А в качестве рэпера?
Выступил в обычных «трубах». Если кто помнит, продавались такие уе...нские «трубы», которые покупались на два размера больше, чтобы шире смотрелись. Плюс маечка. Ростов, 1996 год - какой там фэшн? Точно помню, что кроссовки были голубые, Adidas Torsion. У меня их потом с...дили. В 90-х на сцену я надевал самое лучшее. Точнее, самое чистое. Как говорилось в советское время, «прибереги это, внучок, на выход». У меня как тогда, так и сейчас не было икон стиля. Я придерживаюсь того, что встречают по одежке, а провожают по уму.
И тем не менее за какими брендами охотился в юности?
Я, как герой песни 50 cent «Window Shopper», любил глазеть на витрины. У меня на районе был единственный магазин в Ростове, где продавался Reebok. Вот Reebok Pump Fury и кроссовки Nike Air Max - это было заоблачно!
Я так понимаю, первый гонорар ты вложил в эти кроссовки?
Не угадал. Первый гонорар в двести рублей я вложил в фиолетовые джинсы Wrangler и замшевые туфли. Это было в 1998 году, перед дефолтом, когда доллар шесть рублей стоил... Я старик! Я получал гонорар за концерт еще до первого дефолта! Сегодня подсчитал, что вышел первый раз на сцену восемнадцать лет назад. «Мою игру» как раз пел во Дворце спорта!
Когда-то кроссовки были спортивной обувью, а сегодня с этим стилем заигрывает даже высокая мода.
Сто процентов! Музыканты, спортсмены очень много сделали для легализации спортивной одежды. С другой стороны, смотри, в прошлом году в тренды вышли черные шлепанцы с белыми носками, а у нас в Ростове всю жизнь все в этом ходили. Ростов определенно задает вектор тренда!
День рождения - это самый непонятный праздник. Это праздник родителей: они же меня родили. С чем меня поздравлять-то? Я заложник обстоятельств.
И где будешь отмечать?
23 апреля в «Олимпийском» и 25 апреля в Киеве. Десять лет прошло с того момента, как я в Москву перебрался, и 35 лет, как я перебрался на эту Землю. Чтобы не отмечать дни рождения, я делаю весной большие концерты. Все весело, люди всем залом кричат: «С Днем рождения!» - мне такое празднование нравится. Ожидается двухчасовая программа с песнями из нашего нового альбома со Смоки Мо. Я уже знаю, в чем буду выступать: белая рубашка, черные штаны и черные кроссовки удобные.
Бывает, что старые вещи становятся малы?
Это происходит постоянно! Я то набираю, то скидываю - вечная борьба! Поэтому, как настоящий советский человек, беру с запасом, на размер больше, - шоб було! Как говорится, будет больше - ушьем, будет меньше - расточим. Ателье на мне наживаются.
У тебя самого есть марка одежды «228».
Да, у нас много релизов: есть майки «Пуля навылет», «Run, Вася, Run». Мы следим за тем, чтобы у лучших людей постоянно появлялись новые вещи.
Это бизнес или хобби?
Бизнес х...ый! Половина уходит на подарки, половина на самоокупаемости - и хорошо! Бизнесом надо заниматься в полную меру. А это так, больше ради прикола, чтобы свои «кишки» были.
Какая у тебя самая дорогая вещь в гардеробе?
Куртка Stefano Ricci. Дорогая вещь, но это подарок. Есть вещи, которые нужны: костюмы, туфли...
На свадьбы?
Ты понимаешь, редко-редко, но бывает, что надо куда-то одеться. Чтобы цивильно. Чтобы жена порадовалась - живет с таким охламоном... Знаешь, что круто? Люди знают мою музыку, в силу чего я могу заходить во все места в том, в чем хожу. Мне не надо подавать себя в обертке, и это величайшее достижение популярности. Но, когда случаются именины родственников, взрослых людей, нужно одеться цивильно. И мне нравится надеть костюм, рубашку и сесть в свой «роллс-ройс». Чувствую себя как чиновник! Ха-ха! Про «роллс-ройс» пошутил.
У меня только что возник странный вопрос: когда через десятки лет ты умрешь, то хотел бы лежать в гробу в цивильном или спортивном??
Ты не поверишь, у меня на рабочем столе есть даже отдельная папка, в которой на этот случай лежат музыка и фотографии. Я тебе серьезно говорю! Когда меня сфотографировали для MAXIM, я отобрал два кадра для этой папки. Ведь, когда умрешь, уже ничего не исправишь, да? Появятся какие-то деятели, доброжелатели, которые якобы меня знали... А так готовы фотка для могилы, эпитафия, музыка на вынос, на засыпание землей и на тот момент, когда все будут расходиться. Правильно, ну а чё? Очевидно же, что я умру. Очевидно, что мы все умрем. А отвечая непосредственно на твой вопрос, скажу, что и костюмчик уже есть, и туфельки. Все готово! Я жил как халям-балям, так пусть хоть последний путь пройдет идеально: камера, стедикам, вынос, пролеты, плачущие люди, хлопающие...
Кто знает об этой папке, кроме тебя?
Мой товарищ по студии. Она под паролем. Называется «1980–20...».
Дай Бог, чтобы, как минимум, было 2080!
Я, конечно, с благодарностью от Всевышнего приму все годы, но хочется оставаться в ясном уме, а не превратиться в злобного, циничного старого пердуна. Нужно, чтобы как в песне группы «Звери»: «Я ухожу, ухожу красиво!»
Я общался на эту тему с Вячеславом Петкуном из «Танцы минус», и он сказал, что не собирается прыгать по сцене до пятидесяти лет и петь песни о летящих ангелах. В то же время смотришь на Rolling Stones и поражаешься их живучести. А ты отводил себе сценический срок? «Так, до сорока поработаю на сцене, а потом буду продюсировать или писать киносценарии...»
Ты правильно говоришь, Rolling Stones до сих пор разрывают и фору дадут любому русскому Петкуну. Но я же не смогу сам остановиться. Ведь если начнется маразм и я буду к себе относиться как к мегазвезде, то перестану слушать людей, которые говорят: «Вася, ты уже старый хрыч, пора уходить!» Естественно, я буду упираться! И тут все зависит от друзей, которые смогут отравить меня.
Ты доволен резонансом фильма про своих друзей? Бюджет «Газгольдера» был 2,8 миллиона долларов, а собрали в прокате на миллион меньше.
Очень, очень доволен. Год прошел с момента выхода, а о нем продолжают говорить. Хорошо ли, плохо, но продолжают. Многие после просмотра стали приходить на концерты: «Кто это? Что он себе позволяет? Кто этот человечек?» Как продюсерское решение - это было идеальное промо для музыкантов, сработало на сто процентов. Фильм может иметь слабые места, дочеты-недочеты, но то, что люди после увиденного сказали: «Сука, но они же молодцы!» - факт. Мы не взяли ни копейки у государства, ни у кого ничего не украли - сделали от души, да еще и с настроеньицем. Сейчас, кстати, готовим сценарий фильма «Газгольдер-2». Мы будем гнуть свою линию: «Баста-1», «Баста-2», «Баста-3», «Баста-4»... Я равнодушен к названиям. Больше парюсь о наполнении, а не о форме.
Может, ты увлекаешься нумерологией?
Знаю в общих чертах о золотом сечении. Я верю в Бога, но ведь есть и колдуны, и люди, которые по числам узнают твое предназначение. Мне даже расклад делали. Насколько помню, концепция нумерологии заключается в том, что создается твой вектор: кто ты такой - созидатель или разрушитель. Я разрушитель. Помню, недавно в вагоне-ресторане мы выясняли всей группой, кто есть кто по китайскому календарю. И это просто разрыв: очень правдиво звучали наши психологические портреты! Я - Белая Железная Обезьяна.
