1.Закрытие последнего детского дома Саратова - это не слух?
По информации из Министерства образования, мы работаем до конца учебного года. А дальше вопрос будет решаться. Какого-то определенного решения, закроют или нет, пока нет.
2. Что и от кого вы должны услышать, чтобы понять, что детского дома не будет?
Мы узнали в октябре или ноябре: была неофициальная информация из министерства, что мы включены в план на закрытие. Мы не стали ждать, пока выйдет постановление о закрытии. Собрали совет попечителей, задали министерству эти вопросы, совет попечителей обратился с письмом на имя губернатора области. Пока информация такая: в планах закрытие детских домов - ну и нашего в том числе, - но пока конкретного решения нет.
3. Что вы думаете по этому поводу как «человек изнутри»?
Министерство образования приводит доводы, что закрывать действительно надо, детей нет и так далее. Мы - свои доводы: единственное общеобразовательное учреждение в городе осталось для детей-сирот. Позиция министерства: надо детей из города переводить в область, там сейчас открыт новый детский дом, в Хвалынске, и детей становится меньше, потому что действительно много детей уходит на семейные формы устройства. Но какие-то категории все равно остаются - это дети-«переростки», дети с заболеваниями, дети, которых возвращают из приемных семей. И этот факт мы не можем замалчивать, такие случаи есть. Даже статистика: по-моему, Матвиенко приводила, что на 8 тысяч усыновленных где-то 4–4,5 тысячи возвращаются. Поэтому все-таки в Саратове нужен детский дом.
4. Вы сами подыскиваете воспитанникам семьи? В чем ваша роль в этом процессе?
Вообще в наши функции поиски семьи не входят. Этим у нас занимаются центр по усыновлению, органы опеки. Мы готовим кандидатов в приемные роди-тели и даем свои рекоменда-ции о возможности пребывания ребенка в этой семье. Еще мы сопровождаем приемные семьи здесь, в Саратове. После того как они берут детей, мы их ставим на учет, заключаем договор, и если возникают какие-то вопросы, проблемы, они приходят к нам, и с ними занимаются специалисты: психолог, логопед, дефектолог. Сейчас у нас на сопровождении 42 семьи. Семьям это очень нужно.
5. Многие забирают детей из детского дома в свои семьи?
В прошлом году десять детей, в 2012-м - 20 детей, а в 2011-м - 15. При плановой наполняемости 40 детей это достаточно хорошая цифра. Но в основном забирают детей дошкольного возраста и учеников начальной школы, а старшие и те, у кого много братьев и сестер, остаются у нас. Мы по семейному принципу работаем, и у нас «семьи». Братья и сестры независимо от возраста живут в одной «семье». Например, есть у нас один брат и три сестры. Таких кандидатов трудно найти, кто сразу четверых детей возьмет.
6. Что будет с детьми, если вашего дома не будет?
Если это произойдет, надо приложить все силы, чтобы найти детям семьи. Сейчас даже наши сотрудники задумываются о том, чтобы забрать детей в свои семьи. Оно и понятно: когда что-то рушится, это не может эмоций не вызывать. Все верят, что будет все хорошо.
7. Есть указ президента, который устанавливает государственным приоритетом сокращение детских домов. Известно ли вам, за счет чего должно идти сокращение?
Есть Национальная стратегия действий в интересах детей. Там прописано, что нужно оставлять те детдома, в которых есть материальная база, доступно медобслуживание, спорт, культурные учреждения, и как один из критериев - учитывать возможность сохранения отношений с родственниками, дружеские связи, желательно помещать ребенка в семью там, где он выявлен. Значит, надо открывать центры по медико-психологическому сопровождению семьи. Чтобы цифры возврата сокращались. Чтобы не просто поместить в семью, а поместить навсегда. Значит, надо смотреть, какое учреждение как реформировать. Чтобы не тупо закрывать.
Фото: Photoxpress
Александр Дроздов
ЧТОБЫ БЫСТРЕЕ ЗАКРЫТЬ ДЕТСКИЕ ДОМА, ЧИНОВНИКИ ГОТОВЫ РАЗДАТЬ СИРОТ КОМУ УГОДНО
В российских регионах в последнее время все чаще сообщают о закрытии очередного детдома или расформировании интерната. И, разумеется, как о достижении. Ведь, как правило, происходит это потому, что ребят разобрали по приемным семьям, - а у нас в стране сейчас это как раз «генеральная линия»: Павел Астахов, уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка, вообще заявил, что в России нужно закрыть все до одного детские дома.
