Звали его Валид. Я жила тогда в Ростове-на-Дону. Окончив советское медучилище, я имела профессию массажиста и хорошо зарабатывала. Я могла себе позволить снять отдельную квартиру и прилично одеться. Познакомилась я с Валидом в троллейбусе. У него не было билета. Контролер требовал заплатить штраф, а он - иностранец - только смотрел на него широко открытыми удивленными глазами и пытался вымолвить на плохом русском: "Извините, я не понимаю".
Он был похож на маленькую обиженную обезьянку, которую заставляют выполнять разные трюки, а она не понимает, чего от нее хотят. Была зима, на нем был огромный черный пуховик, в котором он просто "тонул", и лыжная шапочка белого цвета, которая делала его похожим на негра: так контрастировала его темная кожа с белизной головного убора. Контролер попался привередливый, отпускать иностранца не хотел, требовал денег. Заплатить по тем временам надо было рубль.
Что-то шевельнулось в моей душе, я подошла к контролеру, вложила ему в руку рубль и вышла из троллейбуса. Иностранец выскочил следом за мной. Догнал и с улыбкой на приличном русском произнес: "Девушка, вы зря это сделали. Он бы покричал и отстал. А вы рубля лишились". После чего протянул мне рублевую купюру. Я лишилась дара речи. Вот так и познакомились.
Валид рассказал, что никогда не платит в общественном транспорте: "А зачем? Мне даже нравится наблюдать, как ведут себя люди вокруг. По-разному. Но ты - первая, кто заплатил". Он остановил такси и поинтересовался, где я живу. Я назвала адрес. Когда мы приехали, я пригласила его к себе в квартиру на чашку кофе. Он согласился и вошел в мой дом. А затем остался в моей жизни на долгие 13 лет.
С его стороны бывало всякое. И обманы, и измены, и скандалы из-за пустяков, и внезапные исчезновения на две-три недели, и дорогие подарки, и клятвы в верной любви, и многое, многое, многое. Вскоре квартира превратилась в прибежище для арабов из ближайшего университетского общежития. Комнаты пропахли дымом, иногда в квартире бывало в два-три раза больше людей, чем стульев, кто-то постоянно спал на раскладушке в кухне или ванной комнате, звучала арабская музыка, готовились пряные арабские кушанья.
Как мне объяснили знакомые арабы, Россия для них - просто рай. "В арабских странах нельзя употреблять спиртное, курить табак и заглядываться на чужих женщин. А в России это все разрешено. И родственники не узнают, что ты не соблюдаешь основные заповеди Корана", - часто любил повторять друг Валида сириец Махмуд. Да я и сама много раз наблюдала, как ведут себя новички, приехавшие из арабских стран. Сначала от всего отказываются, не едят свинины, не пьют спиртные напитки и не общаются с девушками. Но постепенно, день за днем, они становятся более "свободными".
Валид учился в университете на экономическом факультете. Но постоянно был в академическом отпуске. "Так я смогу дольше прожить в России", - объяснял он мне. Я ему помогала готовить рефераты, переписывала конспекты, и даже готовила вместо него курсовые. На это уходило много времени, а он в это время отправлялся к друзьям, приехавшим из Сирии, Египта или Ливана, чтобы узнать от них последние новости.
Я убирала квартиру, стирала ему одежду и зарабатывала деньги, потому что у него всегда бывали только две крайности: то густо, то пусто. Он вечно чем-то торговал: какие-то тюки с пуховиками, свитерами и носками лежали у нас в спальне. Невесть откуда появлялись огромные суммы денег, которые невесть куда и пропадали. И тогда он просил у меня денег на сигареты, такси и цветы преподавателям.
У него болела поджелудочная, обнаружилась хроническая язва, очень часты были сыпи на коже - ему не подходил наш климат. Я боролась с его хворями, как могла: ухаживала за ним во время периодов обострения язвенной болезни, терпела его плохое настроение во время очередной сыпи на коже, когда он не мог в таком виде выйти из дома, и варила диетические супчики.
Каждый вечер у нас устраивались шумные сборища. Приходили парни и девушки, которых я никогда раньше не видела. И вели себя в моей квартире, как у себя дома. Я не могла понять наших девушек: что же их привлекает в арабах? Почему они вьются вокруг них? Потому что у арабов водятся деньги, и они могут делать красивые подарки и водить в рестораны? Постепенно я начала понимать, а потом и говорить на арабском языке. И арабские мужчины при мне, не стесняясь, откровенно обсуждали русских девушек: "У этой кривые ноги", "Та - слишком жадная" или "Да, я с этой переспал, ничего особенного, можешь тоже попробовать, пусть не ломается".
Через два года совместной жизни Валид стал меняться на глазах. Он приходил озлобленный, замкнутый. Или становился вдруг беспричинно весел. Я, имея медицинское образование, поняла: он употребляет наркотики. А когда он поднял на меня руку, мне стало страшно за себя и свою жизнь. Я собрала вещи и уехала к родителям. Через две недели он меня разыскал. Клялся в любви, говорил, что без меня не может жить. И предложил выйти замуж, пообещав завязать с наркотиками. Я поверила. Мы расписались. Жизнь вошла в свое привычное русло: уборка, готовка, стирка…
Однажды он пришел домой расстроенный и сказал, что его исключили из университета, и теперь ему придется выехать из России. "Ты поедешь со мной. Будем жить с моими родителями", - приказал он, даже не спросив моего мнения. Вот так я оказалась в Йемене. В северном Йемене. Для тех, кому это ничего не говорит, поясню: это ад для женщины. Нравы там в сравнении с южной частью страны строгие. Женщина должна ходить в парандже. Но об этом он мне сказал после того, как мы приземлились в аэропорту Саны.
Его родители меня не приняли с первой минуты нашей встречи. Валид сказал: "Родишь им внука, они станут относиться лучше". Я все также убирала, готовила. Только не с кем было перекинуться словом: муж постоянно пропадал на работе, все остальные просто меня не замечали. Ни друзей, ни подруг. Я попыталась наладить отношения с сестрами Валида, благо уже свободно говорила по-арабски. Старшая лишь с презрением смотрела на меня. Однако младшая подружилась со мной. Она очень много рассказала мне о стране, о нравах и обычаях. О том, что женщина-массажист тут никогда не будет востребована. Так что о моей профессии я могу забыть.
Через год, когда у нас в Валидом все еще не было детей, он мне предложил обследоваться. Я сдала кучу тестов и получила заверения врачей, что абсолютно здорова. В свою очередь он не стал обращаться к медикам: "Я здоров, просто нужно еще подождать". Время шло, а ребенок все не появлялся. Родители мужа стали нервничать. "Что скажут люди?" - доставали они своего единственного сына. У нас с Валидом начались скандалы. Он пытался обвинить во всех бедах меня. Я предложила сдать все тесты еще один раз. Его мама подливала масла в огонь: обращение "ты, бесплодная шлюха" стало обычным для меня.
Пытаясь сообразить, что же меня держало рядом с Валидом, я наконец-то поняла - жалость. Да, та элементарная жалость к маленькому человеку, которая родилась во мне в тот зимний день в троллейбусе. Я думала, что сойду с ума, живя в доме с ним и его родителями. Обнаружив, что никогда и не любила своего мужа, я призналась ему в этом и попросила развода. Но он меня обсмеял: "Какой развод? Только не в нашей семье…" После этого цинично заявил, что он давно уже меня не любит, и в настоящее время подыскивает себе еще одну жену, которая обязательно родит ему сына. Вот так все точки над i были расставлены.
Я стала искать возможности вырваться из этой клетки. Подралась пару раз с его мамой - и она перестала распускать язык. Поскандалила с его старшей сестрой, обозвав ее "синим чулком", который никому не нужен - и она стала искать себе жениха более активно, и через два месяца вышла замуж за престарелого соседа-вдовца с пятью детьми, который уже давно положил на нее глаз. Я стала откладывать часть денег из тех мизерных сумм, которые изредка попадали мне в руки.
Однажды Валид собрался по делам в Египет. Я сказала, что без него не останусь с его семьей, так как я за себя не отвечаю. Что удивительно, меня активно поддержала его мама: "Возьми ее с собой, я хоть отдохну от нее". Наверно, вспомнила о синяке, который я ей поставила аккуратно под левый глаз.
И вот мы оказались в каирском аэропорту. Я с удовольствием сняла паранджу, в которой мне пришлось лететь в самолете, так как там могли оказаться знакомые Валида. Я сказала, что схожу в туалет. Быстро отыскала регистрационную стойку ближайшего российского рейса, купила билет - денег еле-еле хватило - и прошла паспортный и таможенный контроль. Все, я была свободна!
Вернувшись в Ростов, я стала работать массажистом. А потом знакомый предложил мне использовать мои знания арабского языка и пригласил поработать на Кипре. И вот теперь я работаю переводчиком арабского языка и имею стойкий иммунитет к арабским мужчинам. Я до сих пор не могу определиться со своим статусом: свободная ли я или все-таки замужняя женщина. Может быть, поэтому пока и не решаюсь на новые отношения с мужчинами. И еще - мне очень не хочется столкнуться с Валидом еще раз.
Как легко в юности мы зачастую отбрасываем традиции прочь, если они мешают нам «жить свободно»! Это, наверное, особая болезнь последних поколений — не задумываться над тем, что всё-таки не зря предки говорили о том, что каждый человек, выбирая себе половинку из чужой страны, чужой культуры и веры, обрекает себя на удвоенную порцию трудностей. Я тоже хотела жить свободно, мир казался эдакой площадкой, где разворачивались яркие события, сулящие непременно интересные и безоблачные приключения. А раз так — значит, ошибки не может быть.
Скучно учиться в месте, где ничего яркого не происходит. Вроде поступала и знала — вот оно, мое призвание, научусь петь правильно и обязательно сделаю карьеру. Музыкальное училище, одно из лучших в стране, отделение академического пения, следом маячила консерватория, дающая зеленый свет на мировую сцену. Может, так бы и вышло. Но второй курс уже был скучным — учеба, учеба. Успехи в классе у рояля казались незначительны, училка строгая. А хотелось славы уже. Ну, или хотя бы ярких огней сцены. Я всегда ее любила. Родилась и заплакала таким звонким голосом, что акушерка среагировала: о, певицей будет! Смешно, но именно певицей я и захотела стать. А тут эта нудная учеба.