Будучи Белой Железной Обезьяной, ты когда-нибудь помышлял о вегетарианстве?
Как человек, живущий на просторах, где семьдесят процентов времени холодно, заявляю: вегетарианство не для меня. Вегетарианство - это условия, выдвинутые средой обитания. Если индус будет есть плохое мясо на жаре и при плохих условиях хранения, он может отравиться от палочки или иной инфекции. Поэтому он съест мандарин и пойдет дальше. У меня есть друг-вегетарианец, это печальное зрелище.
Апрель - Всемирный месяц информирования о проблемах аутизма. Специально для «Сноба» президент фонда «Выход» , режиссер и сценарист побеседовала с музыкантом Василием Вакуленко (Бастой), который недавно стал послом фонда. Смирнова и Баста поговорили о том, что такое милосердие, как помочь наркозависимым, а также о побегах из дома, литературе и музыке
Забрать себеФото: Кирилл Пономарев/Сноб
«Жили в подвале, спали на кроватях из вагонных купе»
Авдотья Смирнова: Я хотела начать разговор с твоей мамы. Ты мне сказал, что в какой-то момент ты думал, что мама сумасшедшая, что за тебя борется. Потому что она тебе все прощала и верила в тебя, несмотря на все твои выходки. Ведь ты был непростым подростком. В пятнадцать лет убежал из дома, и полгода тебя не было. Что ты делал в эти полгода?
Баста: Путешествовал. Жил у друзей, потом в городе Аксай — такой маленький город-спутник Ростова. В подвале мы жили. Спали на кроватях из вагонных купе. Это был такой «союз детских сердец». Мы все друг другу помогали.
Авдотья Смирнова: А что ты ел?
Баста: Еду добывали.
Авдотья Смирнова: Скажи мне, Вася, прямо и честно: разбой был?
Баста: Нет, разбоя не было.
Авдотья Смирнова: А что тебя дома так напрягало?
Баста: Мы с отцом были прямо-таки идейными врагами. Он рвался меня воспитывать, хотя был чужой мне человек, я увидел-то его лет в семь. До этого он с нами не жил. Меня воспитывали бабушка с дедушкой. Дед для меня был больше чем отец. Человек безумно меня любящий и вообще идеал мужчины. Сначала он работал в Кривом Роге на шахте, потом закончил школу, поступил в военное училище, окончил Академию гражданской обороны в Москве. Просто звезда из голливудских фильмов.
Авдотья Смирнова: Дед — казак?
Баста: Да, криворожский, настоящий. Фамилия у него Раздайбеда.
Авдотья Смирнова: То есть мама в девичестве Анна Васильевна Раздайбеда?
Баста: Ага, Анька Раздайбеда.
Фото: Кирилл Пономарев/Сноб
Авдотья Смирнова: Кто мама по профессии?
Баста: Экономист. Закончила вуз с красным дипломом, была главным экономистом оборонного завода. Потом продавала йогурты. Для меня работающая женщина, которая именно вынуждена работать, а не просто заниматься любимым делом, — это трагедия.
Авдотья Смирнова: Женщина не должна работать?
Баста: Должна работать, а не тащить все на себе. Знаешь, это такое русское «тащить на себе». Вот бабуля моя тащила всех на себе. Я ненавижу себя за то, что я не мог на это повлиять. Но что я мог сделать?
Авдотья Смирнова: Так, вернемся к твоему побегу. Ты вернулся, мама тебя встретила словами: «Слава Богу!» То есть ни скандала, ничего? Что она думала эти полгода, она знала, что ты жив?
Баста: Да, я звонил.
Авдотья Смирнова: Она тебе не говорила: «Сынок, вертайся давай!»
Баста: Она знала, что это бесполезно. Вот в этом плане она, конечно, гений педагогики.
Авдотья Смирнова: А ты у Анны Васильевны просил когда-нибудь прощения?
Баста: Конечно. До сих пор прошу. Только не «Мамочка, прости!», а поступками. И она считает, что все в итоге правильно сложилось. «Я понимаю, что ты был молодой, искал себя», — так она говорит.
Фото: Кирилл Пономарев/Сноб
Авдотья Смирнова: Я прочла множество твоих интервью, и из них складывается образ совершенно благостный. Ты просто столп общества, правильный во всем. Не понимаю, как это сочетается с образом Ноггано.
Баста: А в России кто столпы общества в основном?
Авдотья Смирнова: Разбойники? Ты как считаешь?
Баста: Да. Сто процентов. Время, в которое вырос я и мои друзья, — конец 90-х. Понять, из чего сделана страна и вообще жизнь, можно только через призму личного опыта. Если ты о чем-то просто знаешь, но не имеешь в этом опыта, у тебя не будет милосердия.
Авдотья Смирнова: А бандиты милосердны?
Баста: Бандиты — рабы обстоятельств. Представляешь, тебе надо идти и каждое утро что-то забирать, потому что иначе у тебя заберут. И ты строишь свою жизнь на этом.
Авдотья Смирнова: То есть те, кто через это прошел, потом приходят к правильным ценностям?
Баста: Пройдись по двадцатке наших самых заряженных, богатых, успешных людей — это люди, за которыми тянется определенный шлейф, по-другому не может быть. Сейчас поднимают заново дела 1990-х — там каждый не без греха, страна была такой. Люди так жили: надо было хитрить, выкручиваться.
«У меня до сих пор ощущение, что я просирал все свои шансы, один за другим»
Авдотья Смирнова: Когда у тебя появились деньги?
Баста: Лет пять-семь назад. А до этого я был просто неудачником.
Авдотья Смирнова: Ты вышел на сцену в первый раз в восемнадцать лет. Как это было?
Баста: Мой друг предложил мне петь во Дворце спорта. Я написал свою первую песню, «Моя игра», за 15 минут, хотя стихи вообще писать не умел.
Баста: Да, бабулечка заставляла. Сейчас я просто не понимаю, как можно не читать книг.
Авдотья Смирнова: У тебя есть любимый поэт?
Баста: Бродский и Маяковский. Вот если бы можно было бы их совместить и у них был бы общий творческий ребенок — это был бы предел просто… Ну, в общем, на следующий день после того выступления во Дворце спорта обо мне знал весь город.
Перетерпеть ломку очень сложно — я резал себе руки, бился об стену, — но через это можно пройти
Авдотья Смирнова: А почему ты говоришь, что ты был неудачником?
Баста: У меня до сих пор ощущение, что я просирал все свои шансы, один за другим.
Авдотья Смирнова: Это же было связано с наркотой?
Баста: Вообще с моим взглядом на жизнь. Когда я оставался один на один с собой, мне было мучительно больно. Я себе не нравился. При этом в 18 лет я считал себя уже очень опытным, взрослым, закоренелым мужиком.
Авдотья Смирнова: А когда наркотики начались?
Баста: В 16 лет.
Авдотья Смирнова: И сразу с тяжелых?
Баста: Нет, сначала просто пил, курил, в 17 в первый раз укололся. Было совсем не страшно.
Авдотья Смирнова: Зачем? За этой чертой ты идеальный — или что?
Баста: Все идеальное. Я когда первый раз употребил тяжелые наркотики, понял, что чувствую себя самым красивым, самым сильным, самым дерзким, самым талантливым — меня ничего не беспокоило. Со стороны это выглядело ужасно, но мне на это было плевать. Почему люди употребляют вещества? Не потому, что хотят новых ощущений. Таких меньшинство. Я считаю, что склонность к наркотикам — в человеческой природе. Вот этого-то не понимают люди, которые занимаются борьбой с наркотиками.
Фото: Кирилл Пономарев/Сноб
Авдотья Смирнова: Ты не согласен с тем, что делает Евгений Ройзман?
