Наталья Водянова в эксклюзивном интервью для клиентского журнала Финансовой Группы Лайф рассказала о своей благотворительной деятельности, детях и жизненном пути.
Наталья, тема игры проходит через Вашу благотворительную деятельность «Обнаженные сердца». Из Ваших интервью ясно, что Вы наделяете игру целебной силой, от которой дети забывают о сложных моментах. Это ваше основное направление благотворительности?
Да, игра для меня очень важна. Трагедия в Беслане 2004 года, которую мы вместе переживали, обернулась для меня возможностью заглянуть в свое детство, которое тоже было нелегким. У меня сестренка – инвалид, и для меня это было тем грузом, который я несла. И у тех детей останется груз этого события, который они будут нести на себе всю жизнь. Это событие позволило мне вернуться в свое детство и задать себе вопрос, чего мне по-настоящему не хватало тогда. Отсюда и родилась идея с игровыми парками.
Получается, что начало Вашей благотворительной деятельности приходится на 2004 год?
Став лицом Jacob&Co, Вы говорили, что сам Jacob принял участие в благотворительных акциях в Беслане, Вы тогда не были иконой мирового модного бизнеса…
Да, я была в начале карьеры, хотя была уже достаточно успешной, была лицом Calvin Klein.
Просто это важный момент, так как сейчас, с точки зрения отношения к благотворительности, люди могут думать, что вы занимаетесь ей, исходя из вашего статуса.
Но вы же делаете это исходя из своего внутреннего стремления, как я понимаю?
Конечно! Это единственная причина. Мало кто в 30 лет думает о благотворительности! Люди, которые считают, что благотворительностью занимаются по другим причинам, неправы. Это всегда что-то личное. Есть моменты, когда люди не отдают свое время, но отдают свое имя в поддержку благотворительных организаций, и это большой вклад – порой этого достаточно. Для меня же это настоящий зов сердца, к которому я не могу не прислушиваться. Я, как говорится, всегда чувствую нутром, что я должна это делать, и поэтому я не предаю себя. Можно обмануть всех, но нельзя обмануть себя. Я каждое утро просыпаюсь и понимаю, что этой мой путь и моя жизнь, но не могу осуждать других, если они живут по-другому. Я отдаю самое драгоценное – мое время; несмотря на свой крайне плотный график, я всегда нахожу для фонда силы.
Я знаю, что сейчас у Вашей благотворительной активности появилась новая грань – вы участвуете в марафоне в Париже. Можно об этом подробнее?
Вы знаете, я вообще не люблю бегать! Но мне кажется, что делать что-то всем вместе, большой командой, с людьми, с которыми мы работаем вместе – это необыкновенное сплочение! Это возможность людям поддержать нас по-другому, не только материально. Для меня это очень символично!
А эти марафоны проходят только в Париже?
Пока что да! Но было бы здорово устраивать их в Москве и в других городах России.
А проект «Каждый ребенок достоин семьи» – можете рассказать о нем подробнее? Это действительно что-то новое?
Да, первый раз я заявила о нем в феврале 2011 года, это наше новое направление, которое становится приоритетным. Это программа поддержки семей, которые воспитывают детей с ограниченными возможностями. Мы думаем, что сегодня, чтобы изменить ситуацию в стране, в которой находятся такие дети и их семьи, необходимо поддерживать семью. Большие проблемы в образовательной сфере, в законах, касающихся этих семей. Таких детей оставляют при рождении, сами врачи предлагают не брать их на воспитание. Это противоречит понятию «детства» и тому, что ребенку нужно: любви, которая ему необходима в большей мере, чем даже материальное благосостояние. В нашей стране оставить такого ребенка в семье – это настоящий подвиг, так как наша социальная система не предусматривает, что дети с ограниченными возможностями могут воспитываться дома. Однако если ребенок остается на попечении государства, он получает гарантию только одного – того, что он никогда ничего не получит, а это фактически смертный приговор. Это крайне эмоционально тяжелая тема, однако мы стараемся смотреть на нее позитивно, поэтому наша главная идея – создание центров по поддержке семьи, чтобы семья не чувствовала, что они одни с такой проблемой. Мы открыли множество людей, которые индивидуально работают в этой сфере, мы хотим объединить их вместе и сплотить их усилия.
Раз мы коснулись темы семьи, расскажите, пожалуйста: если сравнивать то детство, которое было у Вас, с тем, как проходит детство Ваших детей, Вы осознаете важность строгости в воспитании, стремлении не разбаловать их, объяснить им ценность денег? Как Вы воспитываете своих троих детей?
Мне кажется, детей хорошо баловать, но им нужны границы, некие заповеди. Им нужно во что-то верить, в какой-то символ. И вот родители для детей – это как Бог, который дает заповеди, и при этом является всепрощающим. Главное, что ребенку нужно в детстве – это любовь его родителей, и ей я была избалована. Поэтому я даю детям это главное – свою любовь и тот ряд ограничений, который даст им возможность понимать, что хорошо и что плохо. Но в те секунды, когда я чувствую какой-то негатив по поводу их избалованности, я стараюсь его не проявлять. Просто я настолько всегда оберегала свою маму от собственных желаний, что я не хочу перекладывать на них какую-либо ответственность за то, что я устала, или еще что-то. Мне важно, чтобы у моих детей не было такого.
Вы как мама, очень терпеливая, заботливая, вот что я вижу сейчас!
Ну, так говорят… Я к себе всегда отношусь критически. Я, конечно, стараюсь много времени проводить со своими детьми, но все равно очень много сил посвящаю чужим детям. При этом я провожу дома гораздо больше времени, чем другие матери – я могу сидеть с ними и 2 недели, отвозить их в школу, играть с ними.
Примите комплимент, Ваши дети совершенно очаровательны, вы уже видите, что им нравится, что они любят, какие таланты у них, что вас радует, что удивляет?
Конечно, уже можно узнать в них стремление к искусству, они искренне творческие: они любят рисовать, узнавать новое, интересующиеся дети.
Ваши дети получают удовольствие от вашей публичности? Ездить по Парижу, видеть вас на улицах? Или они привыкли?
Они привыкли, это с детства. Но мой старший сын очень гордится тем, что мы делаем, именно мы, потому что он был на открытии первых парков, и он недавно выступал перед всей школой, представляя фонд «Обнаженные сердца», на конкурсе благотворительных фондов, которые школа будет поддерживать. И он победил!
Поздравляю Вас с таким приятным достижением! Он чувствует свою причастность и вклад…
Да, это очень мило, ему 10 лет, а он уже собирается стать моим преемником на посту президента Фонда!
Если задуматься над тем, кто есть Наталья Водянова сейчас – топ-модель, актриса, общественный деятель, как Вы сами определяете, чего больше, и в какой роли вам комфортнее? Где мы будем видеть Вас впредь?
Наверное, для себя я в первую очередь мать, а потом уже меценат. Это внутреннее ощущение, для меня это самое главное в моей рабочей жизни.
Существуют ли для вас мировые примеры, чья благотворительная деятельность является для вас образцом?