И вот словно кто-то меня услышал: позвали меня в далекий и прекрасный Бахрейн — маленький райский остров в Персидском заливе. Маленькая арабская жемчужина, сочетающая ислам и одновременно являющаяся неким подобием большого развлекательного центра, усеянная шикарными отелями и роскошными ночными барами, где пели и танцевали сотни русских девушек, украинок, белорусок. И зарабатывали большие деньги — богатая страна платит экзотическим красавицам-славянкам суммы, не сравнимые со скудными зарплатами на родине. Но при этом скромные по сравнению со средней зарплатой любого араба-бахрейнца. Туда я и устремилась с группой единомышленниц. А нудная учеба осталась дома.
Отработав двухмесячный контракт и почувствовав вкус денег, я устремилась на второй, полугодовой срок. Летела с абсолютно рабочим настроем — я еду работать и зарабатывать деньги. Дома оставался любимый парень, который так не хотел меня отпускать. Но я была уверена, что все будет отлично, и мы воссоединимся после моего возвращения, счастливые и довольные, и на заработанные деньги будем продвигать наши таланты вперед, к славе. Помню, как однажды, уже сидя с группой в одном из арабских кафетериев, наблюдала за женскими фигурами в черных одеяниях и вслух со смаком разглагольствовала о том, какой надо быть «идиоткой, чтобы выйти за араба и согласиться носить ЭТУ ЧЕРНУЮ ТРЯПКУ». Знала бы я, как жизнь заставит меня ответить за все мои самоуверенные мысли и слова!
И тут появился он. Буквально на второй день после прилета. Он увидел меня первым и наблюдал так искусно, что я даже этого не заметила. Мы сидели перед работой в кафетерии на нижнем этаже отеля, здесь же был биллиардный стол, вокруг которого расхаживали арабы и, возбужденно что-то крича на своем языке, размахивали киями. Я только один раз посмотрела туда и увидела молодого щеголя, одетого с шиком. Видя его лицо, рассеянно оценила: хлыщ, похоже. А на другой день в наш номер, где жили трое девушек из нашего коллектива, включая меня, позвонили и позвали к телефону... меня. Английский я тогда знала очень плохо. Но разговор-таки состоялся. Голос парня, называющего меня по имени, попросил мой номер мобильного. Я ответила — «Встреть нас перед дверями в бар, где мы работаем, хоть посмотреть, как ты выглядишь». «Приключения начинаются», говорил мне мой разум.
Я порхала как бабочка, было все так интересно и забавно. Он встретил нас, и я узнала в нем парня из биллиардной. По условиям контракта, нам было запрещено заводить какие-либо отношения с кем бы то ни было. Это касалось и ситуаций, когда ты просто с кем-то кроме своей группы мило пообщаешься на виду у всех. Наши номера запирались на ключ с внешней стороны охранниками, которые сопровождали нас во всех направлениях, ведущих от входной двери в наши апартаменты и обратно. А тут парень, вроде и симпатичный. Мы перемигнулись с ним, и вся группа зашикала на меня.
Наш рабочий день заканчивался в 3 часа ночи. В 4 мне позвонил этот парень и заявил, что женится на мне. Мне стало смешно, я чувствовала себя польщенной. Но он стал звонить постоянно, чувствуя, что мне нравится с ним общаться. Молодость, экзотическая страна, экзотический влюбленный незнакомец. Многие ли смогли бы устоять и не соблазниться? Много ли девушек слышало столько же признаний и клятв?..
Он знал все номера телефонов в отеле — в номере, в кафе, где мы обычно питались, в баре, где работали и репетировали, он всегда звонил туда, где я нахожусь. Группа забеспокоилась, ведь это было нарушением — такое активное общение с посторонним. А мне в это время активно прочищал мозг мой странный арабский знакомый. Это можно сравнить с некоей формой гипноза: он так часто звонил, что у меня не было времени на осмысление происходящего. Я уставала на работе, но когда приходила в номер, начинались звонки, длящиеся часами, до рассвета. Я выслушивала клятвы в вечной любви, обещание райских взаимоотношений, подробные описания прекрасной будущей нашей семейной жизни.
Я никогда не встречала человека, так легко обещающего такие очень серьезные вещи: любить, защищать, «показать мир, красоту жизни», «как хороши будут наши прекрасные дети, радующие своих родителей». Это было мастерское подавление моей воли — воли девочки, воспитанной в строгом духе и без лишних ласк. Психолог от природы, он хитро находил мои слабые струнки и умело играл на них, и я не знала, как ему сопротивляться. Он выпросил номер телефона моих родителей и позвонил им, расписав, как счастлива будет их дочь с ним. Родители остались в таком же очаровании и оцепенении.
Я вообще на самом деле не помышляла ни о браке, ни о ком-то, кроме моего парня! Но тут мне как будто вложили в мозг чужие мысли, и я захотела всего того, что он наобещал. Я просто верила ему, не смея ни сбрасывать звонки в 4 утра, ни говорить ему «нет, у меня есть парень». А еще он говорил мне, что моя работа постыдна, что он не хочет, чтобы его будущая жена тут работала, что я должна ради него ее оставить. Звонки ежедневно, до работы, после, иногда во время нее. Потоки обещаний, которых я не просила, стали чередоваться с угрозами: «если ты мне не ответишь, я приду в ваш номер и устрою разгром». Это сейчас кажется со стороны: неужели ты такая дурочка, что просто не могла прекратить все это? Не могла! Меня будто подменили, подчинили, манипулируя как марионеткой.
Скоро я узнала, что он был сыном владельца этого отеля. Его слушался весь персонал, а он хитрил, подговаривая то одного, то второго, чтобы дать ему возможность перекинуться со мной парой слов лично, то делал звонки от имени менеджера отеля, требуя всю группу на ковер — кроме меня, чтобы придти ко мне в номер на пару минут и «зазомбировать» меня очередным обещанием или угрозой. Это было похоже на манию.
В день, когда меня вызвали к его отцу в кабинет и сообщили, что меня высылают из страны за нарушение контракта, я восприняла с облегчением. Первая мысль была о том, что весь этот прессинг наконец-то кончится. Но по дороге в аэропорт машина, где были только водитель-индус и я, вдруг свернула в трущобы. Была ночь и мне стало страшно: куда и зачем меня везут? В свете фар остановившегося автомобиля я увидела своего «арабского принца». Он доехал с нами до аэропорта, молча держа меня за руку и, влюбленно глядя мне в глаза, надел увесистое кольцо из чистейшего золота на мой безымянный палец. Каково, а? Разве у меня могли остаться еще хоть какие-то сомнения? Ну а прессинг — это борьба за меня, видимо. Так я его оправдывала.
В аэропорту он пробыл со мной до самого рейса. Опять кормил обещаниями: «Я прилечу в твою страну. Отец против нашего брака, но мы поженимся, и он смирится с этим. Ты должна меня ждать». О нем я и думала всю дорогу домой. Парню своему я заявила, что выхожу замуж, но, поскольку это было предательство с моей стороны, то лично встретиться с ним я не нашла в себе сил. Позже я узнала, что он очень страдал. Переживает и не может забыть до сих пор.
А что же «принц»? Он звонил мне почти каждый день почти два месяца, а потом приехал в Москву. Туда же выехала и я, мы расписались. Зомбирование было то же, но теперь уже уверенней и наглей. Угрозы вперемешку с клятвами в вечной любви.
Вскоре я поняла, что беременна. Он был очень рад, и я уже не задумывалась над тем, что что-то может быть не так. Он вернулся в Бахрейн, я — к себе домой. Он обещал, что будет работать и обеспечивать меня с ребенком, а когда влиятельный папаша смирится, он заберет нас в Бахрейн. Ах, Бахрейн! Я так и не поняла, в кого или во что я была влюблена больше — в своего принца или в эту чудесную страну.
Шло время. Звонки каждый день и регулярные денежные переводы. Слова любви и параллельные указания вроде «не разговаривай с другими мужчинами», «не носи такую-то одежду», «если я узнаю, что ты меня обманула, ты очень пожалеешь об этом», а также подробные выведывания, куда и во сколько я ходила, с кем общалась. При малейшей заминке с моей стороны он начинал кричать: «Ты сделала что-то плохое? Ты нарушила обещания своему мужу? Если я узнаю что-то о тебе плохое, я приеду и устрою разгром (убью тебя, уничтожу твою волю, заставлю тебя плакать до конца жизни)». Угрозы и расспросы резко чередовались со словами «Запомни: ты — моя навечно!».
Несмотря на угрозы, я запомнила это время как счастливый период моей жизни. Я верила в любовь и готова была отказаться от певческой карьеры (на которую, кстати, он сразу наложил «табу»), от всего. Он был мусульманином, и я хотела скорее стать мусульманкой — ведь он рассказывал, как это прекрасно, читать Коран и жить в мире ислама, который так уважает женщин. Я стала с презрением относиться к землякам, он успешно подогревал мои негативные чувства к славянским мужчинам — они, мол, и пьют, и изменяют, и грубят. «А вот мусульманин никогда...»
Иллюзия счастья начала рушиться месяц спустя после рождения нашего сына. Однажды он позвонил пьяный и хамски стал намекать: «вообще-то у меня могут быть девушки. Я думаю, у тебя не будет с этим проблем». И я начала разрушаться. Его непогрешимый образ, который он сам так искусно выстроил в моей голове, оказался иллюзией. Или нет? Ведь он после этого разговора много раз потом убеждал, что просто был пьян и не в духе. Я хотела верить и понимала, что здесь что-то не так.
Наш малыш подрастал. Вскоре я восстановилась в учебе. Поскольку идеализированный мной брак дал трещину, я снова начала желать карьеры. Но он говорил, чтобы я и думать забыла о «ремесле шлюхи», следом шли угрозы, уже более смелые и гадкие. А родители твердили: раз родила — никакой консерватории не будет, воспитывай сама. И я смирилась.