Они и закрываются. В одних субъектах РФ - десятками, в других - сотнями. Есть и такие регионы, в которых отрапортовали о полной ликвидации детдомов и о том, что на семейные формы воспитания передано 117% (!) выявленных сирот (такова, например, статистика по Ханты-Мансийскому автономному округу).
Но есть и другие цифры. В России сейчас - 654 тыс. сирот. Из них 74% - при живых родителях. В детдомах воспитываются около 140 тыс. человек - остальные в приемных семьях, в том числе семьях родственников.
При этом ежегодно в России фиксируется от 100 до 130 тыс. случаев жестокого обращения с детьми в семьях, из них от 1,5 до 2,5 тыс. заканчиваются смертью ребенка. Это самые высокие показатели в Европе, и с годами они не снижаются. Речь при этом идет лишь о фактах, по которым были возбуждены уголовные дела. В число это попадают как родные, так и приемные семьи. Практически во всех этих случаях (то есть более чем в 100 тыс. за год) ребенка из семей забирают.
Вопрос о том, удастся ли в подобной ситуации полностью ликвидировать детдома к 2020 году, как оно планируется, лишь на первый взгляд кажется риторическим. Если задаться целью, то, конечно, удастся. Вопрос в другом - какой ценой? И нужно ли это делать вообще?
«ЗА ВСЕМ НЕ УСЛЕДИШЬ»
Приемных родителей в нашей стране становится больше, в том числе и благодаря помощи государства. Те, кто берет ребенка под опеку или патронат, получают выплаты за каждого из детей и разного рода компенсации на их содержание. Усыновители могут рассчитывать на более серьезную поддержку. В Воронежской области, к примеру, семьям, усыновившим трех и более детей, регион оплачивает покупку квартиры. Жители Сахалина получают более 600 тыс. рублей за каждого усыновленного ребенка и миллион, если усыновляют инвалида (это, к слову, самые большие выплаты в стране. - Прим. ред.). В общем, на этой почве интересы государства и потенциальных приемных родителей вполне себе сходятся…
… В конце лета в Забайкальском крае был вынесен приговор Павлу Корнакову, начальнику отдела образования Акшинского района. Два года лишения свободы условно и запрет занимать должности на госслужбе в течение года - такое наказание суд назначил теперь уже бывшему чиновнику по статье «Халатность». Причина - специалисты отдела образования передали двух маленьких детей на воспитание в неблагополучную семью, пожелавшую стать приемной из означенных выше «интересов».
Как следует из материалов дела, семья Потехиных, в которой было двое родных детей, осенью 2013-го взяла под опеку маленьких братьев. Практически сразу, по свидетельству соседей, приемные родители начали издеваться над малышами. Все закончилось трагически всего два месяца спустя: один ребенок из-за побоев погиб, другой был госпитализирован с многочисленными травмами. Потехины вину свою так и не признали, разбирательство в их отношении продолжается.
А вот чиновники, уверены в правоохранительных органах, должны были навести справки об этой семье. И тогда выяснилось бы, что будущие приемные родители уже привлекались к уголовной ответственности, пьют, не занимаются воспитанием даже родных детей… Но все это было упущено из виду. Точнее, сказалась необходимость «сделать план» и отчитаться о закрытии очередного детдома. В итоге к уполномоченному по правам ребенка по Забайкальскому краю справка из РОНО о благоприятной обстановке в доме Потехиных попала в тот же день, что и информация о гибели малыша в этой же самой семье.
О Потехиных мне известно только по материалам дела, я работаю на этой должности совсем недавно, - рассказывает Мария Вологдина, исполняющая обязанности начальника райотдела образования после ухода Павла Корнакова. - Сейчас, конечно, все документы опеки и попечительства проходят через меня. При этом я не хочу сказать, что прежде наши специалисты невнимательно относились к своим обязанностям. Но ведь всего предвидеть нельзя, за всем не уследишь. Теперь главное, чтоб в будущем ничего подобного не повторилось.
