Благая весть инфо откровения. Лилии. Случайность или Благая весть

" и "Откровенный диалог о самом главном " с Игорем Михайловичем Даниловым, нас удивил факт присутствия в обеих передачах цветов - лилии , за заднем плане. Что скрывается за символизмом в обеих случаях украшать интерьер одинаковым видом цветов? Случайность? Мы попытались разобраться в этом вопросе, и нашли новое подтверждение нашим предположениям.

СИМВОЛ БЕЛЫХ ЛИЛИЙ.

Стоит отметить, что символ белой лилии занимает особое, сакральное значение в культурах И духовных традициях многих народов. Из дошедших до наших времён исторических памятников видно, что лилия была священным цветком в древнем Египте. Её изображение часто встречается в иероглифах и обозначает кратковременность жизни, свободу и надежду. Третья столица древнего Перского царства Сузы, перводится как город лилий, что говорит о значении символа для данной культуры. Лилия является также одним из центральных символов в мифах древней Греции, культах древнего Рима, в частности, посвященных богине весны - Флоре. В древнегерманских мифах бог грома Тор всегда изображался держащим молнию в правой руке, а скипетр, увенчанный лилией - в левой. В древних иудеев и христианской культуре лилия - символ чистоты духовных помыслов и благочестия. В православной иконографии лилия в основном связанна с Благовещеньем, где архангел Гавриил приходит к Марии с Благой Вестью , которая изображается в основном в виде ветки белоснежной лилии. Известно так же, что значения образов лилии и лотоса в мифологических системах востока и запада тесно переплетены, а иногда идентичны, что дополняет понимание глобальности этого символа для всего человечества во все времена. И всюду ключевыми значениями этого символа являются источник жизни, созидательная сила, божественная непорочность.

Кроме того,

Гавриил [греч. Γαβριήλ, Γαβριήλιος - муж Божий или сила Божия ], один из архангелов, составляющих 8-й чин ангельских сил. Скажем так, довольно интересно, носитель божественной силы и сила Божия.

Имена других архангелов:

Как можно заметить в значениях имён других Архангелов различные замечательные слова, а вот слово сила больше не встречается. (из статьи "Хранитель Бытия, часть вторая ").

Благая Весть архангела Гавриила или случайность? Съемочная группа отказалась прояснить ситуацию, с чем связаны особенности украшения интерьера. Мы же, в свою очередь, опустим данный символизм в копилку доказательств. Следите за нашими дальнейшими публикациями.

Подготовил Владимир Светлов.

back

• Order:
• Duration: 2:56
• Updated: 25 Nov 2015
• views: 2627

● Слово Божье говорит: что все согрешили и лишены славы Божьей! Наказание за грех смерть то есть вечное отделение от Бога в аду в месте мучений и слез. Но в биб

Традиционно такие многоплановые книги, как та, что вы держите в руках, требуют поиска доказательств, редактирования и исследований, поэтому мне хотелось бы поблагодарить тех, кто оказал мне помощь в подготовке материалов к изданию. Благодарю Берта Пласкуина за то, что он познакомил меня с великолепной сокровищницей Ахенского собора [см. катрен 7/41] и так красиво объяснил, как союзным войскам удалось сохранить сокровищницу, бывшую, возможно, символической колыбелью Европы. Благодарю моего редактора Майкла Манна за дружеское участие и очень ценные советы; Шелаг Бойд за ее дружбу и редакторское мастерство. Благодарю Пенни Стоупу за то, что она всегда рада оказать помощь, если дело касается издательского бизнеса, даже когда я случайно заполняю анкету на неверную книгу. Также благодарю свою жену Клавдию, без которой ничего не имело бы смысла.