Есть фонды, которые меня восхищают, например «Women for Women», его создала иранка, которая создала переписку между женщинами, пострадавшими в военных действиях от насилия, нищеты, и женщинами из Европы и США. Они дают им поддержку как в моральном плане, так и в материальном, позволяя им получать работу, образование и дальше вести какую-то нормальную жизнь.
Мы нашли некоторые Ваши жизненные принципы, остались ли вы им верны, или что-то изменилось?
Не знаю, давайте посмотрим, очень интересно!
"Часто люди, от которых ты ничего не ждешь, могут привести вас к какой-то цели".
Да, так бывает, просто я не стесняюсь спрашивать. Я вообще ничего ни от кого не жду, и поэтому люди меня часто удивляли.
"Красота – это подарок судьбы, и судьбу нужно благодарить за это добро".
Я не могу приуменьшать значение своей внешности в этой ситуации, так как моя профессия напрямую с этим связана. Значит, если бы у меня не было этих инструментов, я бы ничего не достигла и не смогла бы помогать другим. У меня есть метафора, которая многим нравится, вот когда садишься в самолет и тебе проводят инструктаж – всегда нужно надевать маску на себя, а потом уже на другого. Так и здесь – нужно сперва заботиться о себе, а потом ты сможешь помогать другим.
Короткие вопросы из опросника Марселя Пруста.
Качества, которые больше всего цените в мужчине?
Честность.
В женщине?
Ваши представления о счастье?
Если не собой, то кем бы вы хотели бы быть?
Ваши любимые герои в реальной жизни?
Диана фон Фюрстенберг, Марио Тестино, Люси Йоменс, Мэтью Фройд, Анри Лошак, Анастасия Залогина.
Существуют ли среди ныне живущих людей человек, который вам пока не знаком, но с которым вы бы хотели познакомиться?
Вы знаете, наверное, он есть, но я просто как-то верю в свой путь, поэтому не просчитываю свою судьбу, и верю, что если есть такие люди, то я либо с ними уже знакома, либо еще познакомлюсь в будущем.
Ваш любимый литературный женский персонаж?
Это сложный вопрос…
Да, очень!... Это наверное девочка со спичками из сказки Андерсена.
Ваше любимое блюдо и напиток?
Люблю облепиховый чай, красное вино, пельмени, блины и фрукты. Мое любимое блюдо – это спагетти с брокколи и сыром!
Ваш главный недостаток?
Я не могу отдыхать, мне кажется, что это недостаток, я workaholic.
Ваш любимый девиз?
Семь раз отмерь, один раз отрежь. Глядись в жизнь, как в зеркало – если ты ей улыбаешься, она улыбается тебе в ответ.
Ну и напоследок, может у вас есть пожелания читателям?
Я желаю людям оставаться неравнодушными и небезразличными. В нашей стране легко притупляются чувства шока от каких-то событий – у нас есть фраза «Нас уже ничем не удивишь». И этот рок, крест, который мы несем на себе, но выбор делает каждый сам – и груз нести легче, если делать все сплоченно. Я желаю всем позитива, искать его каждый день, а если его и нет, вроде бы, то прощать себя и жизнь и продолжать искать дальше!
PRO Life говорит о людях, событиях, трендах, которые соотносятся с ценностями, определяющими нашу корпоративную культуру. Помимо финансовых тем, мы покажем самое актуальное, нестандартное и инновационное из мира общественных интересов, технологий и предпринимательства, уделив особое внимание вопросам социальной ответственности и уникальным историям успеха.
Наташино сердце
Текст ~ Валерий Панюшкин
#3 (18) март 2010 / 17:01 / 18.02.10
Всякий филантроп знает, что благотворительностью занимаются не для того, чтобы спасать других, но чтобы спасать себя. Девочка родом из Нижнего Новгорода, супермодель, жена английского аристократа, мать троих детей и веселая тусовщица строит в российской провинции детские площадки, преодолевая бюрократические сложности и сражаясь с чиновниками. Зачем ей это нужно? Чего боится Наталья Водянова? От чего она спасает себя?
Серебристый «мерседес» шуршит по узкой дороге, петляющей в полях Западного Сассекса. За окнами мелкий дождь. Вечер. В свете фар перебегает дорогу лисица. Мы на заднем сиденье - я и супермодель Наталья Водянова, двадцативосьмилетняя жена баронета. Путь в Лондон не близкий. Света у нас в салоне - только ее мобильный у меня на ладони. И я читаю в нем по-английски:
«Я хотела попросить у них прощения, что не могу повернуть время вспять и не могу предотвратить трагедию, произошедшую с ними...»
Наташа в вечернем платье и в черной накидке, которая растворяет ее во тьме. Еще глубже во тьме, под сиденьем, посверкивают стилеты - тонкие металлические каблуки ее туфель. Редкие встречные фонари выхватывают из тьмы только ее лицо - как у испуганного ребенка - и светлые волосы. И тонкие руки в красных перчатках выше локтя. Она вертит перстень, надетый поверх перчатки на мизинец левой руки.
Чтобы не расплакаться, она заводит с водителем разговор о житейских пустяках. Например, о паровом отоплении:
«Вы представляете, все тепло поднимается вверх, и поэтому в спальнях так жарко, что у меня даже разболелась голова, пока я укладывала детей».
«Да, мадам, у меня в доме такая же проблема, - водитель отвечает успокаивающе, он чувствует, что мадам заплачет, если не поговорить с нею об отоплении или о школьном спектакле дочки, только не понимает, почему она так огорчена. - Как прошел сегодня спектакль у девочки, мадам?»
«О, прекрасно, она играла ангелочка. Представляете, ее едва уговорили играть ангелочка. Она не хочет быть ангелочком. Хочет быть девочкой. Ну, на худой конец зайчиком или котенком».
Водитель не знает русского. Ему невдомек, что это из-за меня Наташа готова заплакать. Это я попросил ее рассказать, как она открывала одну из своих детских площадок в Беслане. Она принялась было рассказывать, но не смогла.
Она достала мобильный телефон и дала мне прочесть огромную эсэмэску, длинное письмо подруге, подробный отчет о двух днях, проведенных в Осетии. Пока Наташа болтает с водителем, я читаю в ее мобильном, что новое бесланское кладбище, на котором похоронены погибшие от теракта дети, называется Ангелово. Господи, твоя воля! Какая же нормальная девочка захочет в рождественском школьном спектакле играть ангелочка после этого!
«Ой, Валера, вы не видели кольцо?» - Наташа включает свет в салоне, принимается шарить по сиденью и под сиденьем.
«Какое кольцо, Наташа?»
«У меня на пальце было кольцо. Я играла с ним, и оно куда-то делось. Может быть, оно упало в сумку, когда я доставала таблетки от головной боли? Да, точно, вот оно!»
Я не принимаю в поисках кольца никакого участия. Я еще не догадываюсь, что сопровождаю ее в качестве оруженосца. Мне все еще кажется, что просто мы едем вместе, раз уж нам по пути, а до этого я просто был у нее в гостях и мы просто болтали. Глупый Санчо Панса.