Когда сыну исполнилось полтора года, нам пришел вызов. О, Бахрейн! Я лечу к тебе. Все прекрасно. Даже недавние сомнения как-то приутихли. И я полетела в свой недавний рай. Муж встретил нас, вроде все были рады. А спустя три дня я окончательно стала взрослой реалисткой: он признался, что совсем недавно развелся с арабкой и что отнял у нее сына, которого сейчас воспитывает его мать. Было чувство, что меня раскрошили. Боль за себя, за моего малыша. За надежды и иллюзии. Как он мог! После всего! После своих клятв! Мой разум отказывался это признавать. Несколько дней я находилась в состоянии плача с небольшими перерывами. Муж, испытывавший вину сразу после признания, уже злобно покрикивал: «Прекрати, дура! Меня заставили и я не виноват, поняла? Будешь реветь — я тебя побью!»...
После знакомства с его родителями, ради которого мы поехали в Сирию, остались вполне определенные впечатления. Вся родня уговаривала меня простить его, ведь та девушка оказалась «плохой, недостойной и вообще ее уже тут нет», «что поделаешь, отец заставил». Отец действительно его заставил. А у него не хватило духу рассказать обо мне, о том, что у него уже есть жена, его любимая из России. Все в родне ждали, что я приму ребенка, но я так и не смогла даже взять его на руки — я физически не могла принять как норму то, что он вообще появился на этот свет, РЕБЕНОК МОЕГО МУЖА, НО НЕ МОЙ. Осознание и принятие этого факта пришло только через несколько лет. За это время у меня стали появляться седые волосы, частые боли в сердце и мигрени — в 23-то годочка. Пока мы жили у его родителей, они, не спрашивая меня, сделали моему малышу обрезание. Я плакала, меняла окровавленные памперсы своему истощенному антибиотиками и неприятием незнакомой арабской пищи ребенку, тоже плачущему от ужаса и боли. Я до сих пор помню его тонкие дрожащие ножки, когда он пытался идти и не мог от боли это сделать. Господи, думаю я, вспоминая это зрелище, если бы наши молодые мамочки, выступающие в защиту нового «заворота» — обрезания своих детей, представляли себе, какие страдания приходится переносить ребенку! И ради чего!
Муж почти все время проводил со своими сестрами и остальной родней. Был рамадан, они просто спали весь световой день и ели и орали все ночи до рассвета. Я старалась изо всех сил сохранить режим своего сына: спать ночью и бодрствовать днем. Муж презрительно фыркал в ответ на мои замечания о том, что ребенку нужна прежняя жизнь. Особенно он озлобился, когда понял, что я не воспылала любовью к его ребенку — он постоянно шипел мне: «Запомни, для меня самые важные люди на свете — это мои родители, сестры и мой маленький брошенный сын».
Когда я общалась с его сестрами, узнала многое. Они охотно, но под большим секретом рассказывали мне, как их брат — мой муж — был жесток по отношению к своей бывшей жене, как он, поскольку женился на ней по принуждению, целый год срывал на ней, беременной, свою злость, унижал и периодически бил в присутствии его матери, отчего ребенок родился слабым и болезненным — за что он, кстати, вины своей не чувствует. Как он в конце концов вынудил её сделать какой-то посторонний звонок и вменил ей в вину, что она ему «решила изменить», и тем самым добился развода. Она же, узнав, что наконец-то освобождается из этого ада, даже согласилась отдать ребенка, только бы уехать. Так же он был жесток по отношению и к ним. То есть он в разговорах с посторонними всячески возносил и хвалился ими, но с ними лично обращался плохо. Я еще подумала — неужели хуже, чем со мной?..
Жизнь их родни — и, видимо, всего их сословия — проходила в какой-то сплошной лжи. Врали все, всегда и во всем. Можно было сказать одно, сделать другое и с невинными глазами потом утверждать что именно так они и говорили. Любимая фраза, оправдывающая абсолютно любые неблаговидные поступки: «Я ничего не могу с собой поделать — таким меня сотворил Аллах».
Сестры месяцами сидели дома и жирели с малых лет от изобильной пищи, бесконечного сидения перед телевизором и недостатка движения. Сестер у него четверо — и все они жили в одной комнатке, в два раза меньшей, чем комната их брата. Это несмотря на то, что отец их очень богат и мог позволить себе выстроить по отдельной светлице для каждой дочки. Все женщины из его — родни — тетки, сестры, — жили с какой-то безусловной смиренностью перед участью существ, с которыми можно обращаться плохо. Если у мужа все плохо — виновата жена. Если пришла беда в дом — виновата жена. Или сестра, смотря кто оказался рядом. Если брат считает нужным побить сестру, мать не имеет права заступиться. И это образ жизни, который никто не собирается менять. Уже тогда это мне не нравилось, и я стала задумываться — а нужен ли мне тот ислам, который мне так терпеливо навязывают?
Вскоре заканчивалась моя виза, я собиралась вернуться домой, чтобы доучиться. Но свекр вдруг стал возражать. Трения длились несколько дней, пока свекровь — спасибо ей огромное за все хорошее, женщина действительно добрая — не обработала своего муженька в лучших традициях дипломата. Я улетела с исхудавшим сыном домой.
Долго я приходила в себя от пережитого, доучиваясь и думая, что делать дальше. Ради нашего сына — и клятв мужа в вечной любви и верности после всего — решила сохранить семью. Он прилетел, когда я получала диплом. Постоянные скандалы, угрозы и поношение моей учебы, когда я не выполняла беспрекословно его требования, даже мелкие и незначительные. Поливал грязью моих родителей, меня, громил мебель, игрушки, орал до глубокой ночи. Пришлось даже однажды вызывать милицию, до того разошелся. Он постоянно орал, как он любит своего сына, но никогда не играл с ним, постоянно возмущался тем, что ребенок мешает ему спать, что он непослушен и я плохая мать, раз его так плохо воспитываю. Наш сын очень подвижный мальчик, и это часто приводило его в бешенство.
Ревность мужа просто зашкаливала. Позже, когда я снова уехала с ребенком к нему в Бахрейн, имел место такой случай: он мог отсутствовать всю ночь, заявиться под утро и ничего не объясняя, завалиться спать до вечера. В один из таких дней он заявился рано утром под градусом и стал по обыкновению просматривать мой мобильный — не звонила ли его жена, куда не надо. А в это утро какому-то абоненту захотелось ошибиться номером и оставить пропущенный звонок на моем телефоне, служба администрирования такого обычно недопускает. Он в бешенстве подскочил ко мне с громким ревом «вставай, сука» и, стащив меня за ноги на пол, стал хлестать по лицу. По исламу женщину желательно бить, но так, чтобы потом можно было пользоваться ее телом — это я прочла спустя несколько лет. Я так и не доказала ему, что это случайность. Он просто предпочел орать до тех пор, пока не пропадет боевой настрой и пока я не изревусь до опухшего красного лица. Когда я начинала плакать, он смягчался и даже начинал снисходительно-великодушно меня жалеть.
Первый год жизни с ним наедине в Бахрейне развивался по сценарию, начатому в моей стране. Муж работал в ресторане, который оставил ему отец. Ресторан ночной, что было удобно — ведь можно было шляться по барам всю ночь и, заявившись под утро, говорить что работал, не помня себя. Он вообще очень красноречив, и последнее слово всегда оставалось за ним. Мы с сыном жили под замком. От каждодневного сидения дома ребенок пристрастился к бесконечному просмотру телевизора и мы до сих пор боремся с состоянием бешенства, в которое сын впадает при просмотре телепрограмм, если смотрит их более, чем полчаса.
Первое время муж нас не пускал на улицу — говорил, он должен проверить, насколько я надежна. Ключа от входной двери у меня долго не было. Не было и денег — даже на средства интимной гигиены я должна была просить у него. Гулять он отпускал нас ровно на один час, по дороге, указанной им и во время, определенное им. После череды скандалов мы с сыном стали ходить на улицу каждый день. Наши паспорта лежали у него в сейфе — он говорил, это для нашей безопасности. Чем дольше мы жили, тем больше портились отношения: я не хотела мириться с его причудами и стесненным образом жизни, который он нам устроил, а он в ответ орал, что он вынул меня из дерьма, отмыл и дал лучшее, о чем миллионы лишь мечтают, что я — шлюха, которой достался золотой муж, что моя мать — тоже шлюха и вся моя семья — псы. Когда я заговаривала о том, чтобы нам вернуться назад в мою страну, брань становилась еще более изощренной.
Так прошел год. И тут появился шанс: у меня заканчивался срок действия паспорта, а вид на жительство в такой документ не продлевали. И мы улетели домой. На месяц. Когда я прилетела домой и по телефону сказала, что не вернусь, он стал рыдать и говорить, что пропадет без меня, что я ему нужна и что он раскаивается во всем плохом, что сделал мне. В общем, надавил на давние струнки. И во мне взыграла совесть — как же так, я брошу мужа? Нет! И я, сделав новый паспорт, с сыном снова полетела туда. Мама, которая была в курсе моих мытарств там, провожала меня и просто плакала: «Дочка, не едь туда». Но я считала, что это мой долг.
Сразу после возвращения в Бахрейн я нашла тайник с кучей презервативов в шкафу мужа — и пожалела, что вернулась. Он тут вовсю развлекался, оказывается. Я поняла, что будет очень трудно. Я твердо решила уехать.
Этот год был самым тяжелым. Издевательства усугублялись, брань была такой изощренной, что мне казалось — вместо мужа на меня орет какое-то существо, состоящее из абсолютного зла. Он так умел унизить меня, что я много раз просто чувствовала себя уничтоженной, отвратительные скандалы происходили в любое время суток и на глазах сына, ребенок не раз был очень сильно испуган. Муж гулял в открытую, уезжал, когда хотел, не давал мне денег. Еду, кстати, покупал он сам — и лишь ту, которую считал нужным купить. Дома часто не было элементарного: молока, яиц, рыбы, питьевой воды. Ребенок начинал болеть рахитом от недостатка полноценного питания. Когда у меня порвались туфли, и я попросила денег, он выдал гениальный ответ: а ты не ходи на улицу — вот и туфли не нужны. В конце концов, я сняла с руки золотое низкопробное колечко, подаренное одной из его теток, и продала его, чтобы купить нам с ребенком обувь. Скандал был неимоверный. Он экономил на нас с сыном и всегда не забывал упомянуть, как он о нас заботится.