Habent Sua Fata Libelli

У книг своя судьба

Теренциан Мавр «О буквах, слогах и о метрах Горация»

(Terentianus Maurus De Litteris Syllabis Et Metris Horatii (Ed: Georgius Galbiatus), Milan, Uldericus Scinzenzeler, 4 February 1497)

Всякий раз во время интервью или съемок документальных фильмов или новостных выпусков, касающихся моих исследований Нострадамуса, мне задавали один и тот же вопрос: Нострадамус всегда говорил о конце света или ему когда-нибудь случалось предсказывать что-нибудь хорошее? Впечатленный этой мыслью, я снова обратился к полному собранию пророчеств Нострадамуса и стал искать в центуриях хотя бы слабые проблески надежды. К своему глубочайшему удивлению, я обнаружил, что предсказания Нострадамуса были намного более жизнеутверждающими, чем их принято считать. Я осознал, что среди ужасов и предсказаний Армагеддона и Конца Света, с которыми так старательно связывали его творчество современные пророки и тщеславные комментаторы, можно отыскать благоприятные пророчества и из этих катренов составить как минимум одну книгу.

По своей природе благая весть субъективна. В любом случае часто оказывается, как в известной поговорке: что русскому хорошо, то немцу – смерть. Я попытался снабдить доказательствами эту непопулярную точку зрения, выбирая только те катрены, что по большей части представляют собой обобщенные радостные вести. Но, конечно, это не всегда возможно. Таким образом, вторым способом выстроить доказательную базу был выбор катренов, говорящих о том, что «хорошие парни» (или как минимум «служащие на благо своего народа») в конце концов победят. Я избрал такой способ работы, потому что больше всего на свете Нострадамус верил, что если бы мир мог предвидеть будущее, ему бы захотелось измениться в лучшую сторону. Следовательно, его пророчества можно растолковать отчасти как попытку вступить в контакт с будущими поколениями землян, а также попытку заставить мир измениться на благо всего человечества, пока еще не слишком поздно. И именно поэтому я пришел к решению включить в книгу «Нострадамус: благая весть» предсказания, предполагающие возможность такого творческого изменения. Мне впервые удалось показать и предсказания, и самого Нострадамуса в современном новом и обнадеживающем свете. Такие пророчества действительно способны изменить мир к лучшему.

Возможно, сейчас мне следует раскрыть свою тайну и объяснить, что тот, кто ожидает увидеть простое перефразирование известных ранее предсказаний, будет серьезно разочарован, ибо я подходил к каждому катрену с совершенно свежим взглядом и трактовал его, не опираясь на более ранние переводы или традиционные интерпретации. Для этого я время от времени использовал свою собственную технику, которую я называю «эвфоническим переводом». Эта техника при переводе катренов Нострадамуса подразумевает особое внимание к истинному звучанию строки (кроме того, я, естественно, использовал и буквальную традиционную интерпретацию), а также к ее тайным значениям, возможно, скрытым в этих звуках. Многие толкователи никогда не верили в эту возможность (несмотря на то что французский язык сам по себе эвфонический!) и поэтому традиционно ограничивались тем, что напечатано, к тому же часто ссылаясь на опечатки. Этот факт говорит о том, что большинство интерпретаторов не способно читать между строк. Другими словами, традиционный подход часто ограничивает доступ к значениям, которые могут содержаться в катренах и отражать их основной смысл и, по-моему, действительно его отражают. Впрочем, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

В некоторых случаях при необходимости учитывать одно значение строки или все значения (буквальное, метафорическое и зашифрованное) я привожу второе, второстепенное значение (или косвенное) в скобочках. Такой подход может быть идеально проиллюстрирован на примере моей трактовки катрена 10/89 – 1789 [Французская революция]. В третьей строке встречается слово «Laqueduist» . Его можно понимать буквально, учитывая опечатку, тогда правильно это слово следует писать «L’Aqueduct» («акведук», «водопровод»). Кроме того, это слово можно интерпретировать с эвфонической точки зрения как «Là qu’ eux dit» (буквально означает «то, о чем говорилось»). По моему убеждению, Нострадамус часто создает двусмысленное значение фразы, намеренно допуская ошибки в написании конкретного слова или используя его там, где его объективное восприятие не имеет смысла (в то время как эвфоническое значение имеет смысл). Чтобы сохранить скрытый смысл катренов, он мог рассчитывать на узкое восприятие, характерное для большинства ученых. То есть Нострадамус отталкивался от точки зрения, что на все вопросы должен быть буквальный ответ, иначе мир, скорее всего, будет бессмысленным. С другой стороны, я – не ученый и не думаю, что мир обязательно должен иметь смысл (я верю в Бога, Он имеет смысл). Таким образом, я не привязан к каким бы то ни было губительным и неоправданным ограничениям. Как толкователь (надеюсь, я вхожу в круг посвященных) я просто хочу максимально приблизиться к основному значению строк Нострадамуса. И если я случайно допущу некоторые ошибки, что ж, ничего не поделаешь. Прошу прощения у своих читателей.

