Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, - ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу.
Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца-мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд.
Жучка! - позвал он ее именем, общим всем собакам. - Жучка! Пойди сюда, не бойся!
Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил:
Да пойди, дура! Ей-Богу, не трону!
Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога.
У-у, мразь! Тоже лезет!
Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок.
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грязным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом.
Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье, выбежавшая в сад. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом так же внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала:
Вот весело-то!
Сказала и быстро закружилась. И в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно скрылась в густых кустах крыжовника и смородины.
Ай, злая собака! - убегая, крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: - Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная!.. Злюу-щая!..
Ночью собака подкралась к заснувшей даче и бесшумно улеглась на свое место под террасой. Пахло людьми, и в открытые окна приносились тихие звуки короткого дыхания. Люди спали, были беспомощны и не страшны, и собака ревниво сторожила их: спала одним глазом и при каждом шорохе вытягивала голову с двумя неподвижными огоньками фосфорически светящихся глаз. А тревожных звуков было много в чуткой весенней ночи: в траве шуршало что-то невидимое, маленькое и подбиралось к самому лоснящемуся носу собаки; хрустела прошлогодняя ветка под заснувшей птицей, и на близком шоссе грохотала телега и скрипели нагруженные возы. И далеко окрест в неподвижном воздухе расстилался запах душистого, свежего дегтя и манил в светлеющую даль.
Приехавшие дачники были очень добрыми людьми, а то, что они были далеко от города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя все зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали:
А где же наша Кусака?
И это новое имя «Кусака» так и осталось за ней. Случалось, что и днем замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб, - словно это был не хлеб, а камень, - и скоро все привыкли к Кусаке, называли ее «своей» собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присмотрелась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Леля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей.
Кусачка, пойди ко мне! - звала она к себе. - Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь?.. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же!
Но Кусака не шла: боялась. И осторожно, похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Леля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит.
Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка?
Брови Лели поднялись, и у самой у нее был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо, до красноты щек, все ее молоденькое, наивно-прелестное личико.
И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча.
Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку! - закричала Леля.
Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперерыв стали ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.
Всею своею собачьей душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки?
С привычкою к умеренности, создавшеюся годами бродячей, голодной жизни, она ела очень мало, но и это малое изменило ее до неузнаваемости: длинная шерсть, прежде висевшая рыжими, сухими космами и на брюхе вечно покрытая засохшею грязью, очистилась, почернела и стала лосниться, как атлас. И когда она от нечего делать выбегала к воротам, становилась у порога и важно осматривала улицу вверх и вниз, никому уже не приходило в голову дразнить ее или бросить камнем.
Леонид Николаевич Андреев
Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, - ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу.
Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца-мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд.
Жучка! - позвал он ее именем, общим всем собакам. - Жучка! Пойди сюда, не бойся!
Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил:
Да пойди, дура! Ей-Богу, не трону!
Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога.
У-у, мразь! Тоже лезет!
Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок.
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грязным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом.
Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье, выбежавшая в сад. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом так же внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала:
Вот весело-то!
Сказала и быстро закружилась. И в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно скрылась в густых кустах крыжовника и смородины.
Ай, злая собака! - убегая, крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: - Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная!.. Злюу-щая!..
Ночью собака подкралась к заснувшей даче и бесшумно улеглась на свое место под террасой. Пахло людьми, и в открытые окна приносились тихие звуки короткого дыхания. Люди спали, были беспомощны и не страшны, и собака ревниво сторожила их: спала одним глазом и при каждом шорохе вытягивала голову с двумя неподвижными огоньками фосфорически светящихся глаз. А тревожных звуков было много в чуткой весенней ночи: в траве шуршало что-то невидимое, маленькое и подбиралось к самому лоснящемуся носу собаки; хрустела прошлогодняя ветка под заснувшей птицей, и на близком шоссе грохотала телега и скрипели нагруженные возы. И далеко окрест в неподвижном воздухе расстилался запах душистого, свежего дегтя и манил в светлеющую даль.
Приехавшие дачники были очень добрыми людьми, а то, что они были далеко от города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя все зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали:
А где же наша Кусака?
И это новое имя «Кусака» так и осталось за ней. Случалось, что и днем замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб, - словно это был не хлеб, а камень, - и скоро все привыкли к Кусаке, называли ее «своей» собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присмотрелась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Леля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей.