Я стала откровенно проситься на родину. Скандалы становились все ужаснее, на мои малейшие возражения в ответ постоянно сыпались угрозы, что он отберет сына. Его любимой фразой стала «Я опущу твой нос до самых своих туфель, и ты будешь думать, как я, и подчиняться мне, собака»: Положение усугублялось тем, что его отец, который так и не хотел смириться с существованием «неверной» в своей семье, постоянно звонил мужу, требовал отчетов по ресторанным долгам и накручивал мужа еще больше. Я понимала — ему трудно, бизнес шел на спад, но это был не повод, чтобы срываться на нас с ребенком и создавать нам невыносимые условия.
Я перестала нормально спать, иногда часами не могла заснуть, глядя в темноту и думая, где теперь шляется муж. Моя подруга на родине перед отъездом подарила мне православный молитвослов, еще я взяла с собой Евангелие и Псалтирь. Я никогда не думала, что выучу наизусть почти все молитвы и около десяти псалмов. Молитва стала моим спасением от сумасшествия. Я молилась день и ночь, мусульманские четки переделала под розарий для молитв. Я просила Бога: помоги нам уехать вместе с сыном! Молилась несколько месяцев.
Однажды украла у мужа немного денег, купила телефонную карту и, спрятавшись за тумбочкой, позвонила в российское консульство. Уже даже не помню, откуда я взяла их номер. Я просила о помощи, я просилась домой. Мне ответили — только с его согласия, иначе он просто может написать любую бумажку и оставить сына с собой. Ну, конечно, если вы сможете добежать до аэропорта и купить билет... Какое «бежать»! Я совершенно не представляла, где находится аэропорт! У меня не было денег не то что на самолет — на такси!
Так прошло еще несколько месяцев, в унижениях и молитве. Однажды случился очередной скандал, во время которого я впала в состояние аффекта: я помню лишь обрывки видения своих рук, отбрасывающих от меня разъяренного мужа и обрывки фраз, которые я ему кричала: «Ты разбил мне жизнь, я тебя ненавижу, если бы ты только знал, КАК СИЛЬНО я тебя ненавижу!»... Муж замолчал и ушел в другую комнату, где просидел около часа. Я же с победным видом носилась, сбрасывая вещи в чемодан — я не знала как, но мы едем домой. И тут случилось чудо, которое мог сотворить только Сам Истинный Бог: муж тихо подошел и кротко сказал мне, что отпускает нас. Правда, денег у него нет, но если они есть у моих родителей, пусть вышлют и он купит нам с сыном билеты. Родители на радостях, что этот ад закончился, выслали денег, через несколько дней мы уже ехали в аэропорт. Муж понимал, что это может быть нашей последней встречей, но все время говорил и строил планы, как мы скоро вернемся, как поедем в Сирию в гости к родителям. Но я твердо знала, что уже никогда не вернусь в прекрасный Бахрейн.
Прилетели с сыном в Москву, где Господь явил мне еще одно свое чудо: с нами в самолете летела женщина, которая всю дорогу очень доброжелательно смотрела на нас и улыбалась моему малышу. Когда мы прибыли в аэропорт, она сама стала с нами знакомиться и буквально утащила нас из рук таксистов, настойчиво предлагающих свои услуги. Она оказалась женой российского консула в Бахрейне! Более того, за ней приехал ее сын на машине и они отвезли нас на Белорусский вокзал сквозь нескончаемые пробки, не взяв ни копейки и дав свой телефон — мол, если что, звони обязательно — поможем! Она как ангел, который был послан, чтобы помочь нам безопасно добраться да пункта назначения. А на Белорусском вокзале в зале ожидания я увидела церквушку. Мы зашли туда и я разговорилась с женщиной, продававшей свечи и иконки. Она была так доброжелательна, что я вдруг просто залилась слезами. Я стояла как школьница и сквозь поток слез рассказывала, рассказывала... До сих пор, вспоминая эту сцену, сквозь пять лет я заново переживаю свое тогдашнее состояние: я просто не могла поверить, что мы с сыночком вернулись оттуда.
Я вернулась к нормальной жизни, пошла работать, сына отдала в сад. Муж стал прилетать и пытался устраивать скандалы уже здесь, материально почти не помогал, ссылаясь на трудности. «И вообще, это ты мне должна помогать, потому что мне сейчас трудно», — заявил он. Но здесь он мне был больше не страшен, и он это прекрасно понимал. Я больше не хотела быть с ним и лишь ждала повода, чтобы развестись. Повод не заставил себя ждать: он быстро сдружился с местными разгильдяями и пристрастился к ночным гулянкам. В пьяном виде как-то раз он схватил меня за горло и пытался душить. На следующий день я подала на развод, поскольку брак был заключен в нашей стране и по нашим законам, а еще через пару дней силой заставила его уехать.
Прошло несколько лет. Еще перед разводом я встретила своего нынешнего мужа — человека совершенно другого уровня. Мы вместе и у нас родились еще двое сыновей. Сын от первого брака живет с нами, мы уехали жить в другой город. Я делаю карьеру певицы, о которой так долго мечтала, параллельно учусь в вузе и делаю еще много чего интересного, о чем даже не представляла еще пять лет назад. Бывший муж еще несколько раз приезжал, искал меня и звонил с угрозами. Я перестала отвечать и постепенно звонки прекратились. По законам нашей страны, не имеющей отношений с Бахрейном, я не могу ни претендовать на алименты от него, ни лишить его отцовства без его непосредственного участия в деле. Материально он нам не помогает и не считает нужным. Где-то раз в полгода он пытается требовать встреч с сыном, я продолжаю хранить молчание. Я понимаю, что, возможно, для сына, который его помнит и понимает, что произошло с нашей семьей, это не очень правильно, но мне кажется, ввиду неадекватности и непредсказуемости поведения бывшего мужа, дать ему увидеться с ребенком — шаг, который может окончиться непредсказуемо для нас.
P.S. Окончательным моим прозрение в области всей ужасающей сути ислама для меня стал Коран, бережно переведенный в авторитетном исламском учреждении и подаренный мне бывшим мужем. Как ни парадоксально, именно своим окончательным выводам о его деструктивности я обязана книге, которая была призвана соблазнять людей. Именно ради этого я продолжаю хранить это издание с твердой верой в то, что однажды смогу помочь еще одной или, даст Бог, даже нескольким юным дурочкам, собирающимся замуж за прекрасных далеких мусульманских красавцев. Девушки, к вам обращаюсь: наша вера — это наше спасение и на небесах, и уже здесь, на земле. Другого не дано!
.jpg){kind=small}
-
Брак с иностранцем: традиции и свобода
(Психолог Игорь Любитов
)
Христианке - о браке с мусульманином (Священник Даниил Сысоев (убитый фанатиком-исламистом) )
Уж замуж за бугор (Александра Малаш )
Готовность потерять свою национальную идентичность - следствие неуважения к себе (Семейный психолог Ирина Рахимова )
Замуж за индуса (Марина )
О знакомстве
С Абдулрахманом мы познакомились в Англии, когда я училась в языковой школе по программе «Education first». Мой тогда еще будущий муж тоже там учился. Мы часто видели друг друга в школе, но сначала я не обращала на него внимания. За нас решила судьба, когда меня перевели к нему в класс.
Абдулрахман приглашал меня на свидания, звал гулять, но я отказывалась.
Все-таки от стереотипов было сложно избавиться: он же араб, я думала, что у него гарем и все такое.
К отношениям между русской и арабом я тоже относилась скептически. Скажу больше, изначально он меня отталкивал: создавал впечатление такого высокомерного парня с дорогими часами.
Однажды пошел сильный дождь, я забежала в кафе, чтобы переждать его, и увидела там Абдулрахмана. Мы разговорились, тогда он мне и понравился. А сейчас я вспоминаю прошлое и понимаю, что было действительно много моментов, когда мы случайно пересекались, но не замечали друг на друга. После этого разговора в кафе мы начали больше общаться и много времени проводили вместе. Когда я уезжала из Англии, он пообещал, что приедет в Россию. Я, конечно же, думала, что он это несерьезно.
А через месяц мы все-таки встретились в Москве и с тех пор стали постоянно переписываться и созваниваться. Полтора месяца спустя он пригласил меня в Англию, оплатив мне курс обучения, но срок моей визы истек и пришлось вернуться на Родину. Хотя я уже тогда поняла, что отношения между нами всерьез и надолго. Еще несколько раз после этого мы встречались в Москве, а потом он приехал в Ханты-Мансийск, чтобы познакомиться с моими родителями. С этого момента мы не расставались, и именно тогда начались его арабские приключения в Сибири!
О жизни в Ханты-Мансийске
Первое время мы жили в Ханты-Мансийске на съемной квартире, а потом переехали к моим родителям. Он очень долго ко всему привыкал: не мог, к примеру, есть русскую еду, даже рис с бараниной был «не тот». Незнание языка тоже сказывалось, ведь пока я была в университете, он не мог даже в магазин сходить. Труднее всего пришлось зимой, ведь он не привык к таким условиям! Но это его не остановило. Он пережил эти холода и тяжелую жизнь в Ханты-Мансийске и добился своего – увез меня в жаркий Катар.
О свадьбе
Мы сыграли Никах (прим. автора – в исламском семейном праве равноправный брак, заключаемый между мужчиной и женщиной ) в Москве, в тайне от родителей, спустя некоторое время поженились уже по закону РФ, потом, на основании этой бумаги, получили катарское свидетельство о браке, но саму свадьбу уже не играли. Его родители были довольны, что у нас все прошло поэтапно.