Кроме того, я никак не могу понять, почему толкователи так мало внимания уделяют числовым обозначениям Нострадамуса. Я имею в виду первые два числа, разделенные слешем (/) и использованные для идентификации каждого катрена. Первое число просто относится к одной из десяти (или, возможно, двенадцати) групп из сотен строк, в то время как второе число, стоящее после слеша, относится к конкретному году в каком-либо неконкретном столетии. Необъяснимым образом утвердилось мнение, что эти числа, возможно, неверны. В таком случае истину обнаружить вообще нельзя. Естественно, Нострадамусу нужно было как-то замаскировать события, происходившие в течение его жизни. Если это было сделано, чтобы избежать потенциально опасных вопросов инквизиции, остальное по определению не было бы важным! Обычно, но не всегда я сопоставляю числа, использованные для обозначения катрена, и соответствующие события прошлого или, более обдуманно, будущего. Причем события должны упоминаться в катрене более одного раза (желательно, чтобы они упоминались как минимум три раза). Когда это мне удается, я понимаю, что могу вычислить дату катрена и приступить к толкованию. И только когда эта техника не дает результатов, я привожу более приблизительную дату катрена на основании исторического события или событий, на которые, по всей видимости, указывает текст.

В результате я сделал серию необычных открытий. Они были бы невозможны, если бы я не избрал такую относительно нетрадиционную технику. Не опираясь на собственные числовые обозначения Нострадамуса, к примеру, я бы никогда не провел параллель между катреном 7/3 и 1803 годом [Тауссент Ловертюр и независимость Гаити] или катреном 8/53 и 1553 годом [Джон Дадли и Леди Джейн Грей], не говоря уже о катрене 8/69 и 1669 годом [Антонио Страдивари] или катрене 1/95 и 1695 годом [Иоганн Себастьян Бах]. Катрен 10/4 – 1704 [сражение при Бленхейме] не имел бы в таком случае никакого смысла, и я мог бы прийти к выводу, что катрен 1/76 – 1776 [Декларация Независимости] относится к Наполеону Бонапарту. Целые поколения интерпретаторов до меня делали именно такой вывод. Однако я призываю всех читателей моего радикального толкования текста не торопиться пересматривать свою предыдущую точку зрения.

Томас. Как, простите? Я, по-вашему, и был этим кем-то ? Который шел мимо разверстой могилы? С остекленевшим взглядом?

Филлипс. Я тогда вылезаю из ямы. Он же невозмутимо шагает через могилы и исчезает в соборе. Я решаю, что подожду, пока он оттуда выйдет. На душе у меня тяжело. Может, потому что я не вполне уверен, что это он.

Томас. Это не был я.

Филлипс. В любом случае, мне не хотелось следовать за ним в темноте. Церковные своды, когда они слышат шаги, откликаются - сами начинают говорить. Ночью ничего приятного в этом нет. Я должен подождать, сказал я себе. Охота работать у меня пропала. И возникло чувство антипатии к умершим - своего рода отчуждение. Итак, я рассматривал Святую Марию Редклиффскую в лунном свете, а она была тихой, и большой, и каменной… действовала, если хотите, успокаивающе. Я смотрел вверх, на башню, и не видел ничего примечательного. Само собой. Но потом вдруг волосы мои повлажнели от пота, и нательная рубаха - тоже. Высоко вверху, на колокольне, этот кто-то выбрался из окна на карниз… Стоял там, ни за что не держась, весь белый, и смотрел на Бристоль, как может смотреть сверху на спящий город воплощенное Зло.

Уильям. Это был Томас.

Филлипс. Именно. Насмотревшись вволю, он снова спустился вниз. И направился в мою сторону. Я это выдержал; только отступил на несколько шагов. Я его точно узнал. И пошел за ним. Видел, как он вскарабкался сюда по стене дома. Теперь он снова здесь… Хорошего вам сна. Я немного вспотел. Но это забудется.

(Уходит).