Оазис в аду
За несколько часов до этого, высадившись из наемной машины (туфли насквозь мокрые, шофер заблудился, пришлось вылезать и спрашивать дорогу), я входил в деревянную, слегка покосившуюся дверь Наташиного дома - в глянцевой прессе, перемежающей вздохи о ее счастье со сплетнями о ее скором разводе, его принято именовать поместьем. Он называется Мельница, потому что перестроен из старинной мельницы. Ведущая в гостиную деревянная лестница была украшена вязаным деревенским ковриком из тряпочек и заканчивалась специальной калиточкой, перекрывавшей лестницу от детей, дабы те не расшиблись. На этой самой калиточке катались Наташины младшие Виктор и Нева, восторженно вереща и ежесекундно рискуя рухнуть или прищемить пальцы.
Наташа была в выцветшей растянутой юбке, в застиранном бесформенном свитере и с растрепанными волосами. Пыталась приготовить детям ужин. Ей помогала целая армия женщин, подобранная словно из каталога домашних помощниц: добрейшая полная русскоязычная няня, решительного вида строгая подруга в квадратных очках, первая референтка с компьютером, вторая референтка с ключами от машины Vauxhall (так в Британии зовется Opel) - она собиралась ехать по какому-то поручению, да все никак не уезжала...
Ангелочек Нева носилась вокруг огромного кухонного стола и на каждом круге бросала в меня плюшевой розовой свинкой. Ангелочек Виктор забрался к матери на колени, схватил мое молоко (milk! Английский роднее!) и принялся переливать из молочника в чашку и из чашки в молочник, при том что молока мальчику нельзя из-за аллергии. Нева отобрала у Виктора все чашки, и он безутешно заплакал. А потом явился из школы старший Наташин сын Лукас, принес собственноручно изготовленную рождественскую свечку, которую Виктор немедленно сломал. Да и разревелся снова, только не из-за свечки на этот раз, а от голода - индейка была все еще не готова...
Наташа была поразительно с детьми терпелива. Капризничавшему Виктору говорила: «Милый мой маленький!» Хулиганившую Неву увещевала: «Дай ему хоть одну чашечку». Поломанную свечку починила так, что Лукас, отлучившийся помыть руки, даже ничего и не заметил. Мне Наташа рассказывала, что этот ее загородный дом в Сассексе - совершенно чудесное место, что за окнами здесь речка, что приблизительно раз в три месяца приезжают друзья играть в интеллектуальные игры. Что можно заниматься бегом, готовясь к парижскому благотворительному марафону. («О! Я уже полгода тренируюсь! Я легко пробегаю двенадцать миль, а пробежала бы и двадцать четыре, только у меня болят от бега колени, и вообще бегать совершенно не нравится».)
А можно кататься на велосипеде, и однажды накануне большого контракта она вот так каталась, перекувырнулась через руль, ободрала лицо о камни и контракт потеряла.
«А эти люди, вы представляете, даже букета цветов мне не послали, узнав, какой со мной произошел несчастный случай. Так странно. Наверное, надо же как-то уважать человека, если ты нанимаешь его за такие огромные деньги», - она пожимала плечами и делала вид, будто верит, что для рекламных кампаний нанимают человека, а не только его кожу, если речь идет о косметических средствах.
Виктор бесновался. Нева терзала в углу кота. Про котов выяснилось, что один из них принадлежит Неве, другой принадлежит Виктору, а тот, что был у Лукаса, погиб под колесами машины, едва только высунул нос на улицу. Лукас все пытался рассказать эту историю размеренно и по-английски, но только усугублял всеобщий гвалт. А Наташа проявляла чудеса терпения: «Сейчас, мой маленький... Не мучай, пожалуйста, кошечку, деточка... Потерпи, мой милый, ты сможешь рассказать свою историю чуть-чуть попозже».
Это было невежливо, но я спросил, как ей хватает выдержки терпеть выходки всей этой ее белокурой ангелоподобной оравы.
«А как же? - Наташа даже удивилась. - Как же я смогу терпеть весь остальной мир, если у меня не хватает терпения даже на собственных детей?»
Тут я догадался, что основным занятием человека на земле Наташа (знаменитость, красавица, богачка) считает «терпеть». Так модель ради пары снимков сидит часами и терпит, пока стилист уложит ее волосы и ассистент фотографа переставит свет.
В обмен на свое терпение она покупает безопасность - хотя бы только в своем собственном доме.
Она искренне думает, что этот дом с галдящими детьми есть островок благоденствия в простирающемся вокруг враждебном мире, из которого никуда не сбежишь. Оазис в аду, если хотите.
Высунь только нос наружу (как Лукасов кот) и убедишься... Ты можешь сделать карьеру, ты можешь выйти замуж за баронета, можешь переехать в Нью-Йорк, купить с молодым супругом великолепный пентхаус на Манхэттене, но однажды ты подойдешь к окну, из которого открывается прекрасный вид на даунтаун, - и увидишь, как Мохаммед Атта на захваченном боинге врезается в левую башню Всемирного торгового центра. Наташа видела. И ты можешь зайти в Москве в номер дорогого отеля, плюхнуться на диван, включить телевизор, а там - террорист по кличке то ли Магас, то ли Полковник захватывает бесланскую школу.
Потому что вокруг - ад. Мы - в аду. Мы только и можем, что создавать в аду небольшие убежища, твердыни относительного благополучия, как этот ее дом, пахнущий поджаристой индейкой («О! Приготовилась! Сейчас, мой маленький, будем кушать!»), как детские площадки, которые она устанавливает в российских провинциальных городах, как показы мод, наконец, как веселые вечеринки.
Вместе с индейкой на столе явился DVD-плеер. Наташа включила мультик про Чебурашку. И в тот же миг дети перестали скандалить и ссориться, уставились в экран, ибо там для них был оазис благополучия. А Наташа отправилась наверх переодеваться в вечернее платье, туфли на высоком каблуке и красные перчатки выше локтя, ибо выходить из своей крепости следует, хорошо подготовившись - при оружии и в доспехах.
Чувства оруженосца
Уже в доспехах Наташа зашла поцеловать детей на ночь. Потом мы сели в машину и отправились в Лондон, где на одной из многочисленных вечеринок супермодель Vodyanova должна познакомиться с суперфутболистом Arshavin, дабы пригласить означенного celebrity на свой благотворительный Love Ball, иными словами, сделать так, чтобы Arshavin захотел пожертвовать денег.
И вот мы едем в темноте. Лисица перебегает дорогу. Про Беслан я прочел. Плакать Наташа передумала.
Наташа спрашивает, как мне нравится ее идея строить в России детские площадки. Идея мне очень нравится: редчайший в благотворительности пример, когда сделано что-нибудь, предназначенное абсолютно для всех, когда не возникает вопроса, почему ты помогаешь этим детям, а не тем, - почему детям с пороком сердца, а не, скажем, детям с муковисцидозом.
В свою очередь, я спрашиваю Наташу, как ей пришло в голову строить детские площадки. Она говорит:
«Игра - это очень нужно. Детство - тяжелое время. Ребенок, перенесший травму, совершенно отключается, когда попадает на нашу площадку, носится со счастливыми глазами, карабкается на лестницы...»
«Можно подумать, все дети перенесли травму...»
Наташа молчит.
«Вы хотите сказать, что ВСЕ дети перенесли какую-то душевную травму?..»
Наташа молчит.
«Вы хотите сказать, что ВЫ перенесли душевную травму в детстве?» - наконец догадываюсь я.