Случай в Забайкальском крае, как показывает статистика, не единичный. И нередко подобные ЧП бывают спровоцированы кампанейщиной по расформированию детских домов.
СИРОТЫ В РОССИИ БУДУТ ВСЕГДА
Этим летом Министерство образования Саратовской области объявило о закрытии детского дома № 2 - последнего в столице региона. Причина - «недокомплект». Из 60 «плановых» воспитанников в детдоме к лету остались 30, а потом и из них половина ушла. Кто-то после 9-го класса уехал учиться, малышей разобрали по семьям. Оставшихся 16 человек - ребят постарше и с серьезными хроническими заболеваниями - решено было «распределить» по детдомам области, в основном по селам.
Не принимались во внимание ни богатые педагогические традиции учреждения (в следующем году детдому исполняется 70 лет. - Прим. ред.), ни его солидная материальная база, ни богатые попечители, ни то, что именно здесь, на базе детдома № 2, семь лет назад открылась одна из первых в стране школа приемных родителей. Не учитывалось и то, что в Саратове возможностей получить хорошее образование и качественную медпомощь у детдомовских ребят в любом случае будет больше, чем в отдаленной деревушке.
За короткое время под петицией с требованием не закрывать детдом, адресованной губернатору области, подписи поставили 240 тыс. (!) человек. Как рассказывает директор детского дома Галина Ефимова, «поднялись» и его выпускники, и попечители, и просто неравнодушные горожане. Через письменные обращения и на личных встречах с губернатором какие только доводы ни приводили: говорили и о почти семейной атмосфере в детском доме. И о том, что уже больших ребят нельзя вот так взять и увезти куда-то в деревню, оторвать и от школьных друзей, и, возможно, от родственников, и от привычного образа жизни…
Сейчас вопрос о закрытии детдома отложен - по крайней мере, на этот учебный год. А что будет дальше? Да и вообще, наступит ли когда-нибудь то «золотое время», когда детдома будут не нужны? Галина Викторовна признается, что не особенно в это верит…
Сейчас увеличилось число детей, переданных на семейные формы воспитания, но говорить о том, что дети-сироты исчезнут как класс, не приходится. Одни от нас уходят, другие появляются. Есть люди, которые детей бросают, и это, увы, будет происходить всегда.
Создается впечатление, говорит Галина Ефимова, что детские дома сейчас закрывают ради того, чтобы закрыть. А ведь утверждение, что ребенку в любой семье будет лучше, чем в любом детдоме, далеко не всегда справедливо. И не потому, что приемные родители - тираны какие-то (хотя бывает и так), но и из-за нехватки у них опыта, знаний о том, как жить рядом с приемным ребенком.
Приходится слышать: вот, мол, я своих родных воспитал, воспитаю и чужого. Но это абсолютно разные вещи, несравнимые. Если этого не понимать, результатом становится вторичное сиротство, когда детей из приемной семьи возвращают в детдом или интернат. Есть люди, по которым сразу видно: они берут ребенка только из материальных соображений. Поэтому кампанейщину здесь разводить нельзя - детдом ведь не магазин, где можно все по дешевке раздать. Я уверена на сто процентов, что детские дома имеют право на существование. У нас огромная история этого движения - вспомним хотя бы «Республику ШКИД». Вот часто показывают и рассказывают всякую жуть про детдома - якобы там серая казенная атмосфера и так далее. Этого уже давно нет. И мне известно немало замечательных, достойных людей - бывших детдомовцев, которые во всех смыслах состоялись в жизни.
Фото: Александр Петросян. Коммерсантъ
В ПОИСКАХ ЧУЖОГО
Не более чем миф, - продолжает Галина Ефимова, - что все без исключения дети мечтают попасть в приемную семью. В какой-то момент, лет в 13-14, они «перерастают» это желание. Скорее уж они ориентируются на успехи своих товарищей - выпускников детдома: замечают, кто и где учится или работает, кто семью создал, и сами действуют по их примеру.
Что же касается вторичного сиротства - на моей памяти было несколько таких случаев. Где-то причиной служит жестокое обращение с детьми, а иногда ребята, в основном подростки, сами уходят из семей, просятся обратно. Да, безусловно, лучше родной семьи для детей в этом мире еще ничего не придумано. Но вот когда речь заходит о других формах воспитания - тут все не столь однозначно.