Баста: Полный провал. У людей в его фонде нет ни понимания, ни милосердия. Это переломавшиеся, которые возгордились и забыли, что они просто бывшие торчки. Их деятельность — сплошное глумление и «высебячивание». Они лицемеры. Что испытывает человек, который употребляет? Он просыпается каждое утро, чтобы ввести себе вещество, которое его убивает, и прекрасно это осознает. Это же больной разум, про душу я вообще не говорю. Тут насилием не поможешь.
Авдотья Смирнова: У меня была очень тяжелая операция на спину в Германии, она длилась больше десяти часов. А в Германии принцип медицины такой, что человек не должен терпеть боль. И за короткий срок я пришла к высоким дозам наркотиков. Потом меня стали с них постепенно снимать. Я, собственно, получила все радости ломки. Это совершенно адское состояние. И я как-то сказала моему товарищу Жене Ройзману: «Ты не понимаешь, что это такое. Человек колется не для того, чтобы словить кайф, а для того, чтобы прекратить эту муку». На что Женя мне сказал: «Ну ты же перетерпела, значит, и они могут». Что на это ответить, я не знаю.
Баста: Я знаю. Здесь дело не в том, чтобы физически перетерпеть. Это несложно. То есть, это очень сложно — я резал себе руки, бился об стену, — но через это можно пройти. А что потом? Нужна специальная программа, которая показывает человеку, что он не виноват. Понимаешь? Весь мир признал давно, что это болезнь. Пока в поступках этих борцов не будет милосердия, ничего не получится. Они просто охотники за привидениями. Пусть лучше ловят милиционеров.
Авдотья Смирнова: Ты говоришь «переломался», а что дальше?
Баста: Человек должен понять, для чего ему дальше жить.
Фото: Кирилл Пономарев/Сноб
«Я не очень уважаю закон. Я бы хотел, чтобы законы были такими, как удобно мне»
Авдотья Смирнова: Ты часто употребляешь слово «милосердие», не переносишь, когда при тебе обижают слабого. При этом в «Газгольдере» у тебя пасется довольно пассионарная публика, в воздухе пахнет тестостероном. Как ты относишься к геям?
Баста: Больше всего меня в этом напрягает агрессивная пропаганда. Я про заграницу говорю.
Авдотья Смирнова: А я про Россию. У нас к ним относятся очень агрессивно. Если при тебе начнут обижать гея за то, что он гей, ты вступишься?
Баста: Если будут прямо какие-то садистские истязания, конечно. Милосердие не знает границ и каких-то там разделений. Тем более что гомосексуализм — тоже болезнь.
Авдотья Смирнова: Это не болезнь. В любой популяции животных один и тот же процент гомосексуальных особей.
Баста: Поверь мне, прежде чем так заявлять, я изучил, почему это случается. Есть несколько объяснений: что это природное, естественное, что это из-за распущенности, что это определенная психотравма. Много всего прочитал и понял, что мне неохота в этом дальше разбираться. Есть и есть.
Авдотья Смирнова: Я тоже человек гетеросексуальный, и тоже православный. Я при этом глубоко убеждена, что два самых угнетаемых меньшинства сейчас в России — это, с одной стороны, геи, а с другой стороны, атеисты.
Баста: Ну это разные вопросы.
Фото: Кирилл Пономарев/Сноб
Авдотья Смирнова: Разные — да не разные, потому что атеистам сейчас в нашем обществе приходится крайне тяжело.
Баста: Да. Сейчас их «религия» под ударом.
Авдотья Смирнова: Притом что это вполне себе мировоззрение.
Баста: Конечно. Они верят в то, что Бога нет.
Авдотья Смирнова: А на них нападают. Ты станешь защищать или нет?
Баста: Атеиста? Я не разделяю его взглядов, но рядом встану, конечно.
Почему лично я должен чувствовать себя виноватым за то, что у нас в стране как-то не так относятся к гомосексуалистам?
Авдотья Смирнова: А с геем?
Баста: Нигде не написано, что гей ограничен в правах. Он пользуется теми же свободами, что и я, только пропагандирует зачем-то свою сексуальную ориентацию. Вот я не занимаюсь пропагандой своей сексуальной ориентации.
Авдотья Смирнова: Представь себе гомосексуальную пару, где один из партнеров попал в реанимацию. И второго партнера к нему не пустят. Это не поражение в правах?
Баста: Ко мне тоже не пустят подругу, если она не моя жена.
Авдотья Смирнова: Но вы можете зарегистрировать свои отношения, а они нет.
Баста: Это опять вопрос закона. Дело не в том, что люди у нас какие-то злые. Просто не было такой законодательной инициативы.
Авдотья Смирнова: Я смотрю, ты очень уважаешь закон.
Баста: Не очень. Я бы хотел, чтобы законы были такими, как удобно мне. Но они такие, какие есть, и геев они никак не поражают в правах. Почему лично я должен чувствовать себя виноватым за то, что вот у нас в стране как-то не так относятся к гомосексуалистам? Есть один отличный ирландский бар на Манхэттене. И однажды во время гей-парада хозяин сказал, что не будет вешать гейский флаг над дверями своего заведения. Его оштрафовали на 10 тысяч долларов. Вот это бесит. Почему, если я не разделяю эту религию, я должен это поддерживать? Мое главное обязательство — не наносить им ущерб. Ты закрыл дверь, и в какую ты церковь ходишь, с кем ты спишь — это твое личное дело, твое личное пространство. Геи — так геи. Атеисты — так атеисты. Я христианин. У каждого свой прикол.
Авдотья Смирнова: Для тебя очень важно понятие частной жизни и частных границ.
Баста: Сто процентов. Я не против геев, это личное дело каждого. Но я не хочу информационного давления, в том числе на моих детей. И имею на это право. Вот в Сан-Франциско, а это один из моих любимых городов, ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что ты обычный гетеросексуальный дядечка. Кто-то, кстати, мне говорил, что причина такой популярности и распространенности гомосексуальности в Америке в том, что у них не было войн. Я сначала посмеялся, а потом задумался. Мы же, Россия, — страна выживателей. Всю нашу историю мы вынуждены воевать и выживать.
Фото: Кирилл Пономарев/Сноб
«Я равнодушен к живописи, но могу расплакаться от хорошего кино или книги»
Авдотья Смирнова: А почему мы вынуждены выживать? Кругом враги?
Баста: И при этом мы дружелюбные люди.
Авдотья Смирнова: Вот прямо дружелюбные?
Баста: Очень. Мы фанатичные в дружбе. Любим очень сильно, хотя, если возненавидим, то гори все огнем. Если нас обманут, будем уничтожать. Инфантильная нация. Нам много веков, но мы детишки. Правда, взрослеем потихоньку. Поэтому мне и нравится Лев Гумилев с его надеждой на правнуков, которые станут лучше, чем деды.
Авдотья Смирнова: Ты любишь Гумилева?
Баста: Я, когда бросил торчать, много его читал. Тяжелая литература, язык укачивающий, но общий смысл мне близок. Я тоже все время задаю себе вопрос: почему мы так живем? Почему какой-то группе людей определен именно такой путь? Крутость Гумилева в том, что он об этом процессе пишет. О жизни на больших территориях. И понимаешь, что, видимо, нам так надо.
Авдотья Смирнова: А какие страны, кроме России, тебе нравятся?
Баста: Франция без французов.
Авдотья Смирнова: Де Голль говорил, что французы не достойны Франции. А ты никогда не переносишь это выражение на Россию?
Баста: Хорошо там, где нас нет. Но меня вообще пугает вся эта культура улыбчивых людей.
Авдотья Смирнова: Ты боишься лицемерия?
Баста: Я понимаю, что в Европе это традиция, люди при встрече улыбаются, я сам веду себя так же. Но это странно смотрится, например, в Тюмени. Наверное, это наша русская партизанская подозрительность: «Э-э-эх, сучара, улыбаешься, паскудник?»
Авдотья Смирнова: А говорил, что мы дружелюбные.