Наташа кивает. И дальше долгая, долгая пауза. В «мерседесе» на ходу так тихо, что слышно, как работает почти бесшумный вентилятор. За окнами мелкий дождь. Лисица на дороге поедает куропатку, сбитую машиной, проехавшей прежде нас. Вот, оказывается, зачем они здесь рыщут. Редкие встречные фонари выхватывают из тьмы светлые Наташины волосы и лицо. Лицо у нее такое, что хочется стать стариком и без всякой чувственности, а лишь с сочувствием погладить ее по голове - бедная девочка, потерпи, скоро мы приедем в Лондон, а там огни, огни... Предрождественская толкотня... Разноцветная толпа на улице... К месту проведения вечеринки подъезжают дорогие автомобили, и припарковаться негде, даже если ты celebrity. И нам нужно будет пройти метров пятьдесят от машины до входа под мелким дождем. А ты в вечернем платье и на высоченных каблуках. И я предложу тебе руку и поведу до входа. И встречные будут дивиться: надо же, сама Наталья Водянова, да еще с каким-то старым придурком, похожим на Шрека и никогда не мелькавшим в таблоидах. А ты будешь шептать, что если появятся фотографы, то не буду ли я так любезен побыстрее принять твою черную накидку, как если бы ты инструктировала меня на случай появления стрелков.
Ибо это у тебя битва. А я сегодня вечером - оруженосец. А все эти платья, каблуки, перстни, накидки суть оружие. И знаешь, что чувствует оруженосец, ведущий по лондонской улице под руку тебя - Наталью Водянову, супермодель в полном боевом облачении? Чувство такое, как будто держишь в руке птенца.
Флаги «Единой России»
Наташа говорит, что прежде посещала вечеринки, чтобы развеяться, и не уезжала до рассвета. Кажется, я произвел на нее слишком серьезное впечатление, и ей неловко говорить мне, как хорошо бывает веселиться до утра с друзьями. Наташа рассказывает, что теперь все чаще уезжает с вечеринок до полуночи, да и бывает на них для того, чтобы найти там союзников, которые помогли бы строить в России детские игровые площадки. Она только о площадках этих и думает, кажется. Она ради них дефилирует в вечерних платьях. И ради них бежит в Париже благотворительный марафон - и свою подругу Люси Йоманс, главного редактора Harper"s Bazaar, и своего адвоката, и своего директора уговаривает бежать вместе с ней... Надо же собрать денег на проведение бала - а уж на балу она соберет еще больше денег, и все они пойдут на новое строительство.
Денег действительно нужно много, потому что это не те площадки, что обычно стоят в российских дворах, а те, что стоят обычно в английских парках. Под качелями и каруселями там не асфальт и не земля, а специальное резиновое покрытие. Лестницы, горки и шведские стенки рассчитаны, исходя из «эргономических параметров ребенка», чтобы, условно говоря, малыш мог подниматься по лестнице, держась за оба поручня, а не за один. Под горками насыпан толстый слой специальной подстилки из коры, чтобы в случае падения ребенок не ушибся. Песочница заполнена океаническим или речным песком, заменяемым ежегодно. А еще там корабли с палубами и трюмами, витые пластиковые трубы-горки, веревочные сети, достойные гигантского паука. А могут быть специальные пандусы для роликов и скейтбордов, чтобы было чем заняться подросткам. И обязательно - специальные аттракционы для детей-инвалидов. И немаловажно, что площадка эта в три тысячи квадратных метров огорожена, охраняется, закрывается на ночь, и на нее запрещен доступ взрослым без детей. Стоит такая площадка около трехсот тысяч долларов. Наташин фонд «Обнаженные сердца» закупает оборудование для площадок и заключает с местной властью в провинциальных российских городах договор аренды, согласно которому город получает площадку в обмен на обязательство ремонтировать ее, мыть, охранять и пускать на нее всех детей бесплатно. Но не тут-то было.
В родном Наташином Нижнем Новгороде новую площадку охранять никто не стал, и по ночам вандалы раскурочивали лестницы и карусели, а добропорядочные граждане вырезали куски резинового покрытия из-под качелей на придверные коврики для вытирания ног. Площадка все больше приходила в упадок, но это не мешало арендатору брать деньги за вход, превращая оазис радости в источник боли, ибо каково же ребенку видеть сквозь забор аттракционы и слышать от мамы: «Нет, пойдем, пойдем. Дорого».
Около двухсот дополнительных тысяч ушло у директора российского представительства Наташиного фонда Аси Залогиной на то, чтобы отремонтировать площадку в Нижнем; год был потрачен на то, чтобы юридическими методами заставить арендатора вести себя прилично.
Да тут как раз в Пензе директор парка культуры, на территории которого строилась площадка, выступил в местной прессе с сообщением о том, что площадка будет платной, каковые слова противоречили одному из пунктов им же подписанного договора. Но жители Пензы ничего про договор не знали и отнеслись к Наташе, как к богатой заграничной сучке, которая приехала сюда дразнить детей и на детях же и наживаться.
А в Петрозаводске местное телевидение сообщало о том, что это мэр города открыл для маленьких петрозаводчан прекрасную площадку, что площадка эта входит в комплексную программу мэра по строительству детских объектов. И только в конце репортажа на миг мелькало в кадре Наташино лицо и сообщалось, что на открытие площадки приехала известная фотомодель Наталья Водянова. Наташа не смотрела телевизор и не имела возможности расстроиться.
А в Иваново открытие площадки назначили на десять утра в четверг. Ася Залогина говорила, что в это время дети по преимуществу в садиках или школах, а родители на работе, но Асе возражали, что зато в это время приедет губернатор, а уж детей, не беспокойтесь, мы нагоним. Детей, действительно, нагнали из окрестных детсадов. Сначала дети смущались, а когда наконец освоились, тут-то и приехал губернатор с мигалками. И бдительная его охрана оттеснила детей к забору, чтобы не дай бог на государственного человека не покусились. А губернатор залез на трибуну, сказал речь о неоценимом вкладе партии «Единая Россия» в счастливое детство вон тех, что прижаты к забору, и подарил от имени «Единой России» детской площадке моечный агрегат Karcher. Флаги «Единой России» реяли тем временем над купленным Наташей Водяновой сказочным кораблем.
Во многих городах местные чиновники понимали, что украсть на детских площадках особо нечего. Тогда, согласно закону, на аренду площадки объявляли тендер и выбирали землеустроителя подешевле, то бишь самого никчемного, который клал резиновое покрытие комками, экономил на торфе для клумб и воровал песок из песочницы.
Впрочем, так поступали не все. Мэр крохотного города Кингисеппа, например, оказался симпатичным молодым парнем, который и правда хотел, чтобы в его городе была для всех детей прекрасная площадка. И подготовка земли, и эксплуатация площадки в Кингисеппе были идеальные. И в Бийске мэр тоже оказался нормальным дядькой. Землю подготовили как следует. Открытие площадки не обошлось, правда, без руководящей и направляющей роли «Единой России», но зато потом мэр повез Наташу на турбазу в горы, варил ей плов в огромном казане, обнимал, поил водкой и пел под гитару «Милая моя, солнышко лесное».