Становятся ли люди, которые берут в семью детей, для них родными или делают их дважды сиротами?
Как рассказывает, начальник отдела опеки и попечительства Министерства соцразвития Пермского края Татьяна Кель, в потенциальных усыновителях и опекунах сейчас недостатка нет. Пермское Минсоцразвития, имеющее статус регионального оператора государственной базы данных о детях, ежедневно принимает четыре-пять семей из 24 регионов России. Чтобы стать родителями, им потребуется недели три-четыре - в основном на подготовку документов. И домой они вернутся уже с ребенком - с этим сложностей давно уже нет.
Я бы выделила две основные группы потенциальных приемных родителей, - рассказывает генеральный директор межрегиональной общественной организации «Наши дети» Юлия Зимова. - Это люди за 30, у которых не получилось родить своего ребеночка, и те, кому за 40 и у кого родные дети вы-
Росли. Есть и те, кто хочет взять в семью ребенка-инвалида, поскольку у них родной ребенок тоже страдает схожим заболеванием. Вообще в последнее время число людей, желающих стать приемными родителями, растет. И, как ни парадоксально, немалую роль сыграл в этом пресловутый «закон Димы Яковлева». Сам по себе он, мягко говоря, спорный, но в то же время заставил людей обратить внимание на наших российских детей, их неустроенность, задуматься об их судьбе…
Фото: Сергей Коньков. Photoxpress
НЕ СОШЛИСЬ ХАРАКТЕРАМИ
То, что вы сейчас прочтете, комментировать не очень хочется. На форуме приемных родителей «В семью!» (http://v7u.org/) люди, взявшие на воспитание ребят из детдомов и интернатов, откровенно обсуждают свои проблемы, делятся трудностями и переживаниями, признаются в собственных промахах.
Айгуль: «Даша, как пошла учиться в училище, стала на выходные уезжать к своей матери и сестрам. Я не стала ей этого запрещать, попросила просто, чтоб я была в курсе, куда она поедет на выходные, и чтоб отзвонилась, что с ней все в порядке. В прошлую пятницу ни звонка, ни ее самой нет. Я уже начала переживать за нее, муж стал ей звонить. Сняла трубку, наш папа спрашивает: ты где, почему не приехала или не позвонила? И слышит в ответ: кто это, вы кто такой? Муж: это я, папа, почему не приехала? В ответ опять: какой еще папа, вы кто такой? Что вам надо? И только когда я рявкнула в телефон, память к ней вернулась. Самое обидное было для мужа то, что все время, пока она жила у нас, от мужа не отходила, как кошка кругами вокруг него ходила: папочка, давай я тебе чаю налью, папочка, ты, наверное, устал. А в воскресенье как ни в чем не бывало приехала за деньгами».
Лизонька: «После того как Полинку поймали в Самаре и выяснилось, чем она там занималась, директор приюта ее матери говорила: ну вы же понимаете, какие сейчас дети, понимаете, что сейчас все девочки в этом возрасте уже живут половой жизнью, это данность и с этим надо мириться… Ух, меня там не было, я бы ей устроила «данность». Спросила бы у нее: а ее собственные дочери в 14 лет тоже б… м занимаются? Она тоже это воспринимает как данность? Ну и какую пользу я лично для себя из этого извлекла? Ну, ничегошеньки полезного для себя и семьи, почти 13 лет жизни то ли в тюрьме, то ли в психушке, причем добровольно ее себе устроила. Муж с нашей общей знакомой разговаривал, она осуждает меня и настаивает, просто требует, чтобы мы забрали Полинку обратно, она же ребенок, да еще такой хороший»…
Любовь: «Митяю (14 лет, два года в семье) очень много раз говорили, что когда ставишь варить картошку, надо делать ее всю примерно одинакового размера. Картошка сварилась - иду смотреть. В кастрюле лежат огромные картошины и малюсенькие. Я в шоке, зову всех. Аня (12 лет, умственно отсталая), посмотрев в кастрюлю, сразу определила, что неправильно.
Так объясни мне, пожалуйста, ты не знал, что картошку надо резать?
А почему этого не сделал?
Молчание.