Баста: Мы одновременно и дружелюбные, и агрессивные, очень правдивые и очень лживые. И еще очень любим приукрашивать.
Авдотья Смирнова: А прибедняться разве мы не любим?
Баста: Либо прибедняться, либо кичиться. Мне жена говорит: тебя и так знают, зачем ты выпендриваешься, надеваешь костюмы. А во мне есть вот это рабское, детское. Например, крутая машина. Хочется компенсировать то, чего у меня раньше не было никогда. И это уродское я в себе вижу. Это во мне есть. Поэтому мне понятно, почему негры ведут себя так же.
Авдотья Смирнова: А ты в подростковом возрасте завидовал?
Баста: Конечно.
Авдотья Смирнова: А чего хотел — денег?
Баста: Чтобы у меня были друзья и мы все были богатыми, самыми сильными, и нас было бы много, и дружили бы мы всю жизнь. И у нас была бы большая компания. Как в сериале «Бригада». Я его, кстати, не видел, но много про него слышал. Даже придумал такой punch: когда спрашивают: «Ты видел “Бригаду?”», я отвечаю: «Нет, я в это время в тюрьме сидел». Хотя мне нравится хорошее бандитское кино. Там ведь нет никакой героизации, в конце все умирают.
Авдотья Смирнова: Еще до того, как они в «Бригаде» умирают, они постепенно превращаются из друзей черт-те во что. Это очень талантливое кино. А кроме бандитского, какое тебе нравится?
Баста: Про зверскую любовь. «Любовь и голуби». Не могу такие фильмы спокойно смотреть — рыдаю. А еще «Председатель» с Ульяновым, «Республика Шкид».
Авдотья Смирнова: Так легко плачешь?
Баста: Если почувствую эмоцию, то могу. И совершенно этого не стесняюсь. От книг тоже плачу. Помню, бабушка меня заставляла читать «Консуэло» и «Графиню Рудольштадт» Жорж Санд.
Авдотья Смирнова: Да ладно! Это же для девочек.
Баста: А я благодаря «Консуэло» заинтересовался масонством. «Невидимые» же они там назывались? И меня вся эта история очень задела. Я сопереживал.
Авдотья Смирнова: А живопись?
Баста: Равнодушен. К огорчению моей жены. Я могу удивиться, поразиться, но если мне не нравится, то объяснять бесполезно.
Авдотья Смирнова: У тебя в «Газгольдере» висит очень хорошего уровня живопись. Откуда здесь взялся этот художественный вкус?
Баста: Ой, а это тоже живописью считается? Я ж не разбираюсь. Мне просто нравится.
Авдотья Смирнова: Мы с тобой в прошлый раз сошлись на том, что оба любим Оскара Рабина. Ты, наверное, просто равнодушен к старой живописи.
Баста: Я равнодушен к живописи, которую не понимаю. Хотя иногда даже то, что я не понимаю, я могу воспринять через судьбу, через трагедию. Мне понравилась история про японскую даму, которая что-то там делала для Louis Vuitton. Так вот, у нее шизофрения, она 40 лет живет в дурдоме, с 6-7 лет слышала голоса. К ней приходили образы и видения, и она выработала собственную систему, как отвлекаться от этого, рисуя. Она создала свое искусство как терапию. Вот это гениально. То есть мне само ее творчество не нравится, но интересна история.
Фото: Кирилл Пономарев/Сноб
«Я долго был рабом storytelling’а, все хотелось сделать посмешнее и эстрадно. Сейчас для меня важнее музыка»
Авдотья Смирнова: Какой ты трепетный! Откуда тогда берется «Застрахуй братуху»? Или «Зять»? Я считаю этот трек шедевром. Это, кстати, реальная история?
Баста: Ну как сказать — реальная-нереальная? Мне кажется, реальная. Потому что я слышал о таких случаях. А фразу из припева узнал от моего друга из Рязани, художника. Он рассказывал: «Приезжаю свататься, а там папа такой сидит, барин прямо, так на меня смотрит и говорит: “Ну что ты, зять — не*** взять”». Я когда услышал, это был для меня прям дзен, хлопок одной ладонью. Такое просветление сразу наступило. Ведь лучше не скажешь просто! Хотя, может быть, не стоило из этой фразы делать припев. Тут меня повело в сторону. Упрощение получилось.
Авдотья Смирнова: Не трогай мое любимое произведение! Я внимательно послушала последний альбом, и у меня довольно сложное впечатление. Все в восторге от «Девочки», она отличная, но там есть несколько более сильных треков. «Стволок за поясок», «Тихий Дон».
Баста: Ну ты называешь те песни, ради которых это все и писалось. Меня вот многие ругают, что я презираю слово «концепция». А для меня непонятно, ну хоть убейте, что такое концептуальный альбом. Либо это сделано в одной музыкальной палитре, что для меня просто несовместимо с жизнью, либо это какая-то история. Я человек настроения. Поэтому «Лакшери» — это диск, в который я собрал все, что сделал.
Авдотья Смирнова: Мне кажется, что сам Ноггано как образ — не столько про музыку, сколько про истории. А альбом «Лакшери» получился про музыку. Там очень много интересных музыкальных находок, а драйв историй ушел. Это еще вернется или ты вырос из Ноггано?
Баста: Это и есть Ноггано. Он теперь будет такой. Я долго был рабом storytelling’а, все хотелось сделать посмешнее, более эстрадно. Но расхотелось. Я не позволяю себе повторяться. Пусть люди видят: для меня сейчас важнее музыка. И «Стволок за поясок» сегодня — моя любимая песня.
Авдотья Смирнова: «Стволок за поясок» — прекрасная песня. Но мне жалко расстаться с тем чудесным Кудеяром-атаманом, которым был и останется для меня Ноггано. Очень хочется с ним встретиться еще. Скажи мне, Васечка, голубчик, у меня к тебе последний вопрос. Вот ты, скажем так, человек больших страстей. Как обуздываешь себя?
Баста: Музыкой. Я же понимаю, почему сумасшедшим дают карандашик и ватман и они начинают рисовать. Без музыки я и не представляю, как бы складывалась моя жизнь. Я был бы очень опасным человеком.
Редакция благодарит компанию «КиноЗавод» за предоставленную фототехнику.
В следующем году Василий Вакуленко, более известный как рэпер Баста, и его жена Елена Пинская отметят десятилетие отношений. Секретами семейной гармонии и воспитания детей, Марии и Василисы, пара поделилась в интервью, пригласив HELLO! в свой загородный дом в Подмосковье
Без малого 20 лет назад ростовчанин Василий Вакуленко начал бороздить просторы рэп-культуры. Сейчас его лирические герои - Баста, Ноггано и N1NT3ND0 - считаются чуть ли не главными мастерами речитатива в стране, а его музыкальный лейбл Gazgolder - одним из самых успешных поставщиков талантов. И если на сцене любимой и единственной "девушкой" Басты является музыка, то дома их целых три - жена Елена и дочки Мария и Василиса. С Еленой Баста познакомился в 2007 году, рискнув покорить дочь известного бизнесмена Дмитрия Пинского, выпускницу французской школы и отличницу ГУУ, с первого взгляда. С задачей справился - и справляется до сих пор, посвящая жене строки "Я на Лене как Ленин на пленуме" и "Ты рядом со мной, и это самый чистый кайф". В полноте этой любви, которая "больше, чем сердце", HELLO! убедился, будучи приглашенным на дачу семьи Вакуленко в Подмосковье. Здесь Баста забывает обо всех псевдонимах и превращается из сурового рэпера в нежного папу, который рядом со своими любимыми девочками тает без остатка.
Василий, как вы считаете, удалось бы вам достичь успеха, если бы вашей женой была не Елена, привыкшая к хорошей жизни, а девушка попроще?