А в Беслане Наташу встречал весь город. Для нее устроили специальный концерт. Возили на кладбище. Возили во взорванную школу, где сопровождавший ее любезный мужчина указал на один из портретов погибших детей и сказал: «Вот мой ребенок». И ломились бесконечные столы. И осетинские пироги сложены были на блюдах по три - в знак радости, а не по два, как делают в знак траура.
И Наташа не знает, что труднее: когда тебя встречают с недоверием, выискивая в твоем подарке подвох, или когда тебя встречают чуть ли не как Пресвятую Богородицу, и лишь за то, что ты установила в городе несколько детских спортивных снарядов, падают перед тобой на колени и целуют тебе руки. Наташа говорит: «Какая же у этих людей должна быть жизнь, если, увидев меня, они плачут от восторга и целуют мне руки».
Больше всего Наташа любит, когда в ее фонд из разных городов приходят взволнованно-деловые имейлы типа: «Вот вы установили у нас детскую площадку, спасибо, но качели сломались месяц назад и до сих пор не чинятся. Родители собрали четыреста подписей под обращением о ненадлежащей эксплуатации объекта, но нам нужна ваша юридическая помощь...»
В подобных случаях у Наташи возникает забытое чувство, всплывает в памяти детская ее стратегия выживания - вместе! вместе! создать и удержать для ребенка посреди враждебного мира оазис благополучия.
Стратегия выживания
У себя на Мельнице Наташа показывала мне свои детские фотографии. Школьные, для которых первоклашек рассаживают рядами.
«Ну и где же вы тут?» - спрашивал я.
«Надо угадать», - кокетничала Наташа.
Я угадать не мог, и тогда она подсказывала:
«Вы не смотрите на лица, вы смотрите на ноги».
И действительно, у одной из шестилетних девочек были те самые ноги отчаянного аистенка, которые столь блистательно потом мерили подиум на парижских показах всяких гуччи и кельвинкляйнов. Девочка, в отличие от всех остальных, была не в покупном форменном платье, а в шитом, и блузка у нее была украшена рукодельными кружевами.
«До шести лет меня воспитывала бабушка, - поясняла Наташа необычность своего костюма. - Все время наряжала меня и называла умницей, когда я рассказывала наизусть "Муху-Цокотуху". А когда мне было шесть лет, у меня появилась сестренка-инвалид. (Наташина сестра была больна детским церебральным параличом.) И отчим ушел, сказав, что либо он, либо этот ребенок. И бабушка с дедушкой уехали. И мы остались втроем. Мама работала, а я все время присматривала за сестрой. Но я была счастлива, потому что мы с мамой были вместе, потому что мы сплотились, потому что я ей действительно была нужна».
С шести до пятнадцати лет, стало быть, жизнь нижегородской девочки Наташи Водяновой не то что была ужасна - а просто не было времени подумать об этой жизни, какая она. Наташа почти не ходила в школу, почти не играла с другими детьми, но, слава богу, никогда не имела времени пожалеть себя - постоянно надо было делать что-то практическое для больной сестренки. Точно так же, как много лет спустя, увидев по телевизору захват бесланской школы и почувствовав, что мир, где творится такое, непригоден для жизни, Наташа не успокоилась, пока не придумала строить детские площадки - не просто подписывать чеки на благотворительных аукционах, а занимать себя практическим делом. Это и есть стратегия выживания - надо о ком-нибудь физически заботиться, и тогда появляется шанс не заметить, что ты в аду.
Ей только еще хотелось в детстве, чтобы с больной сестренкой можно было куда-нибудь пойти: пусть и ненадолго, но чтобы весело, чтобы безопасно, чтобы не сама Наташа была живым оазисом в аду для своей сестренки, а и для Наташи кто-нибудь предусмотрел в городе хоть какой-нибудь оазис. Я спросил:
«Почему вы не занялись благотворительной помощью детям, больным церебральным параличом? Это было бы так естественно».
«Естественно - да. Но, понимаете, Валера, сестренка моя прожила довольно счастливую жизнь. Больные дети, если их не бросили, они вообще довольно счастливы. Несчастны те, кто рядом с ними».
Так она сказала, и тут я подумал, что она строит детские площадки для себя - точнее, для той девочки, которая так и осталась в Нижнем. Для маленькой девочки с ногами аистенка, которую не взяли в сверкающий мир высокой моды, забрав туда лишь ее лицо, ее волосы, ее стройность, ее руки и ее ноги.
Видите ли, за то люди и любят моделей, что можно любоваться их болезненной бледностью, не подозревая об их болезни. Можно умиляться их худобе, не подозревая об их голоде. Можно отмечать в выражении лиц юных этих девушек удивительное сочетание ангельской кротости и дьявольской порочности, ни пороков их не зная, ни молитв.
В своем прекрасном загородном доме супермодель и жена баронета Наталья Водянова говорила мне:
«Жизнь - там, - имея в виду мрак провинциальных российских городов. - Мне почему-то нужно подпитываться оттуда. Как дереву, которому нужно опускать корни в землю».
А я думал:
«Только что говорила, какая ужасная у людей жизнь, а теперь - вот тебе раз! - призналась, что нуждается в этой ужасной жизни, как дерево нуждается в черной земле. Нет, принцесса, тебе просто нужно, чтобы та маленькая девочка из Нижнего оказалась бы здесь, на Мельнице, и соединилась с тобой. Но девочка все не едет. У нее стратегия выживания. Она боится погибнуть, если хоть на секунду перестанет заботиться о ком-нибудь несчастном».
Эта девочка
Назавтра я пойду в лучший Starbucks в Лондоне - угол Вайго и Риджентс. Встречусь там с Эми Бромлей, директором лондонского подразделения Наташиного фонда. Эми покажет мне длинный список людей, которым должна позвонить Наташа, и будет рассказывать, что вовсе не собиралась браться за эту работу. Она вообще не думала искать работу, была на восьмом месяце беременности, а встретиться с Наташей ее попросил какой-то их общий друг: типа, поговори с ней, что тебе стоит, может, посоветуешь ей что-нибудь дельное.
Эми будет рассказывать, как она ездила к Наташе в гости на Мельницу. Был теплый день. Женщины гуляли по саду. И Эми поразило, как они встречаются и как пристраиваются друг к другу: Наталья Водянова - celebrity и Наталья Водянова - человек. Эми не может сформулировать эту мысль точнее. Я задам об этом пару десятков вопросов, но не получу ни одного конкретного ответа. «Это потрясающе!» «Это поразительно!» «Это воодушевляет!» Надо полагать, у самой Эми было относительно счастливое детство, а взрослая ее жизнь не слишком похожа на чертову сказку про Золушку. Эми не нужно налаживать отношений между собою-девочкой и собою же - директором благотворительного фонда. Но ее завораживает то, как подобные отношения внутри себя налаживает Наташа. Ее это так завораживает, что хочется хоть как-то к этому прикоснуться.