Я хочу понять, объясни мне! Если ты забыл, то тебе напомнили. У тебя плохая память - пойдем ее лечить! Если ты просто не захотел - тогда надо уже ремень брать. У тебя есть какой-нибудь другой вариант?
Молчит и плачет. Выгнала с кухни, отправила спать».
Марина: «Истерика - норма для приемышей. Мои так могут часа по два орать. Я вот что думаю, почему у нас отпуска нет и выходных? Вот хотя бы на время отпуска их забирали, хоть маленько отдохнуть. В детском доме - то одна смена, то другая, а здесь все на семью ложится. А насчет истерик - снимать надо, у нас за четыре года фильмов 100 будет. Вот если бы эти фильмы показывали про этих детей до того, как в семью их отдать, то, может, многие бы задумались, а надо ли им это? Я вот до сих пор думаю - за что? Что я такого плохого в жизни сделала, что мне такое счастье привалило?»
Светуля: «Это защитная реакция. Ты со всей душей и любовью стараешься общаться с ребенком. Вкладываешь в него все, что только можно. Терпишь все его шалости. Но однажды приходит момент, когда силы на исходе, в душе опустошенность и чувство бессилия, и уже любая мелочь взрывает твой мозг и вызывает желание размазать по стенке источник твоего раздражения. Я считаю, это нормальная инстинктивная реакция. Все-таки свой организм дороже, а нервы и терпение не резиновые».
Для того и нужны школы для будущих приемных родителей, чтобы оценить свою психологическую готовность ими стать, оценить возможные риски - а они будут обязательно, - говорит ведущий психолог благотворительного детского фонда «Виктория» Наталия Валентиновна Мишанина. - И в первую очередь необходимо задуматься над мотивами, по которым семья решила взять приемных детей. Например, люди потеряли родного ребенка и хотят как-то снять горечь этой потери. И вот в этом случае крайне велика вероятность, что ребенка вернут. Потому что неизбежно будут сравнивать с родным, забывая, что это другой человек, особая личность. Или такой пример: в семье назревает развод, и жена с помощью приемного ребенка хочет удержать мужа. Или же люди ориентируются на общественное мнение: мол, все берут - и мы возьмем. Во всех этих случаях мотивация направлена на удовлетворение своих потребностей, а не нужд детей.
Наталия Валентиновна перечисляет своеобразные «заповеди» приемных родителей. Не ждать благодарности от ребенка. Знать об особенностях психологии маленького человека, отверженного, пережившего потери. Понимать, что ребенок приходит в семью со своим «багажом» - личной историей, прошлым, воспоминаниями о родителях. Не принимать решение единолично - нового члена семьи и принять должна вся семья: родные дети, бабушки и дедушки, даже друзья приемных родителей. Быть готовым к тому, что у ребенка со временем обнаружатся заболевания и отклонения, которые невозможно было выявить в младенческом возрасте, в том числе и такие, которые практически не позволяют человеку жить в семье. Не связывать с ребенком завышенных ожиданий - не требовать от него, условно говоря, чтобы он стал академиком или звездой.
После «входного» тренинга, на котором мы пытаемся донести до будущих приемных родителей эти очевидные, в общем, вещи, сразу отсеивается процентов 10-15: люди понимают, что не готовы к этому шагу, - рассказывает Наталия Мишанина. - А после индивидуальных консультаций многие уходят от стереотипов, которых придерживались прежде. Скажем, семья мечтала удочерить маленькую девочку, а выяснилось, что общий язык удастся лучше всего найти с мальчишкой-подростком.
При этом, по мнению эксперта, ставить вопрос о том, что же лучше - хороший детдом или не слишком счастливая приемная семья, - не то что некорректно, просто начинать надо с другого. С профилактики. То есть работать со «сложными» семьями - теми самыми, которых в нашей стране сотни тысяч, - и помогать им, чтобы дети не попадали в детдома при живых родителях.
Фото: Владимир Песня. РИА «НОВОСТИ»
СВОЯ НОША НЕ ТЯНЕТ
История о детях-сиротах, детдомах и приемных семьях вышла у нас не слишком радостной, но все же закончить ее хотелось бы оптимистично.
Наталья Клименко - многодетная мама из Краснодара. Воспитывает восьмерых детей: одна девочка - удочеренная, над остальными семья оформила опеку.
