смогут добиться полного сходства щитов. Только один мастер, по имени Ветурий Мамурий, взялся за работу. Через некоторое время он принес свои изделия и, положив все 12 щитов рядом, предложил царю угадать, какой из них служил для него образцом. Как ни бился Нума, но не смог отличить подлинный щит от поддельного.

После этого Нума учредил коллегию жрецов (в

честь богов Марса и Квирина) из 12 человек - по числу щитов, которые они должны были хранить.

Ежегодно в марте процессия жрецов обходила город, направляясь к храму Марса. На жрецах были красные вышитые хитоны, перехваченные металлическим поясом. Поверх хитонов жрецы надевали легкие панцири, а на голову - остроконечные шлемы. В левую руку каждый жрец брал короткий меч, а в правую - копье, или жезл. В таком наряде жрецы медленно шествовали по улицам. Под звуки труб они пели обрядовую песню и, приплясывая, ударяли в такт мечами по священным щитам, которые впереди несли служители. От этой торжественной пляски и произошло название жрецов - салии (по-латыни salii - скачущие, прыгающие).

В те далекие времена, когда люди не понимали и боялись многих явлений природы, магические обряды занимали важное место в жизни суеверных римлян. Точное исполнение обрядов казалось надежной защитой от опасностей и несчастий и помогало

умилостивить таинственные силы природы, обожествляемые людьми. Установление большинства обрядов приписывалось Нуме Помпилию.

Особое значение римляне придавали обряду жертвоприношения. В жертву богам приносились животные, растения, плоды. При этом молитвы были очень подробными. Римлянин боялся пропустить что-либо или сказать лишнее, чтобы боги не потребовали больше, чем он хотел или мог обещать, и, так сказать, не могли поймать молящегося на слове. Поэтому у алтаря какого-либо бога человек говорил: «Прими в дар это вино, которое я тебе приношу». Римляне Считали, что если забыть указать, что жертвуется именно это вино, то бог может потребовать все вино, какое хранится в доме. Одна из легенд рассказывает, как Нума торговался с самим Юпитером, главой римских богов, которого он увидел в роще на Авентинском холме.

«Ты принесешь мне в жертву голову»,- сказал Юпитер. «Хорошо,- ответил Нума,- ты получишь головку лука с моего огорода».

«Нет,- перебил Юпитер,- я имею в виду нечто человеческое».

«Тогда получишь волосы»,- быстро сказал царь.

«Да нет же, мне надо что-то живое».

«Ладно,- подхватил Нума,- получишь рыбешку».

Юпитер засмеялся находчивости Нумы и согласился со всем, что тот предлагал.

Нума воздвиг в Риме храмы в честь богини Верности и бога Термина. Царь внушил римлянам, что клятва верности - величайшая из всех человеческих клятв. Термин был богом границ, рубежей, пограничных межевых знаков. Последние нужны были для того, чтобы отличить, где кончается твой участок земли и начинается чужой. Межевые знаки считались священными.

Построив храм бога Термина, Нума установил особый праздник - терминалии. Праздновались терминалии ежегодно в мае. В этот день жрецы окрестных селений со своими семьями приходили к каменным межевым знакам. Они украшали камни цветами и веселились. Этот обряд был связан с земледелием, которое высоко ценил Нума. Он говорил: «Земледелие способствует миру. Тот, кто обрабатывает землю, не хочет, чтобы плоды его труда погибли в войне. Однако земледелец будет храбро защищать свою землю от врагов, и с развитием земледелия воинская доблесть не исчезнет. Не будет -только несправедливой, алчной, корыстолюбивой воинственности, приносящей людям несчастья.

Нума сам обходил поля граждан, поощрял трудолюбивых и наказывал нерадивых.

В Риме развивались торговля и ремесла. Многое и здесь связывалось с именем легендарного Нумы. Считалось, что он разделил ремесленников на несколько цехов: флейтистов, золотых дел мастеров, плотников, красильщиков, сапожников, дубильщиков, медников, гончаров. Остальные профессии были организованы в один цех. Каждый цех устраивал свои собрания, имел свои праздники.

Предания рассказывают, что именно Нума Помпилий преобразовал римский календарь. Он высчитал, что в году 365 дней, и разделил каждый год на 12 месяцев. При этом был изменен порядок месяцев. При Ромуле первым месяцем римского календаря считался март, названный так в честь бога войны Марса. Царь Нума первым месяцем года сделал январь, посвятив его древнему италийскому богу Янусу. С именами различных богов связывались и другие месяцы: весенний апрель - с богиней любви Венерой, май - с древней италийской богиней земли Майей, а июнь - с именем Юноны, супруги Юпитера. Остальные месяцы издревле просто назывались пятым, шес-_ тым, седьмым, восьмым и т. д. Названия эти сохранились и в наше время. Правда, после того как январь стал первым, февраль вторым, а март лишь третьим месяцем года, все сместилось и в Древнем Риме - месяц, который называли пятым, превратился в действительности в седьмой, и т. д: Вот почему теперешний девятый месяц года называется сентябрем (септембер - от латинского septem - се1иь). То же случилось и с восьмым месяцем (октобер - октябрь, octo - восемь): он оказался десятым; девятый (новембер - ноябрь, по-vem - девять) стал одиннадцатым; десятый (децембер - декабрь, decem - десять) - двенадцатым. Все они и поныне сохраняют старые названия.