Здесь даже присутствует некая магия чисел – знакомство 28 мая 2011, Никах 28 января 2012, свадьба в России 28 мая 2012, а 28 апреля 2013 родилась дочка.
О родителях
Поначалу моя семья была недовольна выбором, так как боялись и беспокоились за меня. Они говорили: «Он – араб, у него гарем, тебе потом сложно будет уехать оттуда, «вдруг что!». Но я была уверена в своем выборе и знала, что ничего подобного не произойдет. До его приезда в Ханты-Мансийск моя семья мало, что знала о нем. И лишь когда мы переехали в дом моих родителей, они прониклись и полюбили его как сына. Сейчас они, конечно же, в хороших отношениях. Абдулрахман любит мою семью, а мама уже посещала нас в Катаре и в скором времени мы планируем еще одну встречу с ними.
С его семьей было сложнее. Изначально они не поддерживали эту идею, утверждая, что если девушка не мусульманка, то ей сложно будет жить в новых традициях, что рано или поздно мне надоест и я убегу обратно в Россию. Поэтому ни о каких его поездках в Москву и Ханты-Мансийск, а тем более о свадьбе, речи быть не могло.
Я тоже сначала думала, что его семья будет ко мне неприветлива, но в будущем оказалось все совсем наоборот.
Абдулрахман, ничего не сказав родителям, уехал в Ханты-Мансийск. Периодически они созванивались, пытаясь узнать, не одумался ли их блудный сын и не хочет ли он вернуться и найти работу. Но он не вернулся, и родители, осознав, что он не изменит своего решения, приняли его выбор и сказали, что помогут нам с переездом. Когда я, наконец, приехала в Катар и познакомилась с ними, то сразу же подружилась. Оказалось, что его родители – современные мусульмане, и они во всем начали мне помогать. Его мама постоянно находится со мной, она помогла мне адаптироваться, берет на все вечеринки, познакомила со своими подругами. А папа не строг, всегда дарит подарки и называет своей дочкой. По телевизору показывают, что жизнь в мусульманской семье невыносима и ужасна. Однако, я хочу сказать, что чувствую себя очень комфортно, здесь у меня появилась вторая семья.
О переезде
Переезд легким не бывает. Где-то за год мы начали оформлять документы: надо было собрать огромный пакет всевозможных бумаг, ведь Катар такая страна, куда не так просто попасть.
Пока мы готовились к переезду, я мечтала быстрее уехать из Ханты-Мансийска, но как только переехали, то сразу начала скучать по дому. Здесь все было по-другому: одежда, законы, еда, традиции… К этому очень сложно привыкнуть, ведь ты едешь не на двухнедельный отдых.
Я ехала туда не как турист, а как жена арабского мужа.
Сначала мы жили с его родителями, а через некоторое время они подарили нам виллу, в которой мы сейчас и живем.
О Катаре
Жизнь тут совсем не такая, как в Ханты-Мансийске. Местные жители – очень богаты, а приезжие из Филиппин и Индии работают в сфере услуг. У местных множество поблажек и льгот: работают по 4 часа в день, при рождении им на счет перечисляют деньги, за замужество и строительство дома государство выплачивает баснословную сумму, и это все только по одной причине – ты родился в Катаре.
Как правило, жители Катара идут работать сразу после школы, преимущественно на высокие должности. Вообще, когда Абдулрахман сказал мне из какой он страны, то я даже не знала где это. Лишь спустя несколько месяцев я прочитала в интернете, что это самая богатая страна в мире.
О религии
В январе 2012 года я приняла ислам. Сначала я не почувствовала каких-либо существенных изменений, но потом, как говорится, это пришло.
Дело было в Москве, тогда еще будущий муж предложил мне сменить религию, и я согласилась. Сразу после этого мы сыграли Никах в одной из московских мечетей. Я обдуманно подошла к этому вопросу, советовалась с близкими. В итоге решила, что муж и жена не должны иметь разногласий в семье, и тогда будут мир и гармония. В будущем и дети не будут сомневаться, в какой религии им жить.
Ислам мне нравится и я не жалею, что поменяла религию. Я чувствую уверенность в своем муже, что он меня не предаст и не изменит, и я полностью ему доверяю. Скажу больше, ислам полностью поменял мою жизнь, и я поняла то, чего не понимала раньше. Я стала чувствительней и душевней, поняла ценность жизни. Само собой? я соблюдаю все правила. Хоть я и не родилась мусульманкой, но я чувствую себя ею и рада, что моя дочь родилась в исламе. Уверена, что, будучи мусульманкой, ей будет легче идти по жизни.
О традициях
Я уже ко всему привыкла: и к тому, что голову надо покрывать, и что мужчины отдельно от женщин. Вообще, здесь ко всему можно привыкнуть.
Катар - очень строгая страна, считается, что мужчина должен носить традиционную одежду белого цвета, а женщина, как его тень от солнца, – черную абайю. Абайя (прим.автора – длинное традиционное арабское женское платье с рукавами, для ношения в общественных местах ) показывает твой статус, ну а когда к тебе обращаются мадам или госпожа и открывают перед тобой дверь - даже приятно.
Вот только когда я увидела расчлененного барана на тарелке с рисом, то это стало для меня шоком. К такому, действительно, сложно привыкнуть. Еще везде мужчины находятся отдельно от женщин. В школах, в домах (есть отдельные комнаты для мужчин и женщин), в очередях, комнатах для молитв, на работе. Женщинам и мужчинам даже запрещено разговаривать друг с другом. Например, в торговом центре нельзя встретить парня и девушку вместе. А если пара вместе, то значит они муж и жена. Что касается многоженства, то это большая ответственность. В исламе разрешено иметь четырех жен. Если муж достаточно обеспечен, то это показывает его статус.
Однако я знаю, что мой муж никогда не заведет себе вторую жену, ведь у нас современная семья, а многоженство – это что-то более традиционное.
О жизни
Мой муж работает с утра до обеда, в это время я обычно сплю. Он является президентом арабского спортивного клуба и еще его отец отдал ему один из своих ресторанов, поэтому по вечерам он иногда ездит проверять, как там идут дела. Пока его нет дома, я могу делать, что хочу. Обычно его мама берет меня с собой на вечеринки или по магазинам, также у меня есть личная машина и водитель, поэтому, если захочу, то могу сама поехать в магазин или в кафе. Делаю это не часто, предпочитаю оставаться дома. А потом, вечером, вместе с мужем идем гулять.
Еще один стереотип: «Выходить из дома нельзя». Конечно можно! Все считают, что арабская жена должна быть дома, готовить, следить за детьми, во всем слушаться мужа и быть, по сути, никем. У нас совсем не так, я уважаю своего мужа, он уважает меня, и, если у нас возникает спор, то мы находим компромисс. Мой муж меня полностью обеспечивает, сама я не работаю. Он дает мне деньги, дарит подарки, мы ездим куда-нибудь отдыхать всей семьей. Он ни в чем меня не ущемляет. В нашей стране считается, что именно жена показывает статус мужа.
Многие думают, что я с ним только из-за всей этой роскоши, но я бы никогда не смогла жить с человеком ради денег. Кто бы что не говорил, но для меня важнее семейные ценности, чем материальные.
О ребенке
Пока мы оформляли документы на переезд, я успела закончить университет и, так как на 5 курсе я была беременна, то планировала рожать в родном городе. В паспорте у дочери написано, что она родилась в России, но по национальности она - арабка. Я за то, чтобы ребенок воспитывался в традициях отца. Не хочу никого обижать, но зачем ей быть русской? Отношение к мусульманам в России неоднозначное. Я просто не хочу, чтобы мои дети поддавались дурному влиянию, самое главное, чтобы они просто знали, что хорошо, а что плохо. Арабский - ее основной язык, по-английски она уже знает несколько слов, он очень легкий, и его она в любом случае выучит. А вот русскому буду учить ее позднее, чтобы могла поддерживать связь с русскими бабушкой и дедушкой.
О еде
Больше всего я скучаю по русской еде! Арабская кухня тоже вкусная, но русской мне хочется больше. Я люблю и селедку, и оливье, и пирожки, и пельмени. В общем, только когда уехала я поняла, что люблю больше всего! К сожалению, здесь никто не может повторить в приготовлении настоящее русское блюдо, да и продуктов подходящих нет. Я научила своих кухонных работников делать пюре и оливье, получается вкусно, но все равно не так, как в России. Теперь каждый раз, когда приезжаю в Ханты-Мансийск, – наслаждаюсь моментом.
Кухня в Катаре очень разнообразная. Шашлыки, например, самые вкусные из всех, что я когда-либо ела. А так как мы живем на побережье, то часто лакомимся морепродуктами. На столе каждый день обязательно стоит рис. Что касается сладостей, то тут они не все вкусные. А еще в пищу кладут много специй, что мне тоже не особо по вкусу. Часто нам привозят еду из нашего ресторана, а по пятницам мы устраиваем вечеринки и собираемся всей семьей за большим столом. Кстати, наша доченька – настоящая арабка. Сколько я борщей для нее не варила, она отказывается есть!
Вот так и переплетаются судьбы. И пока одни жители стран усиленно строят баррикады из расизма, шовинизма и прочих «измов», другие эти границы размывают.
КСЕНИЯ ГРИНЕВИЧ
Власти Египта хватаются за голову: браки с иностранками становятся все более престижными среди молодых египтян, а их соотечественницы в это время просиживают в старых девах. Чтобы как-то повлиять на ситуацию, власти страны взяли курс на пропаганду «сохранения целостности общества, вековых традиций и устоев, а также нерушимости главной социальной ячейки общества – семьи». Главная задача кампании со столь пространным названием – положить
конец буму смешанных браков в курортных городах страны фараонов.
Действенны ли нравоучения старейшин и свах? Власти Луксора утверждают, что да: за несколько месяцев проведения кампании женитьб с иностранками стало в два раза меньше. Однако наши туристки, отдыхающие в Египте, никакой разницы в поведении египтян пока не чувствуют.
Молодые арабы, не обремененные узами брака, продолжают со свойственной им любвеобильностью обхаживать прибывающих к ним европеек. Работая гидами и аниматорами в отелях, они с прежним усердием стараются найти жену среди клиенток, множество из
Смотри также:
Радужные перспективы Черногории Радужные перспективы Черногории
– Масленица на носу – пора печь блины!