Все дети - инвалиды. У четырех девочек синдром Дауна, у мальчика - ДЦП и аутизм, недавно семья взяла еще двоих ребятишек - брата и сестру - с нарушениями роста и умственной отсталостью. Однако на вопрос, не тяжело ли с больными детьми, Наталья отвечает едва ли не с обидой: ее дети не больные!
Да у них за все время даже бронхита ни разу не было! И простужаются они редко. Мы же за здоровьем их следим. А то, что с особенностями они, - так эти особенности как бы уравновешиваются: кто-то побойчее, кто-то спокойный. Ребятишек мы на занятия водим, в кружки, им нравится. Есть у нас и очень «тяжелые» девочки, но в целом справляемся без проблем.
Все началось около 20 лет назад. В середине 1990-х Клименко удочерили девочку, о которой врачи прямо сказали: это растение, такой она останется на всю жизнь, можете даже не пытаться что-то с ней сделать. Сейчас старшая дочь Натальи уже выросла, окончила школу, вышла замуж, живет отдельно - родители купили ей квартиру.
Уж, по крайней мере, дом инвалидов ей не грозит, - замечает Наталья. - Да и вообще таким детям, как наши, нигде лучше, чем в семье, не будет. Не в детдоме же! Может, не все у них устроится с работой или личной жизнью, но уж точно всегда будет место, где они чувствуют себя в безопасности и покое.
Вот так и получается - кому-то не под силу сладить со здоровыми детьми, а кому-то и «тяжелых» ребят поднимать не в тягость. Все зависит от умения трезво смотреть на жизнь, считает Наталья.
Я думаю - если кто-то хочет приемного ребенка в детдом вернуть, то пусть уж лучше возвращают, чем до греха доводить или изводить его и себя. А то многие, знаете, в такой эйфории пребывают: им кажется, что ребенок это что-то шелковое, послушное… Так не бывает. А что до деток-инвалидов, то наши знакомые поначалу в шоке были, не понимали нас. Сейчас смотрю - соседка забрала девочек-двойняшек, очень больных, и прямо не надышится на них. Подруга моя вначале взяла девочку, тоже с отклонениями, - а у девочки этой еще четыре брата. Мальчишки там уже не маленькие и очень сложные: и в психушке лежали, и всякое такое. Она сперва в ужасе смотрела на то, чтобы их забрать. А сейчас решилась - и все нормально у них. Понимаете, у людей переосмысление, что ли, какое-то происходит, когда они таких деток берут. А своя ноша, как говорится, не тянет. И не надо думать, что мы тут про себя забыли, жизнь угробили или что-то еще в этом духе. Вон во дворе детскую площадку соорудили, ребятишки сейчас там играют, обед у нас готов, полдник есть - можно немного времени и на себя потратить.
Сейчас у Клименко как у приемных родителей есть в семье еще одно «место» (оказывается, законодательство регламентирует и такие вещи). Наталья говорит - хотела бы девочку взять. Скорее всего, тоже с нарушением роста: в Краснодарском крае климат уж очень подходящий, чтобы такие болезни лечить. А о том, чтобы закрывать детдома ради того, чтобы «доукомплектовать» таких деток, как у нее, и слышать не хочет.
поделиться:
Бюджетников будут увеличены в среднем на 23%, а в среднем по всем отраслям рост зарплат составит 4,1%. Эксперты считают, что население этот рост не сильно почувствует — он только позволит остановить спад реальных доходов, который россияне ощущают на себе четвертый год подряд. Минфин уже подсчитал объем необходимых для […]
Еще одна опасность: органы опеки, чтобы не портить статистику региона по количеству социальных сирот, не лишают родителей прав, а просто ограничивают в правах. Например, есть семья алкоголиков. По идее, опека должна с этой семьей работать и пытаться вернуть ее к нормальной жизни. Но на это нет ни времени, ни денег. Ребенка временно помещают в приют, потом отдают обратно, потом опять помещают в приют, потом опять обратно, пока родители окончательно не деградируют. «Мы не изымаем мотиватора (то есть ребенка.— «О») для возвращения к нормальной жизни»,— гордо заявляют органы опеки. Это очень опасно. В Пермском крае, например, в одной из семей родители просто убили своего двухлетнего ребенка, в другой мать избила дочь так, что та впала в кому.