Где же прежние пятый и шестой месяцы? . Они еще в древности получили новые названия: один в честь Юлия Цезаря стал называться июлем, другой - в честь Октавиана Августа, римского императора - августом.

Нума не случайно посвятил первый месяц года Янусу: этот древнейший италийский бог когда-то считался богом света и солнца. Янус открывал небесные двери и выпускал утром на землю день, а вечером, когда день возвращался, Янус затворял за ним двери. Наступала ночь. Само Имя «Янус» происходит от латинского слова janua - дверь, вход. Потом Янус стал божеством начал, создателем всего существующего на земле. Считалось, что он создал и обучил человека. В молитвах имя Януса упоминалось прежде других богов. Изображали Януса с двумя лицами: одно было обращено назад - к прошлому, другое глядело в будущее. Римляне почитали Януса как покровителя и защитника государства, как бога, который решает вопросы войны и мира.

В Риме воздвигли храм Янусу, не похожий на другие. Он состоял из двух больших арок, в каждой из которых были ворота. Арки соединялись друг с другом боковыми стенами. Когда начиналась война, ворота храма Януса отворялись и войска, отправлявшиеся в поход, проходили через храм под сводами его арок. Пока шли военные действия, ворота храма Януса оставались открытыми. В мирное время ворота затворялись. Последнее случалось очень редко - Рим постоянно вел войны. Только при царе Нуме Помпилий двери храма Януса ни разу не открывались. В Риме царили мир, спокойствие, безопасность и доверие. За все царствование Нумы - а он правил 43 года - не было ни одной войны, ни одного волнения среди подвластных ему жителей. Поэты воспевали это прекрасное время:

Сведены ржавчиной крепкие копья,

Съеден двуострый меч,

Медных труб умолкли призывы...

Конечно, всякому преданию свойственны преувеличения, но эта легенда должна была показать людям, насколько мир благодетельней войны, даже победоносной.

Рассказы о мирном правлении Нумы нравились простым римлянам, которые, как всякий народ, не любили войны и страдали от нее в первую очередь

Мудрое и мирное законодательство Нумы Помпилия, твердое соблюдение законов укрепили Рим. В отличие от Ромула, власть Нумы держалась не на воинской силе и тирании, а на разумных, справедливых за ковах. У Нумы не было врагов и завистников, иикто не злоумышлял против него.

Легенда рассказывает, что Нума умер, как жил - спокойно, тихо. Он достиг глубокой старости" и медленно угас, сохранив до конца ясность мысли. Однажды он не поднялся, как обычно, с восходом солнца. Когда к нему вошли, то увидели, что царь скончался. Ему было за восемьдесят лет.

Хоронили Нуму не только римляне, но и соседние союзные и дружественные народы.

Древние римляне сжигали умерших. Однако Нума приказал не устраивать ему погребального костра, а похоронить у подножия Яникульского холма.

Его последняя воля была выполнена. В могилу опустили два гроба: в одном покоилось тело царя, в другой положили книги законов и философские книги, написанные самим Нумой. Подобно греческим законодателям, Нума сам писал свои законы.

Два царя - Ромул и Нума - укрепили Римское государство, но разными путями. Ромул был воин, а Нума - мирный законодатель. Это принесло ему славу в народе. Конечно, законы, обычаи, обряды, установление которых приписывается Нуме Помпи-лию, в действительности складывались на протяжении столетий. Казалось, что законы Нумы посвящены культу и поклонению разным богам. Реформатор придавал своим нововведениям религиозную форму, но главное, к чему он, стремился и за что ценили этого царя современники и потомки,- это его стремление к миру. Легенда как бы противопоставляла его Ромулу! В глазах народа легендарная история правления Нумы как бы подтверждала, что мирные завоевания и законы, не мейее прочны, чем то, что добыто силой оружия.

Слава Нумы еще усилилась после того, как последующие цари вновь начали бесконечные войны. Эта политика войн и насилий расширила римское государство, но принесла неисчислимые страдания народу.

Легенда о добром и мудром царе Помпилии долго жила в народе. Особенно оживала она в" трудные времена, когда войны и мятежи делали жизнь невыносимой. Народу казалось, что аристократические правители Рима скрыли подлинную волю справедливого Нумы. Это отразилось в рассказе о легендарном событии, якобы случившемся 400 лет спустя после смерти Нумы.

В Риме много дней подряд шли дожди и размыли могильную насыпь у подножия Яникульского холма. Открылась могила Нумы, в которой увидели два каменных гроба. Вскрыли тот, в котором должен был находиться прах царя, но гроб был пуст.

Во втором гробу нашли книги, написанные Нумой. Когда с ними ознакомился сенат, то он решил, что с их содержанием не стоит знакомить народ. Книги сожгли, чтобы исчезла память о справедливом царе. Однако Нума не был забыт. В народе продолжали помнить человека, который создал мудрые законы и видел силу государства не в войне, а в мире.