Я всегда стремился зарабатывать, Лена меня на это не мотивировала. Женщина, которая мотивирует мужчину на достижения, "пилит" его по поводу зарплаты, больше похожа не на жену, а на маму. Для меня жена не играет роль мамы, друга или соратника. Жена — это особая категория. Я не могу рационально объяснить, почему мы стали семьей. Когда в отношениях есть что-то обдуманное, логичное — это уже не любовь, к этому теряешь интерес. Как в любой хорошей песне: ты ее слушаешь — и чувствуешь магию. В моей семье, как в хорошей песне, магия есть. Спасибо Лене за это.
Василий и Елена сыграли свадьбу и обвенчались семь лет назад, но для их любви это не срок. Рэпер не стесняется говорить о своих чувствах ни в песнях, ни в соцсетях, открыто заявляя, что женился в первый и последний раз
Елена, когда вы почувствовали эту магию?
Она сразу влюбилась. Я тогда был красавчик — блондин, голубые глаза, 75 килограммов веса. Подъехал к ней на Ferrari, она так и ахнула. (Смеется.)
Так и было на самом деле, но без Ferrari. (Смеется.) Девять лет назад я увидела Васю в баре Дениса Симачева, и он сразу меня заинтересовал. Но не как известный артист — тогда он не был таким популярным исполнителем, как сейчас, хотя какие-то его песни я, конечно, слышала. Сначала он привлек меня внешне, как мужчина, а уже потом и внутренне. Когда мы познакомились, очень много говорили с ним о жизненных ценностях, могли целый вечер смеяться или читать друг другу стихи.
Вы же первая подошли к Василию знакомиться?
Я действительно подошла к нему, но никакого романтического подтекста в знакомстве не предусматривала. Мне хотелось сделать Васе комплимент по поводу одной его песни, которую в клубе часто ставил наш общий друг — диджей Федя Фомин.
Кстати, это правда. Знаю много примеров, когда люди там знакомились, потом женились и сейчас счастливо живут.
Вы, москвичка из интеллигентной семьи, не побоялись начинать отношения с простым парнем из Ростова?
Мне было неважно, откуда он и сколько зарабатывает. Были важны его талант, сила личности, его убеждения… Он меня этим покорил. Больше всего меня удивляло, что он никогда ни про кого не говорил плохо. Он верит в людей до последнего.
Зачем ты сейчас разбиваешь мой образ злодея, интригана и сплетника?
Я не вру, и за эти девять лет, что мы знакомы, мне не удалось его испортить. (Смеется.)
Вы сильно изменили друг друга за годы, проведенные вместе?
Муж меня меняет, это факт. У меня взрывной характер, но рядом с Васей я стала терпимее, человечнее. Я была удивлена, что кто-то сумел скрутить меня в бараний рог. И мне это нравится. Мы познакомились, когда нам обоим было по 27 лет — мы одногодки. Практически сразу стали жить вместе, вместе росли и менялись. Нас менял общий быт, появление детей — все это, на мой взгляд, происходило правильно.
И у меня, и у Лены всегда есть свое мнение по поводу разных ситуаций, но в целом наша жизненная позиция едина: семья — это святое; порядочность, честность и взаимоуважение — это ее фундамент. Семья для меня на первом месте, а музыка идет к ней саундтреком — одно невозможно без другого. Честно говоря, я никогда не думал, что стану таким семьянином. Но я не стереотипный семьянин. Я состою из недостатков: разбрасываю вещи, не разбираюсь в технике, не знаю, как починить машину. И мне не хочется всего этого знать, лучше потрачу время на что-то другое. Мне трудно сидеть дома: постоянно нужно что-то совершать, куда-то лететь, писать музыку… У меня даже на даче студия построена. Когда начинаю писать новый альбом, жена хватается за сердце. Но я не могу жить по-другому, и я благодарен Лене, что она это понимает и принимает. Она знает, что ничем плохим я, как говорится, не занимаюсь. Мои "любовницы" — это студии. Одна — на даче, другая — в городе. Адреса всех "любовниц" жена отлично знает. (Смеется.)
Лена, вы быстро привыкли к такому бешеному графику мужа?
Довольно быстро. Я прекрасно понимаю, что писать музыку для него — как дышать. Мы даже на отдых, когда вырываемся буквально на несколько дней, берем с собой миди-клавиатуру.
Хочу сказать, что моей женой быть очень тяжело. У меня по 150 перелетов в год, но, когда прихожу домой после этих перелетов, мне круто. Дома душевно и спокойно. Правда, мне необходимо какое-то время, чтобы перестроиться и сбавить обороты. Поэтому говорю прямо: чтобы быть моей женой, надо быть супергероем. Мало того что нужно терпеть мое постоянное отсутствие, нужно терпеть и мой характер. Несмотря на светлые волосы и светлые глаза, темперамент у меня южный, огненный. Я очень громкий, шумный, и со мной тяжеловато, я думаю. Но, как говорит моя теща, "зато зять веселый".
А какой вы, Василий, отец?
Отец он прекрасный — как праздник, который врывается и всех радует. Девчонки всегда в восторге, когда папа не на работе. Конечно, сразу же начинается сумасшедший дом, но главное — все счастливы.
Василий, вы не стали серьезнее с появлением детей? Матерные песни, например, продолжаете писать.
Серьезнее не стал: занимаюсь тем, чем занимался, продолжаю писать так, как писал. В обществе пуритан и консерваторов существует какая-то искаженная модель воспитания детей. Я отношусь к прогрессивистам. Мои родители воспитывали меня личным примером, и я делаю так же. Показываю детям, что я, может, и не самый хороший человек на этой планете — у меня полно недостатков. И учу их тому, что даже людей с недостатками нужно уметь прощать, что милосердие — это самое важное.
Чему еще вы научили дочек?
Два года назад Вася научил Машу читать. Я не могла ей объяснить, как читать по слогам, а он взял букварь и начал рассказывать про паровозики, которые состоят из вагонов, как слово из слогов. Объяснял абсолютно спокойно, внятно, и Маша тут же все поняла. Для меня это было открытием.
Меня по этой методике учила бабушка, и для меня стало открытием, что я сам смог все это так действенно применить. Я ведь до сих пор пишу с миллиардом орфографических ошибок.
Помню, когда он написал мне первое СМС… Я подумала, что это шутка. (Смеется.)
А это была не шутка: просто я учился в белорусской школе; по правилам белорусского языка как слышится, так и пишется. Я при переписке принципиально не пользуюсь автоматическим корректором орфографии. Машу читать я, конечно, научил, но в вопросах грамотности ей лучше обращаться к Лене.
Лена, вы успеваете заниматься чем-то еще помимо воспитания детей?
С недавнего времени я друг и волонтер благотворительного фонда Константина Хабенского, который оказывает помощь детям с онкологическими и другими тяжелыми заболеваниями головного мозга. Я развиваю такое интересное направление, как волонтерский фандрайзинг. Моя задача — сделать сайт, на котором любой человек может запустить свою кампанию и собрать пожертвования в пользу фонда. Например, пробежать марафон или вместо подарка на день рождения попросить у друзей перечислить деньги в фонд.
Недавно ваша дочь Маша тоже участвовала в важном проекте — озвучила мультфильм "Про Диму" о детях с особенностями развития. А весной показала другой талант — спела с папой в Кремле.
В этом году — в Кремле, а когда ей было три года, впервые вышла на сцену "Крокус Сити Холла". Не было никакого страха — наоборот, Маша очень ждала своего часа, хотела побыстрее выйти. У нее мой характер, мне кажется. Следующий этап — вывести на сцену Василису.
Но Василиса у нас более стеснительная и принципиальная. Может сказать "нет" — и все, хоть убейся, ее мнение не изменить.