Однако, будучи директором благотворительного фонда, не скажешь ведь: «Люди, помогите богатой и знаменитой Наталье Водяновой исчерпать детскую свою стратегию выживания, основанную на непрерывной и судорожной помощи кому-то несчастному. Объясните же ей, что она не в аду!» Так же не скажешь. Поэтому приходится придумывать, что Наташа побежит марафон, и просить на сайте, чтобы меценаты этот забег спонсировали. Поэтому приходится объяснять людям, что нужно строить в мрачных российских городах веселые и красочные детские площадки, тем более что строить их действительно нужно.
Работу фонда Эми понимает как образовательную программу. У англичан нет проблем с тем, чтобы пожертвовать немного денег каким-нибудь бедным детям - в Руанду, в Непал... Это в порядке вещей. Но только не в Россию.
«Россия, - говорит Эми, - богата. Мы же видим, на каких машинах ездят по Лондону русские. Труднее всего объяснить здесь, в Британии, как это дети в российской глубинке могут быть беспросветно бедны, в то время как российские богачи покупают каждый год новую машину по цене детской площадки».
Эми, таким образом, считает свою миссию педагогической - нужно объяснять британцам, что да, такое может быть: Россия сказочно богата, но многие ее дети несчастны и бедны.
Через день я снова встречусь с Наташей и Эми и еще десятком попечителей Наташиного фонда в подвале ресторана Bob Bob Ricard. Мы будем планировать и придумывать мартовский благотворительный Бал Любви, во время которого Наташа надеется устроить аукцион и насобирать денег для строительства еще нескольких детских площадок в России.
Компания за столом будет шумная. Наташа будет в джинсах и замшевой курточке. Как минимум две женщины за нашим столом будут, на мой вкус, красивее, чем Наташа. И мы будем галдеть. И предлагать разнообразные идеи, но вовсе не про то, как объяснить британцам, отчего могут быть несчастны и бедны дети в богатой России. Все наши идеи будут, наоборот, про развлечения, про то, как круто было бы вывести на сцену оркестр марокканских барабанщиков или как круто было бы подавать мороженое из черной икры...
Не думаю, что Наташа Водянова формулирует это, как сформулирую сейчас я, но она чувствует, что людям нет дела до бедных российских детей, не видевших никогда хорошей детской площадки. И людям нет дела до девочки из Нижнего, которая с шести лет ухаживала за больной сестренкой, не ходила в школу и не играла с другими детьми. Людям вообще нет дела до чужих несчастий. Они сами несчастны, в Англии или в России, все равно. У каждого свой ад, каждому нужен оазис в аду, даже если он богач и знаменитость. Богатым британцам, стало быть, благотворительный Бал Любви нужен точно так же, как детям в Беслане нужна детская площадка, - чтобы отвлечься, чтобы на пару часов позабыть о своих страданиях.
И если тебе звонят рассказать про русских детей и детские площадки, то всегда находится удобный предлог, чтобы ни о чем таком не думать. Если же тебе звонит с вопросом «вы поедете на бал?» супермодель Наталья Водянова или главный редактор журнала Harper"s Bazaar Люси Йоманс - то это залог того, что праздник состоится, ибо каждая из этих женщин символизирует счастливый, сверкающий и не знающий страданий выдуманный мир. А если они еще скажут, что бал благотворительный, то развлекаться можно будет с чистой совестью, в полной уверенности, что не просто развлекаешься, а делаешь нечто полезное. Поэтому Эми и подготовила длинный список тех, кого должна обзвонить Наташа, и список чуть покороче - тех, кого должна обзвонить Люси.
Когда бал отшумит, когда деньги будут собраны, когда заключен будет новый договор о строительстве очередной детской площадки в очередном российском городе, Наташа поедет туда с этой детской площадкой - как черепаха или улитка, которые таскают на себе свою крепость, - поедет в самое пекло, но с надежной защитой. Конечно, будут флаги «Единой России»... Конечно, местное телевидение будет петь незаслуженные дифирамбы мэру... Конечно, землеустроитель намухлюет что-нибудь с качеством песка...
Но, как бы то ни было, площадка откроется. Наташа ощутит себя живой, то есть физически заботящейся о ком-то действительно несчастном, как в детстве она заботилась о больной сестренке. Придут дети, будут лазать по яркому кораблю и беззаботно смеяться.
И придет та девочка. Та, что заботилась о больной сестренке и мечтала куда-нибудь хоть ненадолго пойти, чтобы весело и безопасно...
«Послушай, послушай, поедем со мной...»
«Ха-ха-ха! Горка!»
«Послушай, поедем жить со мной на Мельницу, там чудесное место, река, можно кататься на велосипеде...»
«Горка! Ха-ха-ха-ха! Посмотри, какая горка!»
28 января Наталья Водянова отпраздновала 35-летний юбилей, а перед днем рождения российская супермодель дала интервью британской газете The Guardian, в котором рассказала о бедности, благотворительности, вечеринках и многом другом.
О бедности
Бедность заставляет чувствовать себя униженным. Вы думаете, что с вами что-то не так, особенно в детстве. Вы видите других детей, которые счастливы, и думаете, что это просто потрясающе. Вы мечтаете о том, чтобы быть не самим собой, а кем-то другим. Возможно, из-за этого я стала моделью.
О детстве
В моей школе в Нижнем Новгороде мальчики меня просто ненавидели. Я была очень худой, потому что иногда у нас дома просто нечего было есть. Они звали меня палкой. К тому же они винили меня в болезни моей сестры (у младшей сестры Натальи Оксаны диганостирован церебральный паралич и аутизм, - прим. ред.) и называли грязной.
Об интуиции
У меня есть животное чутье, которое помогает мне принимать решения, основываясь на интуиции. Я приехала в Париж в 17 лет, но сменила агентство практически сразу. Во вторую ночь агент отправил меня в клуб с несколькими мужчинами. Ничего не случилось, но я была юной девушкой и мне нравились молодые парни, а те мужчины были в возрасте (в мире функционирует огромное количество недобросовестных модельных агентств, занимающихся эскорт-услугами. Наталья в Париже попала в такое агентство с недобросовестной репутацией, - прим. ред.). Через день или два мне позвонили из агентства Viva и предложили работать у них. Я сразу согласилась.
О сестре
Сестра с особенностями развития научила меня любви и терпению. В детстве для Оксаны веселье означало раскидать коробки по кухне и навести беспорядок. Она сидела на верху кучи мусора, коробок, еды и смеялась: "Ха!". Для семьи, в которой было очень мало продуктов, - это было катастрофой.
О ночной жизни
Я никогда не была ангелом. Могла не спать все выходные, если мы с другом хотели веселиться в ночных клубах. Три года подряд я каждые выходные проводила на танцполе, мне кажется, поэтому у меня сохранилась модельная фигура.
О рождении детей
Однажды я сказала, что рождение детей улучшает состояние кожи. И у меня пять детей. Не пытайтесь повторить в домашних условиях.
О благотворительности
К 2004 году я была уже очень успешной моделью, но не понимала, какая польза от этого. Осада Беслана заставила меня понять, что я могу сделать что-то хорошее: могу построить игровую площадку для детей, которые пострадали во время трагедии. Игра - это прекрасный способ отвлечь детей от жестокой реальности и помочь им быстрее оправиться (фонд Натальи Водяновой "Обнаженные сердца" собрал 39 миллионов евро для семей с детьми с ограниченными возможностями и построил в России 177 детских площадок, - прим.ред.).