Уильям. Том - ты точно был наверху башни. Можешь не сомневаться.

Томас. Вероятно. Но сам я этого не помню. Между прочим, вчера я заставил Томаса Роули написать, что в Бристоле разразилась чума. Священники в церковных облачениях и мальчики-певчие ходят по улицам, воскуряют благовония и разбрызгивают святую воду. Многие мальчики от страха обмочили штаны. Возы с трупами громыхают по городу Преступников из работных домов принуждают выполнять обязанности могильщиков. Кто хочет убивать ради удовольствия, повсюду находит удобных жертв - осиротевших детей. Умерших кидают на телеги, словно мешки, и закапывают как попало, sine solemnitate. За одну ночь умирает больше тысячи человек. А высоко на башне стоит кто-то, смотрит вниз… и смеется.

Уильям. Я боюсь этого монаха Роули.

Томас. Значит, ты боишься меня.

Уильям. Нет, Томас. Я вижу, как ты сочиняешь стихи. Мне это чуждо. Меня с тобой нельзя сравнивать. Но я тебе предан, с тех пор как мы делили на двоих постель в Колстоне. Я знаю: Кэри, который спал с тобой до меня, нравится тебе больше. Он умнее. Ты говоришь, что он - твое второе "я".

Томас. Поэтому он и не может нравиться мне больше, чем ты. Он - часть меня самого. Но ум у него острее.

Уильям. Я буду молчать обо всем, как будто не знаю того, что в действительности о тебе узнал.

Томас. С тобой приятно иметь дело, Уильям. Ты помогаешь мне в моем восхождении. Тебе в голову пришла счастливая мысль: заговорить с мистером Кэткотом в Рэдклиффской церкви и спросить, слышал ли он уже, что я в этой самой церкви обнаружил старые пергаменты. Я подстриг себе волосы в цирюльне и через несколько дней принес ему тридцать строк из "Битвы при Гастингсе": "Где много лет стоял разрушенный храм Тора…"; а также отрывочные стансы из "Бристоуской трагедии", "Эпитафию Роберту Кэнингу", "Песню Аэлле" и "Желтый свиток". У него не нашлось более спешных дел, чем обсудить все это с Уильямом Барреттом, которому он в итоге и отдал рукописи, дабы тот использовал их в своем историческом сочинении.

Уильям. Ты хоть получил за это деньги?

Томас. Да, мои труды оплатили, дав мне несколько крон за два пергамента, которые я предварительно прокалил на огне и исписал пожелтевшими чернилами.

Уильям. Не понимаю, к чему все это.

Томас. Порой меня переполняют… фантазии. Грезы… Материальные массы всех царств теснят меня… и тогда я пускаюсь в странствие, скачу на красивых конях сквозь сверкающие или черные пространства, претерпеваю пытки, сам совершаю жестокости… Из-за какой-нибудь пылкой потребности у меня едва не лопается голова. Иногда одно-единственное слово буйно разрастается во мне, как сорняк. Я не могу не записать его, а оно тотчас нагружает меня печалью или тяжестью - жизнью. Мне уже доводилось странствовать по очень многим древним мостам, и подо мной катились болотные темные воды… Когда я стою в одиночестве посреди одного из гигантских вымышленных миров, очень утешительно знать, что ты со мной рядом. Ты пребываешь не там, где я, ты не переполнен и не стеснен, твоя доброта не требует никакого пространства. Ты дышишь спокойно; ты очень здоровый и скромный… и миловидный.

Уильям. Питер утешает тебя так же?

Томас. По-другому. Он хоть и похож на тебя, но другой. Он светловолосый, ты - темный.

(Поспешно обнимает Уильяма и соскакивает с кровати).

Уильям. Томас - ты простудишься.

Томас. Я должен писать. А ты спи. Между прочим, он через три дня останется у меня на ночь. Мы так договорились. Тебя я в тот вечер не жду. Запомни: ты в тот день не придешь. (Уильям не отвечает. Томас берет свечу, зажигает ею две другие, которые стоят на столе, и относит первую свечу обратно.) Вот номер "Бристольской газеты" от 1 октября, где Феликс Фарли опубликовал текст одного документа трехсотлетней давности - об освящении Эйвонского моста.