– Романтический семейный отдых, или Как устроить второй медовый месяц
– В Йичине открылась соляная пещера
– Начато расширение шанхайского международного аэропорта "Пудун"
которых – россиянки, чтобы с ее помощью пробиться на более высокие ступени социальной лестницы.
Наши соотечественницы, являясь частыми гостьями жаркого Египта, регулярно возвращаются в страну пирамид уже не туристками, а арабскими женами. Страстность, любовный напор и темперамент жгучих брюнетов подкупают наших романтических особ. По данным Ассоциации по защите прав русскоязычного населения в Египте, только в Шарм-эль-Шейхе постоянно проживает около 4000 гражданок России (цифра за 2006 год), и число их растет пропорционально туристическому потоку - на 15% в год.
Зачем египтянину иностранная жена? Не секрет, что исламская невеста стоит жениху сотни верблюдов или столько золота, сколько она весит. Другое дело – россиянки.
Они приезжают к жаркому берегу – современные и раскрепощенные. Они загорают топлес и приходят на обед в коротких маечках, не прикрывающих пупок, что в Египте выглядит как полная обнаженка. Они прогуливаются по территории отеля в стрингах, демонстрируя то, что египтянин может себе представить только в тайных эротических фантазиях. Они соглашаются зайти к египтянину на чашку кофе, не подозревая, что это равносильно признанию в проституции. Они развлекают дискотеку танцем живота, не понимая, что в Египте приличная женщина может исполнить этот танец только в закрытой спальне и только перед своим мужем. Они верят цветам и словам и легко соглашаются на секс, если им нравится горячий египетский парень.
Для последнего жениться на иностранке – проще простого. Он заключает с ней не настоящий брак, а ОРФИ. По египетским порядкам – это, скорее, помолвка или, грубо говоря, государственное разрешение спать вместе. Но главное – по этому документу у Него – куча прав, на общих детей, к примеру, а у Нее – никаких! Кроме того, в любой момент он может сказать: «Ты мне больше не жена!» – и любой суд его поддержит.
Во что же выливается такой брак для россиянки? В ношение хиджаба, полное бесправие, тяжелую работу? А может и после свадьбы она живет в восточной сказке, оставаясь любимой «хабиби», воспитывает детей, не знает бед и забот? Многочисленные форумы пестрят историями, приоткрывающими закулисье мира русских жен современных египтян.
Наталья, 26 лет.
«Я замужем за египтянином больше трех лет – приехала туристкой в Шарм-эль-Шейх, да так и осталась. Сейчас жалею. Люблю Ибрагима до сих пор, но уже устала в одиночку «выстраивать» отношения. Такое ощущение, что трудности в семье его мало волнуют, он их со мной даже не обсуждает. Главное – чтоб не теребила, и еще – вовремя и вкусно поесть.
А вкусно поесть удается редко – бедность замучила. Недавно в семье родилась дочка, а старшего сына пришлось отправить обратно в Россию к бывшему мужу – не было денег на то, чтобы отдать его в первый класс. Все русские книги прочитаны, фильмы пересмотрены, телефонные разговоры с Россией слишком дороги, одежда истрепалась, а в парикмахерской я не была почти два года. Хочу устроиться работать в отель или турфирму, но дочка еще слишком маленькая. Это отдыхать здесь хорошо, но жизнь – совсем другая».
Ирина, 32 года. «Все «прелести» брака по-египетски испытала на себе, хорошо, что не успела выйти замуж официально. Первые конфликты между мужем-арабом и женой-россиянкой возникает года через три. Примерно тогда, когда в России женщина заканчивает сидеть с ребёнком и выходит на работу. А в мусульманской стране для женщин работы, как таковой, нет. Только пятнадцать процентов женщин в Египте работают, остальные – домашние сиделки.
Дети, готовка, стирка, магазины – вот все её интересы. Для мусульманок это вполне нормальная жизнь. Для нас же это означает похоронить себя заживо. Скука – вот одна из основных причин разводов в таких семьях.
Вторая причина – ревность. Мужчина-мусульманин – натура полигамная, и одной женщины ему мало. Но вот загвоздка, всех их нужно содержать. А такое далеко не каждый араб может себе позволить. Вот и получается, что официально у него одна жена, а остальные три – «гражданские». Разве можно жить в такой атмосфере, когда муж не успеет еще толком поужинать дома, как уже, ни слова не говоря, торопится уйти? Не смей задавать ему глупых вопросов – он сам себе хозяин».
Татьяна, 28.
«Мы с Азизом познакомились в Египте, в Шарме. Поначалу я воспринимала это как пляжный роман. Ничего серьезного. Гуляли, пили кофе... Я приезжала туда несколько раз и все чаще задумывалась... Он не был похож на мальчиков, бросающих томные взгляды на туристок. Высшее образование, старший менеджер ресторана. Люди за 30 редко крутят романы просто так. Тем более что ни о деньгах, ни о близких отношениях речи не было. Однажды состоялось обоюдное признание. Но и тогда я еще думала, стоит ли затевать международную семью. Наконец решились. Я поставила условие, что жить мы будем в России.
В Москве начались трудности. Азиза не принимали мои родные, ему было трудно без языка. Несколько раз он был готов все бросить, но оставался только ради меня. Сегодня нашему сыну пять месяцев. Он крещеный, и муж прекрасно отнесся к этому, хотя сам мусульманин. У нас огромное, сильное чувство, и оно победило все трудности. Но молодым повторять мой опыт с ходу не советую. Процент мужчин, способных выдержать все это ради любимой, ничтожно мал».
«Моя подруга, 46-летняя Вика
, встретила в Хургаде 25-летнего массажиста и с тех пор сошла с ума. Бросила мужа, 19-летнюю дочь, ездит к нему постоянно. Хочет переехать навсегда. Все свои сбережения потратила, купила ему машину, квартиру. Кредит взяла на 200 тысяч рублей. Массажист вроде эти деньги вложил в дело, но как только доходит до того, чтобы проценты ей выплачивать, он «заболевает». Подруга верит каждому его слову. А его на сайтах любовницы обсуждают. Рассказывают, как он ее «старой дурой» называет. А подруга ничего и слышать не хочет, молодится».
Марина, 27.
«Отдыхая в одном из отелей Хургады, я каждое утро бросала ночную рубашку на кровати – ну привычка у меня такая. И каждое утро юноша-уборщик складывал ее на подушке самым замысловатым способом. Когда он узнал, что через два дня я улетаю, то выложил рубашку в виде сердца, а полотенца вокруг свернул фантастическими птицами и засыпал все это красными лепестками местных цветов, названия которых мало кто знает. В мою комнату потом ходили как на экскурсию – фотографироваться на фоне любовного шедевра. Как вы думаете, что было дальше? Я стала его женой. Уже полгода мы живем душа в душу в той же Хургаде. Единственный минус – туго с деньгами».
Нельзя не вспомнить также историю, которая широко обсуждалась в СМИ. Курортный роман закончился свадьбой и Елена Ловкова переехала в Египет к мужу вместе со своей 10-летней дочерью от первого брака. Молодожены поселились в его родной деревне. Там молодая россиянка приняла ислам и родила второго ребенка. Однако сказка быстро развеялась: пытаясь сбежать от постоянной ругани женщина несколько раз порывалась уехать на родину. После очередной такой попытки муж забрал ее документы и маленькую дочку, потребовав за нее 50 тысяч долларов.
Россиянка обратилась в полицию, однако те решили не вмешиваться во внутрисемейный конфликт. Елене стали помогать местные жители – они привезли россиянку в Каир, где она смогла встретиться с сотрудниками российского консульства. оформить вылет на родину без документов оказалось гораздо проще, чем забрать ребенка у мужа-египтянина. Драматические разбирательства длятся до сих пор.
А вот взгляд с другой стороны баррикад. Рассказывает пара туристов. «Мы возвращались вечером в отель, когда путь нам преградил красавчик из службы безопасности. Видимо, ему надоело стоять в одиночестве и он решил заговорить с нами. На нас неожиданно обрушилась многословная, горячая и сбивчивая история его любви к одной загадочной русской девушке.
Почему она меня бросила? Я ведь все для нее делал, на руках ее носил. И я видел: она была со мной счастлива! Почему она уехала в Россию, где всегда две зимы - очень холодная и не очень?!
Он искренне хотел понять и ждал объяснения: чем он, его родня, его страна не приглянулись русской жене».
Получается, что единого шаблона, по которому строится египетский брак, как и следовало ожидать, не существует. Русская жена – это действительно предмет гордости для араба, знак высокого статуса. Но это не значит, что его ухаживания обязательно будут корыстными и расчетливыми. Многие и после свадьбы продолжают сдувать пылинки и относиться к жене с уважением, хотя и ограничивая ее свободу в соответствии со своей религией. Но если женщине не удастся распознать в черноглазом красавце профессионального альфонса или деспота, то последствия, как видим, могут быть драматическими. Но это ведь не только в Египте…
В Луганской области отмечается тенденция к росту мусульманского населения, а «исламскому фактору» начинает принадлежать все более заметное место в духовной, культурной, социальной жизни региона.
С одной стороны, ежегодно в ВУЗы региона приезжает учиться все больше иностранцев. С другой стороны, часть из них остается в регионе после обучения, создает семьи, перетягивает сюда родственников.
Статные и эффектные мусульманские мужчины привлекают внимание луганчанок. Пытаясь найти быстрое и обеспеченное счастье, они с ходу бросаются в замужество. Впрочем, какие-либо официальные количественные показатели на этот счет отсутствуют. Поэтому «Остров» обратился к неофициальной информации, согласно которой сегодня только в областном центре уже создано около 100 украинско-арабских семей.
По информации руководителя управления мусульманских общин в Луганской области «Таухид» Марата Шакирова, согласно данным, полученным им по итогам паспортизации населения региона в 2004 года, в области насчитывалось около 15 тысяч мусульман. В том числе, наибольший удельный вес всегда приходился на татар, которых насчитывается около 8 тысяч. За ними следуют азербайджанцы, дагестанцы, арабы.