О мужьях
Самое больше различие между Англией и Францией - это форма правления, монархия и республика, которые отразились на моем браке. Мой первый муж Джастин Портман не работал, но он был ходячей энциклопедией и очень творческим человеком с большим количеством свободного времени. Мой второй муж, Антуан Арно - трудоголик. Плюсы в первом браке - это то, что у супруга больше времени на отпуск.
О критике сына
2-летнему Максиму нравится, когда я с распущенными волосами. Когда собираю волосы, он говорит: "Мамочка, ты такая некрасивая".
О деньгах
Говорят, что за деньги счастья не купишь, но об этом знают только богатые. Когда ты беден, то нет времени думать о будущем, и главное - это найти, что поесть... Когда вы богаты, то постоянно думаете о будущем, но сфокусироваться на своей цели не так непросто. Я была бедной и богатой и могу сказать, что за деньги действительно не купить счастье.
Домашний Очаг: Наталья, скажите, где вы сегодня чувствуете себя как дома?
Наталья Водянова: Я переехала в Париж, когда мне было 7 лет. Я многому научилась здесь, и для меня этот город всегда будет родным. Я много лет прожила в Лондоне и его тоже очень люблю. Я модель и много путешествую, часто бываю в России. Там я родилась и выросла, и, разумеется, Россия занимает в моем сердце особое место. Я бы сказала, что дом там, где семья.
ДО: Можете описать самые милые прелести многодетности и самые безумные безумства?
НВ: Самые важные моменты для меня — это утренние сборы детей, а также время ужина, когда мы собираемся вместе, рассказываем другу другу о том, как прошел день, делимся впечатлениями. Я стараюсь ежедневно проводить время наедине с каждым из детей. Это для меня самые дорогие минуты. Стараюсь научить их хорошим манерам и уважению к взрослым. Я учу их быть любознательными и открытыми. Мой сын Лукас произнес речь на мероприятии фонда «Обнаженные сердца», на котором я не могла присутствовать. Он выступал перед огромным залом, в котором находились тысячи людей. И то, что ему хватило смелости говорить перед всеми этими взрослыми, вызвало у меня настоящую гордость за сына.
ДО: Что помните из вашего детства?
НВ: Мои воспоминания о юности дают мне силы двигаться вперед, осуществлять задуманное. Главный источник энергии — осознание того, что я делаю нечто важное. И делаю это во имя маленькой девочки, которой я когда-то была, которая видела, как моя мама страдает.
ДО: Самые счастливые моменты в детстве?
НВ: Моменты, когда бабушка учила меня хорошим манерам, учила ухаживать за собой, видеть красоту природы, не забывать о душе. Она научила меня быть смелой и тяжело работать.
ДО: По вашему опыту — насколько успех зависит от внешности?
НВ: Привлекательность, которой можно похвастаться в юности, не вечна. Одной красоты недостаточно. Думаю, самые важные черты — доброта, щедрость, ум. Мне очень нравятся моя мама, моя сестра. Женщины, которые уверены в себе, поистине потрясающие.
ДО: А когда вы себе нравитесь?
НВ: Когда счастлива, когда я вместе с любимыми людьми.
ДО: По какому принципу вы одеваетесь в повседневной жизни?
НВ: Я много лет работаю в индустрии моды, и главное, что я узнала: меньше — всегда лучше. В повседневной жизни мой стиль простой, но женственный. Я люблю платья, но мне нравится, когда они удобные и не сковывают движений.
ДО: На ваш взгляд, что отличает хорошо одетых российских женщин от хорошо одетых европейских или американских женщин?
НВ: В целом русские женщины очень ухожены, у них отличное чувство стиля. Но иногда они забывают о чувстве меры. Грустно видеть, как красивые девушки выставляют себя напоказ. Но в последние годы все мы много путешествуем, так что думаю, стиль российских женщин изменится.
ДО: Работа модели не самая благоприятная для кожи и волос — плотный макияж, фен, завивка. Как вы восстанавливаетесь?
НВ: Очень важно увлажнение кожи. Я пользуюсь увлажняющими средствами и пью много воды. Люблю отправиться в Спа Guerlain на Елисейских Полях. Достаточно провести там час, чтобы полностью преобразиться.
ДО: Вас когда-нибудь предавали? Какой совет вы могли бы дать человеку, который это переживает?
НВ: Однажды я должна была вылетать на съемки — это был один из моих основных контрактов. И в тот день упала с велосипеда, съемки не состоялись. Компания, для которой я должна была сниматься, даже не прислала мне цветы в больницу. И я рада, что работа с ними не сложилась. Через три месяца я заключила еще более удачный контракт. Я всегда сохраняю оптимизм, даже если все складывается непросто.
ДО: Если бы вы могли описать себя в нескольких словах, какими они были бы?
НВ: Решительная, трудолюбивая, добрая.
ДО: Вы создали первую коллекцию макияжа с Guerlain. Что вас вдохновило? Как работалось c креативным директором марки?
ДО: Ваше любимое средство из Рождественской коллекции?
НВ: Сверкающая золотая подводка для глаз! Она водостойкая и идеально подходит для эмоциональных моментов, которых во время семейных торжеств предостаточно.
Все хорошо: дети очаровательны и, к счастью, здоровы, а отношения с принцем, увы, подошли к цивилизованному завершению. Но главное – Водяновой не скучно. Человеку, который с детства зарабатывал деньги и ухаживал за сестрой-инвалидом, вряд ли вообще может быть скучно. На это не остается времени, нужно работать. И головокружительная карьера модели, и обложки самых знаменитых журналов – это просто работа. Кстати, безумно тяжелая, но Наталье ли привыкать к трудностям? А с 2004 года ее работа – еще и благотворительный фонд «Обнаженные сердца».
Уже почти 10 лет Наталья Водянова собирает деньги на строительство детских площадок в России. Не потому что богатым и знаменитым положено заниматься благотворительностью. А потому что точно – по себе – знает, как часто детям в России не хватает возможности побыть счастливыми. Да, не хватать может и денег, и медикаментов, и много чего еще. Но отличная детская площадка с горками и качелями, которые раньше приходилось видеть только в кино, едва ли не важнее. Ведь здесь на полчаса можно забыть и про деньги, и про лекарства – просто играть и быть счастливым. А разве не это – главное, что нужно любому ребенку? За исключением, конечно, родительской любви. Поэтому кроме детских площадок Наталья занимается теперь еще и программой «Каждый ребенок достоин семьи», цель которой – изменить отношение к детям с особенностями развития. Сделать так, чтобы их не оставляли в детских домах как безнадежных.
Наталья Водянова снова и снова организует благотворительные вечера и балы. И снова и снова объясняет их гостям, что так быть не должно – чтобы детям негде было играть. А потом едет в Россию и открывает новую детскую площадку. Или Центр поддержки семьи, как в своем родном Нижнем Новгороде. Теперь это ее работа – помогать детям быть счастливыми. И Наталья, как всегда, работает, не жалея себя. По-другому она не умеет, да по-другому бы вообще ничего и не вышло. Потому что, чтобы стать принцессой, сначала нужно стать хорошей Золушкой, а это тоже не так-то просто.