На сцене ей, думаю, понравится. В этом году она заболела и не смогла быть в Кремле — очень расстроилась по этому поводу. Но в следующем году ее ждет "Олимпийский" и 30 тысяч зрителей. Концерт 22 апреля, и мы первыми из российских артистов будем делать круглую сцену с обзором в 360 градусов прямо в центре спорткомплекса.
Вы и первым из рэперов стали наставником в шоу "Голос". Правда, после вашего появления некоторые зрители начали говорить, что вы "опопсели".
Я пишу такие же песни, как и раньше. "Опопсел" я или нет, не мне судить. Мое участие в "Голосе" было довольно спонтанным, я к нему не готовился. Просто пришел к Константину Львовичу Эрнсту в гости — пообщаться по поводу другого проекта, а он неожиданно предложил мне стать наставником "Голоса". Я даже программы такой не знал — звонил жене, товарищам, выяснял, что это за шоу. Все дружно сказали: идти стоит, будет бомба. Я посмотрел пару эфиров предыдущих сезонов, все выглядело достойно, и мне стало интересно попробовать. Естественно, я понимал, что меня будут показывать по Первому каналу и я стану популярнее. Но считать это моей единственной мотивацией для участия глупо. Меня привлекла возможность найти новых слушателей, которые смотрели "Голос", но не были знакомы с моим творчеством, получить новый опыт от съемок. Я его получил и могу сказать, что быть наставником безумно тяжело. Заниматься с людьми, подбирать им репертуар, параллельно писать свою музыку… Это хардкор, честное слово.
Этот год для детей Василия и Елены стал особенным: старшая дочь пары, Маша, пошла в первый класс, а младшая, Василиса, - в детский сад
Хотели бы еще раз сесть в кресло наставника?
У меня сейчас нет ни сил, ни времени хорошо этим заниматься. Но я поддерживаю это шоу и в феврале с удовольствием приму участие в концерте со всеми наставниками. Меня радует, что на телевидении есть проект для людей, которые хотят демонстрировать свои таланты и честно бороться за победу. Ключевое слово — "честно": я готов ручаться, что в "Голосе" нет ни обмана, ни накручивания голосов. Это шоу талантов.
Конечно! Теперь со мной рады сфотографироваться и пожилые люди, и маленькие дети. Даже называть меня многие стали по имени-отчеству — Василий Михалыч. (Смеется.) Спасибо за это Диме Нагиеву — человеку с необычайным чувством юмора.
Судя по комментариям в "Инстаграме", многие хотят, чтобы вы оставались Васей — "парнем с райончика".
Я и есть "парень с райончика", просто некоторые почему-то считают, что такой "пацанчик" — это забитый человек, ориентиры которого сводятся к глупому гоготанию, поеданию семечек и потреблению пива. На самом деле это человек, который мечтает перевернуть мир. Я горжусь тем, что я ростовчанин, горжусь своим районом, друзьями. Недавно выступал в Ростове на Дне города перед 200 тысячами зрителей, получил медаль "За заслуги" из рук мэра Сергея Горбаня. Я тогда признался мэру, что мечта маленького мальчика из Ростова — быть нужным — исполнилась. Это такой фетиш для любого провинциала — быть героем своего города. Очень трогательно, приятно до безумия, до слез — понять, что тебя здесь любят и ценят. Город научил меня многому, поэтому я, как "пацанчик с района", могу постоять за свои идеалы, ни перед чем не остановлюсь, защищая свою семью и друзей.
Хотите сказать, что деньги и слава вас не поменяли?
Абсолютно нет. Люди, которые меня хорошо знают, подтвердят: мне на это наплевать. Я фанат всего человеческого, а не материального. Не стану говорить, что я не зарабатываю. Я много работаю и зарабатываю, Forbes обо мне где-то там пишет. Да, у меня есть хорошая машина, могу позволить себе жить в комфорте. Но я не буду трагедизировать, если у меня чего-то вдруг не станет. Я не ставлю себя выше кого-то: когда пробки, спускаюсь в метро — это бывает довольно часто — и чувствую себя там абсолютно нормально. Могу спокойно выйти на любую улицу, и мне не будет стыдно ни перед одним человеком ни за себя, ни за каждое сказанное мной слово или написанную песню. Цензурную, нецензурную — любую. Конечно, есть люди, которым не понять моей философии, которые позиционируют себя интеллектуалами, свободными художниками и считают меня бандитом. Такие пройдут мимо, когда вы будете валяться и истекать кровью. Они скажут: "Ну что вы, это не мой вектор!" Я немало таких демагогов встречал, особенно в Москве. Если вижу, что в человеке нет ответственности, он только болтает и не держит слова, мне с ним не по пути, будь он хоть тысячу раз начитанный, интеллигентный и культурный. Почему я фанат Довлатова? Потому что это он был настоящим мужчиной, который держал слово, а когда надо — мог и в морду дать. Его "Компромисс" — моя настольная книга.
Пес Гром породы сибирский хаски поселился на даче семьи Вакуленко полгода назад. И взрослые, и дети в нем души не чают, предвзято к Грому относится лишь старожил территории - кот Гермес
Представляю, какой кастинг вы устроите будущим избранникам ваших дочек. Если Маша и Василиса решат связать жизнь с творческими личностями, одобрите?
Таких негодяев нам не надо. (Смеется.) На самом деле я за своих дочерей спокоен. Я буду вынужден принять их выбор. Единственное, чего хочу им пожелать, — чтобы они не жаловались на своих мужей мне, не выносили сор из избы, ведь, когда девушка выходит замуж, ориентиром для нее становится уже не отец, а муж. Конечно, если кто-то обидит моих детей, я вмешаюсь, но, надеюсь, мне хватит ума и силы воли как следует разобраться в ситуации. И еще надеюсь, что сам я не превращусь в идиота, который будет говорить: "Выйди за Валеру, доченька, он богатый и перспективный". Я хочу, чтобы мои дочери вышли замуж по любви. Если в паре нет безумной, страстной любви, то у нее нет будущего — не имеет смысла даже напрягать себя. Перед глазами много таких примеров: живут вместе космически богатые люди, но любви нет, и все напрасно. Своим дочерям хочу пожелать найти именно такую любовь, пусть она даже будет странная, болезненная, фатальная, но будет. Хочу, чтобы они испытали настоящее чувство, чтобы всегда верили своему сердцу. А бабки… Папа все сделает, доченьки!
В апреле на широкие экраны выходит картина «Газгольдер: Музыкальная сказка для взрослых», где главные роли сыграли музыканты Творческого объединения Газгольдер – Баста, Гуф и другие. Музыкальный экшн-комикс в привычной для рэперов манере рассказывает о разных аспектах современной жизни: от политики и бизнеса до любви и ненависти. Герои фильма борются за правду, которая у каждого своя. Накануне премьеры коллектив отправился в тур в поддержку ленты. На очереди – Киев, где концерт состоится 30 марта.
сайт: Фильм "Газгольдер" – уникальный проект: вы появитесь в картине не только в качестве актера. А еще и как сопродюсер, сорежиссер и соавтор ленты. Как и почему возникла идея создания картины?
Василий Вакуленко: С идеей фильма к нам пришел Иван Курский, молодой режиссер, который раньше снимал за границей. Он предложил скомпилировать все наши идеи в одну историю. Все вдохновились, собралась классная творческая команда и написала сценарий фильма. Практически сразу же приступили к съемкам, которые длились два с лишним года. Параллельно все работали над своими музыкальными проектами, вышли альбомы у Смоки, Словетского, Тати, свет увидела пластинка "Баста-4", много воды утекло. (Улыбается.)
сайт: Возникали ли на площадке творческие конфликты? За кем в итоге оставалось последнее слово?
В.В.: Конфликты возникали постоянно, потому что я конфликтный человек. В основном такие ситуации были связаны с рабочим режимом группы и какими-то техническими нюансами. Все постоянно хотелось ускорить. Ненавижу паузы и когда кто-то мямлит и ноет. А вообще все было здорово, чувствовалось единение и понимание. Вы все увидите сами в фильме о фильме, который обязательно будет.