В детском доме есть дети, которых уже перевели из закрывшегося детского дома,— их 12. Они очень тяжело привыкали к новым условиям, семь детей вернули из приемных семей. Теперь их ждет очередное потрясение.
Чтобы высвободить помещения, нужно в срочном порядке раздать больше сотни тысяч детей. Среди них инвалиды, ВИЧ-инфицированные, с синдромом Дауна. Данные ВЦИОМа показывают, что 85 процентов наших граждан не хотят брать детей из детских домов. Получив нездоровых детей, неготовые к усыновлению семьи неизбежно начинают их возвращать обратно в детские дома. Для детей это боль и страшный стресс. Психологи уверяют, что если у ребенка 4 раза разрывается привязанность, она больше не возникает никогда.
Защищать интересы реутовских ребятишек вызвались волонтеры. Областной министр образования (в то время этот пост занимала Лидия Антонова) выступила с заявлением, что Реутовский детский дом не закроют ни под каким видом как образцово-показательный. Чтобы окончательно развеять слухи, в письме волонтерам Антонова написала, что на этот детский дом у областного министерства большие планы, его не только сохранят, но и на его базе создадут центр по сопровождению кризисных семей.
Одна только Надежда Фратти-Щелгачева вывезла в Италию 1260 детей, и лишь пятеро из них оказались действительно усыновленными, остальных просто не нашли… А глава Министерства внутренних дел Италии признался, что там каждый год пропадают сотни детей, привезенных из других стран, и предположил, что они попадают в частные клиники по пересадке органов. И это лишь одна история, а сколько таких было?!
На всю Калужскую область решили оставить всего два детдома из 15. Особенно трагична история детского дома N 3 в Калуге. Здесь 29 детей просто-напросто вырвали из привычной среды и перевели в областной детский дом, где содержатся 100 человек.
Реформа детских домов на 17.01.2018 г. Всё, что известно.
Детдомовских детей в Реутове навещали родственники, они дружили с местными ребятишками, ходили в обычную школу. Этот детский дом работал по семейному типу. Но внезапно его решили ликвидировать, а детей перевезти в другой детский дом, большой и современный.
В Исландии он задержался почти на три месяца, потому что после съемок нового клипа решил отдохнуть. Билан и сейчас под впечатлением от величественных гор, фьордов и водных процедур на открытом воздухе. Теперь посвежевший и отдохнувший певец готов к новым приключениям и победам. Слухи по поводу Жизни и здоровья артиста развеял его концертный директор Д. Бушуев. […]
В детском доме в Реутове было 19 детей. 82 процента всех детей, проживающих в детских домах,— не сироты в прямом понимании. Это дети, у которых есть родители и родственники. Просто они не могут их воспитывать по разным причинам. Детей в Реутовском детском доме навещали родственники — дедушки, бабушки, они дружили с местными ребятами из обычных семей. Ходили в обычную школу. Детский дом был признан образцовым — работал по семейному типу. Дети относились к воспитателям как к родителям. Внезапно было принято решение его закрыть, а детей направить в другое место — в большой детский дом. На защиту детского дома кинулась организация «Волонтеры в помощь детям-сиротам».
Любопытно, что изначально Улюкаев заявил, что не знает, что находится в сумке. Чуть позже, уже во во время следственных действий в офисе компании, сообщил, что был уверен, что в сумке бутылки хорошего вина, которым его обещал угостить Сечин. Более того, сечинскую фразу «собрали объем» Улюкаев воспринял как сбор 10 млрд. долларов для приватизации «Роснефти». 7 […]
После того как директор начала протестовать, подключилась общественность, были митинги, на Галину Ефимову началась травля. Ей угрожали даже уголовным преследованием за то, что она якобы разгласила диагнозы воспитанников. Она же просто поделилась опасениями, что носителям ВИЧ и страдающим сахарным диабетом сложно будет найти медицинскую помощь в области. Сейчас после митингов закрытие детского дома заморожено. Но чиновники пошли по стандартной схеме — они искусственно сокращают количество детей, новых сирот из Саратова отправляют в область.
В середине 1990-х годов был принят ряд законов, касающихся общих принципов работы с сиротами, а также основных прав ребенка в России.