Как сообщил Шакиров, в регионе официально зарегистрировано 9 мусульманских общин. Еще несколько общин сформировались и действуют, но официально еще не зарегистрированы, в Северодонецке, Кировске, Горском.
«Работа «Таухида» первоначально была сориентирована преимущественно на татар, которые наиболее компактно уже в третьем поколении проживают преимущественно в шахтерских городах региона: в Красном Луче - около 1,5 тыс., в Антраците - до 900 чел., в Свердловске - до 700 человек, а также в Лисичанске, Стаханове, Северодонецке », - рассказал Шакиров. Азербайджанцы и дагестанцы представлены в Луганской области во втором поколении, этнические арабы - в первом.
Побег из замужества
В 2007году Управление СБУ в Луганской области обнародовало в СМИ информацию о конфликте в украинско-арабской семье. В марте 2007 г. луганчанка обратилась в правоохранительные органы с просьбой защитить ее от мести собственного супруга - уроженца Палестины.
История оказалась не простой. Луганчанка Виктория Т. вышла замуж за студента-медика Мухаммеда. Поначалу их жизнь складывалась более, чем благополучно. Воспитанный молодой человек без вредных привычек, будущий врач-педиатр казался Вике и ее родным образцовым семьянином. У них родилась дочь, будущее виделось счастливым и безоблачным. Однако…
«Осенью 2004 года Мухаммед сообщил жене, что ему необходимо срочно вылететь на родину — временно, для ухода за больной матерью, - сообщала пресс-служба УСБУ. - Спустя год он предложил Вике приехать к нему — познакомиться с родственниками. Имея на руках визу сроком на три месяца, в конце декабря 2005 года Виктория с маленькой дочерью отправилась на Ближний Восток. В итоге путешествие затянулось на целый год, и вызволять из Палестины молодую луганчанку и ее маленькую дочь пришлось правоохранительным органам».
Как сообщали правоохранители, история разворачивалась так: приехав к мужу, молодая женщина изначально была шокирована, поскольку семья Мухаммеда проживала в небольшом населенном пункте, была большой и патриархальной. Мухаммед и семеро его братьев с женами и многочисленными детьми жили все вместе в одном доме без отопления, газа, воды, туалета и мебели. Пищу готовили во дворе дома на костре. Поэтому она тут же попросила мужа отправить ее назад в Украину. Но Мухаммед уговорил супругу остаться погостить еще.
Однажды Виктория обнаружила пропажу своих документов и мобильного телефона. По ее словам, их взяли братья Мухаммеда, которые не хотели, чтобы невестка уезжала на родину. Виктория пояснила причину их нежелания отпускать ее и малышку из Палестины тем, что учебу Мухаммеда в Луганском медуниверситете полностью оплачивали его старшие братья, трудившиеся на тяжелых, неквалифицированных работах на территории Израиля. Теперь Мухаммед, единственный мужчина в семье, получивший образование, работал в трех больницах, чтобы постепенно расплатиться с братьями. Фактически он содержал их многодетные семьи, и его отъезд в Украину означал бы для них потерю кормильца.
Братья заявили Вике, что она сама может уезжать когда угодно, но ребенка они не отдадут ни под каким предлогом. Естественно, вернуться домой без дочери она не могла.
Постепенно обстановка в семье ухудшилась. Родственники, якобы, упрекали молодого супруга в том, что его жена не говорит по-арабски, готовит только для своего мужа и ребенка, а не для всех обитателей дома. Между супругами начались потасовки нередко на глазах у дочери. Виктория рассказывала правоохранителям, что в припадках гнева муж даже гасил о ее кожу сигареты, и что его братья избивали ее, но муж не считал нужным заступаться за жену.
Потом на супругов обрушилось несчастье - тяжело заболела малышка. Не подошел ближневосточный климат, возможно, сыграли свою роль и семейные сцены, происходившие на глазах маленькой девочки, недоедание. Ребенку становилось все хуже, начались приступы удушья, но Мухаммед (детский врач по специальности) сохранял спокойствие: мол, выздоровеет, если будет на то воля Аллаха, вспоминала жена.
Срок законного пребывания Виктории на территории Палестинской автономии истек, а выехать в Украину она не могла. Связываться с домом тоже было нелегко. Муж разрешил ей общаться с мамой посредством СМС-сообщений, содержание которых тщательно контролировал. Но, несмотря на ухищрения зятя, Викина мама поняла: дочку надо спасать. И обратилась в Министерство иностранных дел Украины, а затем и в Посольство Украины в Израиле.
«Он стал требовать, чтобы я приняла ислам, в противном случае угрожал наказать меня, вплоть до физической расправы», - рассказала женщина уже после освобождения.
Путь домой через Вифлеем
Как рассказала Виктория, после принятия ислама контроль над женой со стороны мужа стал несколько слабее. Теперь, дескать, ей даже иногда позволяли выходить из дома и общаться с женами местных жителей — украинками и русскими. Отправляясь в гости, она получала от мужа свой загранпаспорт на случай проверки документов на улице, а, приходя домой, возвращала его Мухаммеду. Именно это обстоятельство дало женщине шанс для побега, ведь в ее загранпаспорт были внесены данные о дочери — гражданке Украины.
Когда об этом стало известно в Посольстве Украины в Израиле, работники диппредставительства решили, что, пожалуй, смогут помочь ей, но только в том случае, если она окажется на территории, которую контролируют израильские войска. Например, в Вифлееме.
2 ноября 2006 года Вика в домашней одежде вместе с малышкой вышла из дома, села в такси и доехала до Вифлеема. Там пересела в ожидавшую ее посольскую машину, которая и доставила ее в Тель-Авив. Украинское посольство подготовило ноту израильским властям, в которой объяснялось нелегальное пребывание Виктории на территории Израиля. Обычно власти Израиля очень жестко относятся к нелегальным мигрантам — им трудно избежать тюрьмы, но к Викиной ситуации в Тель-Авиве отнеслись с пониманием.
3 ноября беглянки уже были в Киеве — в аэропорту «Борисполь», где их встречали Викины родители, а спустя сутки — в Луганске. Мухаммед сразу же занялся поиском пропавших жены и дочери, хотя не мог и представить себе, что они уже в Украине. Затем он начал осаждать звонками семью Вики в Луганске. Сначала просто вежливо спрашивал о здоровье, потом перешел к угрозам. Мухаммед твердил, что Виктория сбежала, опозорив его перед всей общиной, и ему надлежит наказать ее за проступок, а ребенка увезти в Палестину и воспитать в мусульманском духе. Это обстоятельство заставило Викторию искать защиты в Управлении Службы безопасности Украины в Луганской области. Мухаммеду был запрещен въезд в Украину до 2011.
Однако и на этом в истории не была поставлена точка. Луганская семья Виктории снова начала обращаться за помощью к правоохранителям, поскольку, несмотря на то, что Мухаммед женился второй раз теперь уже на соотечественнице - палестинке, он продолжал третировать луганскую семью телефонными звонками.
Сотрудники Управления СБУ в Луганской области снова вынуждены были активизировать свою помощь луганчанке, после чего звонки с угрозами прекратились. Однако через два года срок запрета на въезд для Мухаммеда истечет и тогда у него появится возможность опять приехать в Украину…
Между тем проблема, которую высветила данная история, стала предметом анализа луганских культурологов.
«Различия между христианским и исламским миром действительно порой непреодолимы, - отметил Сейфулла Рашидов, доцент Восточноукраинского университета им. Даля. - Наши граждане, а особенно гражданки, не обладают элементарной культурологической образованностью. В силу этого они наивно предполагают, что человек любой культуры будет вести себя примерно так, как и их соотечественники. На самом же деле все происходит иначе… Я бы даже применил такое сравнение: добиться успеха при заключении такого брака - это все равно, что к «Москвичу» приставить крылья и заставить его взлететь…».
«Взлетевший «Москвич»
Как же сделать так, чтобы различия между между христианским и исламским миром не стали непреодолимым препятствием в создании бинациональной семьи? На этот вопрос мы предложили ответить другой арабско-украинской семье: Мохамеду Яссину из Иордании и луганчанке Ирине Дувалиной, которые воспитывают в Луганске уже трех детей - 14-летнюю Надежду, 7-летнюю Амину и 4-летнего Азиза.
«В плане гостеприимства арабская семья очень похожа на украинскую, - рассказывает Ирина. - Вот американским девушкам приходится труднее, наверное, потому, что они - другие, не такие как мы. Родители Мохамеда сразу приняли выбор сына. Но первые две-три недели мы не могли никуда выйти из дома, потому что началась процедура знакомства с многочисленными родственниками, которых оказалось около 1000 человек! Каждый из них считал своим долгом познакомиться с новой родственницей. И пока меня не представили всем, выйти из дома мы просто не могли!».
Первый приезд в Иорданию оказался сродни экзамену. Не удивительно: чужая страна, новые люди, совершенно другая культура и религия. Но главное - незнание языка мешало понять окружающее и быстро адаптироваться.
Сейчас Ирина с улыбкой вспоминает, как стала свидетельницей, когда в соседнем дворе гостья из Америки решила выйти на веранду позагорать топлес. Будущий свекор примчался с ружьем.
«Нужно постараться почувствовать семью, насколько она ортодоксальна или, может быть, более современна, - поясняет Ирина. - Но о мини-юбках, глубоких вырезах нужно забыть. В Иордании я ходила и в европейской одежде, и в арабской. Главное - вести себя разумно. Кстати, здесь в Луганске я также всегда чувствовала к нашей семье повышенное внимание. Безусловно, я приняла мусульманство, но Мохамед не возражает, если в Луганске, выходя из дому, я не надеваю платок. Дело в том, что тогда все пьяницы и шалопаи будут «моими» - обязательно кто-то, да прицепится…».
Мохаммед подтвердил: «Да, я дал ей право: хочешь - ходи в платке, хочешь - без платка…».