Мы разговариваем в по-утреннему пустоватом баре большого столичного отеля. В моем распоряжении 40 минут: пресс-агент уже объяснила, что у Натальи всего один день между двумя рейсами, множество встреч, пресс-конференция… Но сидящая передо мной девушка абсолютно никуда не спешит. Она говорит через паузы, словно размышляя вслух и помогая себе в этом тонкими руками, дотошно подбирает слова, чтобы ответить как можно точнее и искреннее. Чашка чая, ложечка в розетке с вишневым вареньем, ни капли макияжа, ни намека на гламур. Собственно, и в Москве она в этот раз по делам, далеким от светской и модной жизни.
Форум об аутизме
В 2011 году Фонд Натальи Водяновой «Обнаженные сердца», тогда уже построивший десятки детских игровых площадок по всей России, начал работу в новом направлении: помощь семьям, которые воспитывают детей с особенностями развития.
14–17 октября в Москве состоится уже второй международный форум, посвященный аутизму, «Каждый ребенок достоин семьи». Подробности см. на сайте Фонда nakedheart.org
Psychologies:
Почему сегодня вы решили рассказать о болезни вашей сестры?
Наталья Водянова:
Я ее никогда и не скрывала. Но Оксане всего год назад поставили иной, чем при рождении, диагноз – аутизм. Для моей семьи это было большим открытием, ведь аутизм и ДЦП – это разные состояния. Оба не лечатся полностью, но в работе с аутизмом есть другой подход, и это дает нам другие надежды. Сейчас Оксана занимается в Центре поддержки, который наш Фонд «Обнаженные сердца» открыл в Нижнем Новгороде. И мы уже видим прогресс: интеллектуально она точно может больше, чем мы могли надеяться.
Моя сестра
Вы старше Оксаны на 6 лет. Когда вы осознали, что она – другая?
Н. В.:
Мне трудно вспомнить определенный момент… Оксана родилась, когда я только пошла в школу. И мама, которую доктора уговаривали оставить сестру в роддоме, сразу мне сказала, что Оксана никогда не будет такой же девочкой, как я. Но сильнее я все это ощутила, когда она уже подросла. Мама все время работала, а я следила за Оксаной. Мы всегда гуляли с коляской, а люди говорили: «Ну что же такая большая девочка, а еще не ходит…» Дети дразнили, смеялись над нами. Конечно, было обидно. К тому же двор был маленький, а Оксана вела себя не очень адекватно: плакала ни с того ни с сего, тревожила соседей. Или могла кричать, просто потому что ей так нравилось…
Если бы вам встретился кто-то из тех соседей сегодня, что бы вы им сказали?
«Нам важно уметь не пропустить то прекрасное, что судьба дает человеку через испытания»
Н. В.:
Ничего, ну или – как дела? (Она смеется.) У меня нет какой-то особенной злости – дразнились все-таки дети, а дети в своей непосредственности могут быть очень жестоки. Возможно, они и сами сейчас понимают, что мне было нелегко. Но людям и сегодня нужно объяснять, что значит подобный диагноз, как к нему относиться. Если рождается ребенок с аутизмом, ДЦП или синдромом Дауна, это не значит, что его родители – какие-нибудь алкоголики или наркоманы. Это может случиться в любой семье. И это надо знать. И думать о том, как дать ребенку шанс прожить интересную жизнь.
Что тогда вам помогло справиться?
Н. В.:
Я очень любила Оксану, для меня это был самый близкий человек. Да, нам было трудно. Но я думаю – странно сказать, – некоторым моим подругам в каком-то смысле везло меньше, чем мне. Например, для кого-то главной проблемой было: «Купите мне то или это…» Я не понимала! Оксана научила меня… стилю жизни. Это предельная честность в отношениях, это чистая любовь, которая будет до конца. Это богатство. Нам важно уметь не пропустить то прекрасное, что судьба дает через испытания.
Если бы у вас была такая возможность, что вы сказали бы себе, маленькой девочке, из дня сегодняшнего?
Н. В.
Все будет хорошо! (Она улыбается.) Так просто.
Мое решение
Как вы решились создать фонд помощи детям?
Н. В.:
В 2004 году, когда захватили школу в Беслане, я была в Москве. И все эти дни провела у телевизора. Жестокость меня потрясла. Я просто не могла понять! А когда я не могу понять, мне нужно что-то сделать. Так, видимо, у меня работает мышление, чтобы справляться с тем, что меня потрясает, с чем я не могу жить. Я словно ощутила огромный толчок. Я думала: что я могу и что хочу дать детям, которые пережили эту трагедию? Что я могу сделать для них? В первый раз после того, как я уехала из России, это заставило меня вернуться в детство, к той маленькой девочке, которой я была. И постараться понять, как бы я помогла ей. Я, конечно, не сравниваю свои детские переживания с тем, что случилось в Беслане, но это дало мне направление. Боль и беспомощность, которые я тогда ощущала, стали стимулом. Тогда я еще не понимала, что создам фонд, не знала, чем он будет заниматься. Я просто знала, что дети должны играть: мир для ребенка начинает строиться с игры. А противоположность игры – это война.
Сегодня Россия не воюет, но вы все же считаете, что государству нужно помогать заботиться о детях с особенностями развития?
Н. В.:
Я не берусь рассуждать о политике. Просто я считаю, что только у заинтересованных людей – у тех, кого коснулась эта проблема и кто понимает, как тяжело с ней жить, достаточно мотивации, чтобы заниматься этой частью общества – людьми с ограниченными возможностями. Хотя такой ребенок может родиться в любой семье. У друзей. У близких. Наша задача – донести эту мысль. Сегодня 70% таких детей в нашей стране родители отдают в детские дома. И это нездорово ни для всего общества, ни для кого из нас в отдельности. Детских домов вообще не должно существовать – в принципе! Но тогда этим детям нужна поддержка – и родителей, и государства, и благотворительных организаций.
Мой характер
Девочка из российской провинции, затем супермодель с мировой известностью, – перемены заставили вас взглянуть на себя по-другому?
Н. В.:
Я, в принципе, всегда себя уважала. (Она улыбается.)
Вам приходилось о чем-то жалеть?
Н. В.: Знаете, иногда загораешься, тратишь много времени на какие-то не очень интересные вещи… А потом думаешь: ну зачем тебе это нужно было? (Смеется.)
Например, что?
Что лучше о вас знать, чтобы с вами общаться?
Н. В.:
Со мной обязательно надо говорить прямо и начистоту. Я, как и все мы, не могу читать чужие мысли! Если, например, человек на что-то обижается, но не говорит, – я терпеть этого не могу, ни на работе, ни в отношениях. Да, я – Наталья Водянова, и, наверное, это что-то значит, – но не для тех, кто рядом со мной.
«Дети должны играть, с этого начинает строиться их мир. А противоположность игры – это война»
Что вас удивляет в людях?
Н. В.:
Способность быть великодушными. Готовность вкладывать себя в то, чтобы изменить мир. Кому-то помочь, кого-то поддержать. Лично – это самое главное. Нет, деньги – это тоже очень важно, но если человек отдает и свое время… Меня это очень обнадеживает и вдохновляет. Я встречаюсь со многими такими людьми.