В.В.: Теперь я знаю почти все о том, как снимается кино. Техническую и эмоциональную стороны. Это грандиозный опыт, который качественно повлияет на съемку наших видеоклипов. Технические нюансы больше не вызывают у меня такое количество вопросов.
сайт: Сюжет фильма пока известен в общих чертах: «Речь об актуальных на сегодняшний день аспектах жизни: о политике, бизнесе, конечно, о любви, смерти и вечных ценностях». Также часть сюжета будет посвящена еще и событиям, которые происходят в прошлом – 30–40-х годах XX века, что потребовало немало затрат временных и финансовых… Насколько легко было искать финансирование для проекта.
В.В.: Фильм снимали за свои деньги. Поэтому его смело можно назвать авторским. В картине нет навязчивого продакт-плейсмента и нелепых вынужденных сцен.
В.В.: Второй фильм будет точно. И не факт, что это будет продолжение первого.
сайт: Если есть, что сказать украинскому зрителю, – будет круто.
В.В.: Я никогда не разделял людей по географическим признакам. И сейчас тем более не намерен этого делать. Я был в Киеве неделю назад, видел все своими глазами. Надеюсь, что обстановка разрядится и время все расставит на свои места. Люди хотят жить. Об этом, кстати, и наш фильм. Любой загнанный в угол человек начинает действовать, защищая себя и то, что ему дорого. У меня много родственников в Украине живет! Я сам – Вакуленко. О чем еще тут можно говорить? Нас нельзя разделить, и не надо нас сталкивать лбами.
«Там, где мы ехали – был нереальный п…ц»
Мэр Челябинска Евгений Тефтелев очень ждал, когда вы снова приедете в город, оцените отремонтированные дороги.
Да, мы сегодня ехали – было лучше.
Дымка, экологическое бедствие…
Ну, старик, слушай, давайте сейчас все взорвем, все разрушим. Естественно, на улучшение ситуации потребуется время. Как ты хотел?
Ожидали, что ролик о челябинских дорогах и экологии так выстрелит?
Нет, конечно. Мы вообще не думали, что «Перископ» кто-то смотрит. Но потом я вернулся в Москву, историю подхватили журналисты, а челябинские власти дали «обратную связь». И это круто, что ситуацию не замолчали. Потому что там, где мы ехали – был нереальный п…ц. Я такого никогда не видел.
Ты сейчас говоришь не о патриотизме, а об идиотизме. Когда я слышу фразу – «если не устраивает, то вали отсюда» – хочется ответить: «О…и, сибирские ели? Езжай сам отсюда!» Я приду сейчас к нему домой, насру и скажу: «Не нравится, родной? Тогда с….я отсюда!». Он возразит: «Я же здесь прописан, у меня другой нет». Вот так и у меня другой родины нет. Что хочу, то и говорю – мое право. Никто меня ни разу не упрекнул за сказанное. Даже, когда дело касалось политических моментов, как в песне «Солнца не видно». Проблемы есть везде. Давайте хотя бы будем их называть, говорить, что здесь плохо, там тяжело. Никто не призывает совершать революцию. Никто не хочет, чтобы матросы бегали по городу с ружьями, стреляли в простых людей и насиловали женщин с лозунгами на устах – «вся власть народу!». Мы хотим жить по-человечески и поэтому обращаемся к властям. А иначе как?
«Уход Тати – моя трагедия и личный проигрыш»
У ваших друзей, челябинской группы «Триагрутрика», недавно вышел совместный альбом с АК-47. Послушали?
Я им помогал с парой треков. Смотри, есть дружба, а есть творческие и музыкальные задачи. С точки зрения дружбы – я их поддержал. Если говорить о задачах, считаю, что этот альбом не нужно было делать.
Я думал, что коллаборационные пластинки – это часть политики лейбла.
У нас нет ни политики, ни задач, ни рекомендаций. Поэтому на Gazgolder и выходят такие альбомы, как ТГК/АК или как у Вити с Tip’om. Люди далекие от рэпа не понимают разницы между «Триагрутрикой» и АК-47. Для них это все уральский рэпчик. Но ТГК – это серьезная группа. У них как у Roots, например, свой звук, за который их любят. Витя – весельчак, спонтанный голос улиц, автор фраз вроде «х..й за х..й – иди н…й!». В этом и есть его ценность. Джамал – поэт серьезнейший и певец, у него о…й низкий баритон. Честно, восхищение вызывает, завидую даже. Слушаешь и не понимаешь, почему он до сих пор не блистает? Таких талантов много: Жара, Змей, Хамиль. Джон Леннон просто пел: «Я всех люблю. Любовь спасет мир». И люди верили, и ракеты останавливались. Это называется магией, братан. Если говорить о ТГК, то я лично очень жду большую сольную историю Джамы, хочу взглянуть на мир Тёмы через его стихи. Отрывки в виде EP – тоже круто, но я враг этого. Короткий формат придумали негры, которым не хватало денег на биты и было н…й сказать.
Вам не кажется, что «Триагрутрике» для прорыва не хватает большого хита?
Не знаю, не знаю... Надо двигаться. Мы много дискутировали с пацанами на тему – должна ли в музыке ощущаться связь с Челябинском? Я считаю, что ментально она в тебе всегда будет. Можно вывезти человека из села, но село из него вывести нельзя. Я такой же: какой колхоз во мне был – такой и остался. Единственное, научился обрамлять его в другие формы: писать песни, музыку, развиваться в плане знаний. Но от тех жизненных понятий, которые были заложены в детстве, я избавиться не могу. К сожалению или к счастью. Яркий пример – Скриптонит. Адиль переехал в Москву и весь свой дурдом перевез с собой. Где бы он ни оказался, с ним всегда будут его Павлодар, хата, гетто, говно, мрак и ад.
То есть это все у него в голове.
Да, как и каждого творца у него свой мир. Это и есть свобода творчества. Позавчера на студию заходил L’One, мы трек делали. Леван спрашивает: «Ты столько песен написал про любовь, как ты их можешь продолжать писать вообще?» Я отвечаю: «Мне больше ничего не интересно абсолютно!» Я называю это сериалом про любовь на втором канале. Мне правда нравится поднимать вопрос «мужчина-женщина» и всего, что происходит вокруг
Когда вы только договаривались о сотрудничестве со Скриптонитом, было ощущение, что этот парень станет большой звездой?
100 процентов. Меня отговаривали, но я лег костьми. Когда он делал альбом полтора года – нас все проклинали. Писали, что мы убили еще одного артиста. А он просто разорвал! Помню, как к нам приехал Tricky, и мы поставили ему первый клип Скриптонита. Он под таким впечатлением был, что хотел лететь в Павлодар. Когда Адиль пришел на студию, Трики, черный парень, покраснел и стушевался. Потому что увидел реальное зло, похожее на то, что транслирует сам.
Адиль может стать иконой стиля своего времени?
Он умрет, как и все рок-звезды! Так должно произойти по законам жанра. Скриптонит как Гуф или Курт Кобейн – человек-явление. Я сейчас не про значимость в мировой культуре говорю. А про фатальность, посыл и самоопределение. Концерты Адиля похожи на собрания неопятидесятников-харизматов, он просто разрывает зрителей. Смотришь на Скриптонита и думаешь, этот парень вот-вот упадет и умрет. Хотя умирать он так может до ста лет. Суть не в этом.
После немного странного ухода с лейбла Тати тяжело вам будет доверять людям и новым артистам?
Нет. Я не буду менять жизненные принципы из-за чьих-то поступков. Тати мне была ближе, чем сестра. Я ей помогал абсолютно во всем… История с ней – это моя трагедия и личный проигрыш.