Мохамед Яссин приехал в Луганск после окончания Иорданского университета, где учился на факультете физического воспитания, чтобы закончить магистратуру и поступить в аспирантуру. С 2000 г. он начал преподавать в Луганском университете арабский язык. В своей семье он - четвертый из 13 детей.
«Мои родители всегда мечтали, чтобы дети имели высшее образование, - рассказывает он. - Это такой почет! Гордость всей семьи! По традиции в арабской семье деньги должны зарабатывать мужчины, а девочки очень рано выходят замуж. Моя старшая сестра вышла замуж, когда еще и школу не закончила. А с Ирой мы познакомились в 1993 году, когда она еще училась на естественно-географическом факультете. Через год мы поженились ».
Украинскую девушку привлекла серьезность, мужественность и основательность Мохаммеда.
Еще через год родилась Надя. Как поясняет Ира, все очень хотели, чтобы у первого ребенка было «международное», нейтральное имя - так сказать, русско-арабское. Об этом особенно просили бабушки.
«Вообще-то есть три таких имени,- поясняет Ирина. - Тамара, Надя и Валя. Только Валя произносится с ударением на втором слоге. Амина - означает «верная», «правильная» , Азиз - «дорогой».
- Всякая ли девушка может «вписаться» в мусульманскую семью? Дайте рекомендации для украинских девушек?
Мохамед : - Вот вы рассказывали о том, что община слепо встала на сторону покинутого мужа и хотела наказать жену. Конкретно по этому факту я ничего сказать не могу, зато есть пример, когда община много лет поддерживала и материально помогала украинской женщине, муж которой умер. Это был Хальдун Иса, который женился на Вике, когда они были еще студентами. У них тоже родился ребенок. А через три года у мужа обнаружилась лейкемия. Сначала семья отправилась в Иорданияю, Хальдуну там сделали операцию. Но спасти его не удалось. Женщина вернулась в Луганск, и пока она находилась здесь, община все время ей материально помогала. Через некоторое время родственники мужа снова пригласили Вику навестить их и в конце концов она вышла там замуж за одного из братьев мужа. Это пример того, как семья продолжает заботиться о невестке и ее детях и никогда не оставит ее на произвол судьбы.
Ирина: - Первое, что я посоветовала бы девушкам, которые хотят выйти замуж за араба так это не спешить беременеть. Если вы любите парня и хотите выйти за него замуж, сначала нужно поехать в гости, посмотреть, познакомиться с семьей, подумать, сумеете ли вы принять традиции этой семьи, подчиниться ее законам. Ведь в арабской культуре огромнейшую роль играет семья мужа. По сути, девушка выходит замуж не за мужчину, а за его семью. С одной стороны, для нас, славянок, это выглядит несколько старомодно, но наши соотечественницы должны знать, что в мусульманской культуре работает совершенно другой социальный механизм и, принимая девушку, семья на 100 процентов как бы берет ее под свою защиту.
- Какие функции в такой семье выполняет женщина? На чем она должны быть сосредоточена?
- На муже и на детях. Слово мужа здесь - закон. Недопустимо, чтобы жена повышала голос на мужа. Свое несогласие она может выразить молчанием. Моя свекровь очень многому меня научила, и в первую очередь мудрости. Сначала я смотрела и удивлялась: она почти ничего не говорит, не спорит, а муж слушается ее. А ведь арабский мужчина очень вспыльчив! Думаю, что и я уже в какой-то мере научилась этому искусству. Конечно же благодаря Мохамеду.
- Есть ли вероятность того, что у арабского жениха может оказаться несколько жен?
- На самом деле сегодня это довольно редкое явление. В украинском загсе сейчас требуют справку о том, что жених не женат и не был судим. Да и стали более образованными. И, хотя религия разрешает иметь до 4 жен, в современном мире это происходит только в исключительных случаях. Например, если у жены какие-то неизлечимые или тяжелые болезни или она не может иметь детей. Кроме того, есть и материальные препятствия. Дело в том, что муж обязательно заключает с будущей женой брачный контракт, в котором фиксируется, сколько денег он даст жене. А иметь много жен - это и дорого, и хлопотно. В итоге большинство мужчин ограничиваются одной женой…
- Правда ли, что в арабской семье ребенок является собственностью отца, а не матери?
Мохамед - По закону до 12 лет ребенок должен находиться с матерью. А потом он может выбирать. В арабской семье отец зарабатывает деньги. А жена воспитывает детей.
Ирина : - Мне очень нравится, что арабский мужчина никогда не будет лежать на диване и ждать, пока женщина заработает для семьи деньги. Эта культура дает нам настоящих мужчин.
Ребро Адама
Как оказалось, Марат Шакиров все же не является ярым сторонником заключения таких бинациональных браков.
«Этнических арабов в Луганске значительно меньше, чем татар, - уточняет Шакиров. - В первой и единственной пока в Луганске мечети, которую мы открыли в этом году, на пятничные молитвы приходит до 200 человек. Из них около 50 - это выходцы из Пакистана, Индии, Нигерии, Иордании, Палестины. Остальные - представители стран СНГ. При мечети мы открыли курсы арабского языка, но специально не ограничиваемся одним языком. Параллельно для всех желающих бесплатно проводятся занятия по истории, исламской религии, культуре. Уже создано четыре группы по десять человек. То есть обучается 40 энтузиастов-немусульман. Проводя обряды исламского брака, я всегда отдельно разговариваю и с девушками, и с парнями, даю им советы. В Луганске за год заключается примерно тридцать мусульманских браков. Но все же создание бикультурной семьи - это всегда попадание в «экстремальную ситуацию». Последствия могут быть и хорошими, и плохими. Хотя у меня в практике больше положительных примеров.
- Какие же советы вы обычно даете молодым людям?
- Мы предупреждаем девушку, что ее ждет много сложностей. Рассказываем о том, что брак с мусульманином - это союз не только с мужчиной, но и тесное взаимодействие со всей его большой семьей, и хотя никто не имеет права заставить женщину принимать ислам, ей все же лучше познакомиться с религией и культурой мужа. Ведь ей придется воспитывать детей в духе мусульманской религии. Кстати, мусульманские нравы и религия совсем не противоречат христианским.
С другой стороны, отношения между людьми в мусульманской культурной среде совершенно другие. Там, например, не увидишь бомжей, беспризорных детей. Не увидишь, чтобы в транспорте женщина или старший по возрасту стоял, а мужчина или младший по возрасту сидел. С детства культивируется уважение и почитание старших, отношение к религии, молитве. Все это цементирует отношения в мусульманской среде, делает их более прочными, если хотите, более моральными.
Девушки должны быть готовы к тому, что им придется уважать семью будущего мужа. Она должна знать, что это здесь, в Луганске, ее арабский муж абсолютной самостоятельный и независимый человек. А там он должен будет искать своей семье жилье, работу. Что там он в первую очередь - сын своего отца и своей матери и по-прежнему им подчиняется. Даже если ему 60 лет, а родителям - 80. А он, если живет в доме родителей, то, например, обязан приходить домой во столько, во сколько ему скажут.
Согласно мусульманским законам у нас брак заключается при наличии согласия жениха и невесты, и если есть принуждение в отношении хотя бы одной стороны, брак считается недействительным. Еще одним условием для заключения брака является подарок жениха невесте - магир или калым. Невеста сама назначает его, и в дальнейшем подарок является только ее собственностью. В арабских странах сложились некоторые традиции в размере этого подарка. Как правило, это золотые украшения стоимостью от 3 тысяч долларов и выше. Кроме того, мужчина имеет право жениться, если у семьи будет жилье. Это предполагает, что он должен уже быть экономически самостоятельным и хорошо зарабатывать. Поэтому-то мужчина арабских стран становится готовым к браку не раньше 30-ти, а то и 40 лет. Если, конечно, не имеет богатых родителей.
Здесь, в Украине, девушки не требуют дорогих подарков и выходят замуж намного проще. Но вот для того, чтобы в семье в дальнейшем было взаимопонимание и гармония отношений, нужно приложить усилия, как мужу, так и жене. Девушка может не покрывать свою голову, но одежда ее должна быть только в строгом стиле, без вырезов, коротких рукавов, покроя в обтяжку. Мусульманская традиция покрывать голову и носить своеобразную, неприлегающую к телу одежду подчеркивает в женщине не прелести ее тела, а, прежде всего, индивидуальность, характер, интеллект. Хочу заметить, что такой стиль одежды не является только мусульманским. Христиане и иудеи тоже одевались также, но только мусульмане это сохранили до наших дней.
Я всегда советую девушкам интересоваться у своих будущих мужей, знают ли его родители о том, что их сын намерен жениться в Украине. Если не знают или против этого, то потом это создаст сложности для дальнейшего ее отъезда на родину мужа. Или станет угрозой того, что муж вообще оставит ее здесь. Можно сказать и так: если будущий избранник скрывает от своих родителей информацию о своей женитьбе, то это свидетельствует о несерьезности его намерений.
Хочу сказать и о том, что каждая арабская страна имеет свои особенности. Например, Палестина уже много лет является оккупированной Израилем территорией, и проезд туда граждан Украины очень ограничен, а чаще всего - невозможен. Поэтому жены палестинских граждан иногда очень долго не могут попасть к мужу. Иордания - спокойная страна. Но студенты из Украины, особенно специалисты технических специальностей, подолгу не могут там найти работу. Это вынуждает их искать заработок в других странах.
Перед совершением брачного обряда мы разговариваем и с будущим мужем. Внушаем ему, что женившись на девушке из другой страны и приехав с ней к себе на родину, он должен проводить с ней как можно больше времени, помогать в освоении языка. Ведь первое время она будет очень скучать по своим родным, а значит нужно помочь ей создать круг общения, найти свое место в новой жизни.
Хотелось бы пожелать мужчинам-мусульманам в отношениях с будущей женой руководствоваться Божьими законами и заповедями Корана. А также все-таки помнить, как сказал Пророк Мухаммед, что женщина создана из ребра Адама, поэтому ее, как и ребро, выпрямить невозможно - нужно постараться принять такой, какая она есть, и уметь тем наслаждаться.
Наталия Кононова, «Остров»