«Через два года люди научатся платить за музыку»
Ничем! Речь о конкуренции. РАО в год собирает до 9,5 миллиардов рублей, которые музыканты не видят. Смотри, у нас большие продажи на iTunes, 30 процентов всей музыки в «ВК» – я написал. Это официальная статистика. При этом за все время от РАО я получил максимум 500 тысяч рублей. Смешно! Задача нового проекта – создать прозрачную систему выплат.
Что скажете противникам платной музыки?
Те, кто говорят, что им нужна бесплатная музыка и торренты – не уважают ни себя, ни других.
Молодым исполнителям выгодно продвигать свои песни бесплатно.
Демагогией на тему «деньги убьют независимую музыку» занимаются фуфлыжники. Никто же тебе не запрещает сливать в сеть собственный контент и не брать за это ни копейки. Ты сам правообладатель. К примеру, записал я трек Ноггано, залил бесплатно на iCloud – пожалуйста, слушайте. Потому что по приколу. Но зарабатывать на музыке – это тоже нормально. Старик, у меня на лейбле работает 18 человек, на зарплату уходит 3,5 миллиона рублей в месяц. Сам я на студии сижу по 17 часов в сутки и хочу своим детям что-то оставить. Мы же ходим на концерты за деньги, почему нельзя копеечкой респектнуть артисту, который дарит тебе счастье? Ну, правда?! Сказать по-человечески: «Спасибо, ты радуешь меня, подлец, миллион песен существует, а именно твоя на репите. Голосую за тебя рублем».
Сколько времени нужно, чтобы российские слушатели научились платить?
Два года и рынок изменится. Время ускоряется в геометрической прогрессии, для перемен уже не требуются десятилетия. Скоро «ВК» будет отчислять артистам деньги за прослушивания, как это делает сейчас YouTube. Слышал, что поисковики в будущем хотят платить персонам за упоминание их имени в сети? Потому что без них не было бы интереса к сети, а значит, не было бы и самой сети. Кибермир, Айзек Азимов, всё описано давно. Интернет появился, чтобы систематизировать знания. Свобода слова и бесплатный контент – это не про мировую паутину, старик.
«Для НХЛ «Мельдоний» – святая вода»
Вы сегодня выступали на бойцовском шоу в Челябинске, а потом в рингсайде поединки смотрели. Бокс и MMA захватывают?
Я равнодушен к людям, которые бьют друг друга по лицу. Мне больно на это смотреть, я переживаю. Люблю борьбу и дзюдо. Очень круто наши спортсмены выступили на Олимпиаде. Русские школы борьбы, дзюдо и самбо находятся на нереально высоком уровне. Наш друг из Кемерово Толя Малыхин, например, недавно стал чемпионом Европы по грэпплингу.
Российский спорт попал под политические санкции.
Мне не нравится скандал с «Мельдонием» и всем, что с этим связано. Мы даже песню написали со словами: «Мельдоний в наших сердцах». Не то лекарство, из-за которого можно докапываться до спортсменов. В других странах подъедают и пожестче вещи. Для условной НХЛ «Мельдоний» – святая вода.
Бойцы UFC попадаются на кокаине и стероидах, но получают меньшие дисквалификации, чем, например, теннисистка Мария Шарапова.
Человек, принимая запрещенные вещества, рискует своим здоровьем. Это показывает, на что он готов пойти ради спорта. Атлеты травмируют всё от колен до позвоночника. Им решать, готовы они жертвовать своей жизнью ради рекорда или нет. В этом их отчаяние, в этом дух соревнования. Самая обидная история с паралимпийцами, для которых Олимпиада – единственный допинг. Чистое свинство лишать этих людей Игр. Им говорят: «Вы не поедете, потому что российский спорт под подозрением». Они отвечают: «Вы проверьте нас, мы «чистые»!» Хотя паралимпийцы могут жрать все что угодно. Они же изначально больны и вынуждены подъедать лекарства, чтобы не испытывать боли. Обидно, что олимпиада превратилась в политическое говно! Когда так происходит – спорт теряет смысл.
Футбольный клуб «Ростов» из вашего родного города сенсационно пробился в групповой этап Лиги чемпионов. Ощущаете гордость?
Я за ЦСКА болею (улыбается). Мы с ребятами купили 10 абонементов на фанатский сектор. Еще мне нравится ростовский СКА – это самый легендарный клуб моего города. Он в 1932 году был основан и дал стране Виктора Понедельника и других великих игроков. Но для ростовчан действительно сейчас большущий праздник. В этом и заключается крутость спорта, что он воодушевляет людей. Вытаскивает их из рутины и зла.
«Ничего лучше после Иисуса Христа не придумали»
Дискомфортно было, не люблю я учиться. Еще испытывал беспокойство за ребенка. За одноклассников переживаю её.
Почему?
Ну, за тех, кто попытается её обидеть.
Воспоминания нахлынули?
Конечно, от этого плохо и стало. Помню, нам с братом купили береты одинаковые. Я шагаю в пальто советском, в этом, сука, сером берете, а над головой пасмурное небо. Мне было семь, но я понимал, что если приду в нем в класс – мне в этой школе н…я не светит. Прикинь, мы подходим и тут ворона посрала надо мною так, что берет просто разорвало. Дедуля снял его и сказал: «Ты, внучек, не расстраивайся, мы тебе новый купим!» (смеется). Честно, смотрю назад и не понимаю, чему школа научила? Пишу с ошибками, в плане русского языка безграмотный человек совершенно. Учился в белорусской школе, а там основное правило – как слышится, так и пишется. Это мою башку превратило в винегрет. Хотя у всей моей семьи феноменальное знание языка. Моему дяде советский производитель кофе подарил целый ящик банок, потому что он на этикетке нашел пунктуационную ошибку и сообщил заводу об этом. Чтобы ты понимал, в Советском Союзе ошибок и опечаток не было, там строго следили за всем.
Любимый урок в школе был?
История. Я же три года отучился на историческом факультете, потом перевелся.
Какой период истории нравится?
Рождество Христово и то время. Еще – 15, 16 и 17 века у нас. Становление славянского мира, понимание его в целом. Я ненавижу Карамзина, это пронемецкий человек, первый предатель нашей истории. Никому его нельзя читать. Лучше знакомиться с трудами Ломоносова и Гумилева. А в целом мы в стране живем всё так же, ничего не меняется. Прямо по классике: «Если я усну и проснусь через сто лет, и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют». Вы можете свергнуть всех, но со временем придут такие же люди. Не потому что они плохие, а потому что они такие.
Историю трудно изучать, она постоянно переписывается.
Верно. История – это главная п...я! Хотя есть нормативы по съему исторических данных, когда идет проверка в трех независимых источниках. Это как с вопросом – был Иисус Христос или нет? Римляне о нем упоминали, как о смутьяне и главаре иудейской секты. Иосиф Флавий о нем писал. Хотя и говорят, что в труды Флавия вносились правки. Как проверить?
Ваша любимая историческая фигура?
Иисус Христос. Реальный он или вымышленный – каждый решит для себя сам. Как по мне, христианская концепция идеальна. Бог, по сути, сказал: «Я пришел на эту Землю человеком, как ты. Прошел все грехи. Мне было холодно и голодно, меня терзали и мучили страсти. Я понял, что ты чувствуешь. Я жил правильно, и ты меня распял, но я не обвиняю. Ты – всего лишь человек». Мне близка его личная персона, как учителя, новатора и трендсеттера. Просто гениально! Ничего лучше после него не придумали. Иисус Христос – отправная точка, фундаментальная перемена сознания. Некоторые говорят, что фраза – «я раб божий» – принижает достоинство человека. Ничего подобного! Я раб своей матери, отца и детей. Бог выступает абсолютом всего: добра, любви, света. Я раб света. И это не значит, что я его заложник. Нельзя же быть заложником света. Просто я перепоручаю свою жизнь абсолюту. Такая вот канитель!