Кусачка, пойди ко мне! - звала она к себе. - Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь?.. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же!
Но Кусака не шла: боялась. И осторожно, похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Леля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит.
Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка?
Брови Лели поднялись, и у самой у нее был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо, до красноты щек, все ее молоденькое, наивно-прелестное личико.
И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча.
Мне кажется, в данном эпизоде Л.Андреев объясняет поведение Кусаки: собака готова была выражать благодарность и восторг, «упав на спину, закрыв глаза и слегка завизжав». Однако при воспоминаниях о пережитых обидах, она воспринимала ласку «неожиданностью», опасаясь очередного проявления жестокости.
Можно на примерах доказать данное утверждение. Никто не заботился о бездомной собаке, мальчишки часто кидали в нее камни и палки, взрослые прогоняли и свистели вслед. Она стала злой и перестала доверять даже тем, кто стремился ее приласкать, а возможно и приютить (предложение 1).
С приездом в поселок семейства дачников дворняга обрела, наконец, друзей и имя – Кусака. Добрые люди относились к собаке с теплотой и в конечном итоге «отняли ее непримиримую злобу». Но время от времени Кусака «вздрагивала при прикосновении ласкающей руки».
Гимназистка Леля сумела приручить грозную Кусаку. Это стало возможным благодаря тому, что дачники чувствовали себя счастливыми и готовы были делиться своей радостью со всеми окружающими.
Собака чувствовала доброе отношение к себе, поэтому понимала, что не сможет покусать детей, даже если те причинят ей боль (предложение 24). Участливое отношение полностью лишило Кусаку былой злобы, она искренне привязалась к детям и к другим дачникам.
Собаке хотелось ответить людям добром, она как могла веселила их. Выросшее без надзора животное не было приучено к играм с детьми. Кусака не умела даже «служить», но восторг ребятни вызывали ее падения на спину и визжание. Собаке хотелось сделать что-то большее, но она попросту не в состоянии была отблагодарить людей иначе. То, что умела Кусака, «не могло выразить ее восторга, благодарности и любви».
Таким образом, заботливое отношение за короткий срок изменило Кусаку до неузнаваемости.
И хотя инстинкт заставлял ее по-прежнему с опаской относиться к людям, но место злобы в собачьей душе заняла доброта.
Эффективная подготовка к ЕГЭ (все предметы) - начать подготовку
Обновлено: 2017-02-15
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Полезный материал по теме
15.1 Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания русского лингвиста Евгении Васильевны Джанджаковой есть высказывание: «Художественный текст заставляет обратить внимание не только и не столько на то, что сказано, но и на то, как сказано».
У русского лингвиста Евгении Васильевны Джанджаковой есть высказывание: «Художественный текст заставляет обратить внимание не только и не столько на то, что сказано, но и на то, как сказано». Хорошо известно, что русский язык весьма богат различными средствами для обогащения письменной и устной речи. Это метафора, фразеологизмы, сравнения, описания, интересные сочетания слов и даже пунктуация. Эти и многие другие средства увлекают нас в сюжет художественного произведения и заставляют сопереживать его героям.
Возьмём для примера предложение: «Кусачка, пойди ко мне! Ну, хорошая, ну, милая, пойди!» Здесь мы можем при помощи прилагательных «хорошая» и «милая» понять, что девочка дружелюбно настроена к собаке, любит её и хочет поиграть. Читая это предложение, любой из нас так и слышит, как нежно и ласково девочка зовёт собаку.
Важную роль в тексте играет интонация. Одно и то же предложение, сказанное с разными интонациями, может иметь разные значения и способно охарактеризовать человека, который это сказал, и его намерения. В предложениях «Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки» видно, что девочка Лёля очень привязалась к собаке и точно не причинит ей вреда.
15.2. Объясните, как вы понимаете смысл фразы из прочитанного текста: «Единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить ее восторга, благодарности и любви».
В финале текста показано, как бесконечно благодарна была людям Кусака за их любовь и заботу. Собака настолько не привыкла к ласкам, что все время ждала подвоха, а когда её гладили или хвалили, она падала на спину и радостно визжала. Она попросту не умела по-другому выражать свои чувства: «И долго ещё всякая ласка казалась ей неожиданностью, чудом, которого она не могла понять и на которое она не могла ответить, потому что не умела ласкаться».
Несчастное животное видело до сих пор только грубость и побои и не ожидало к себе иного отношения. Поэтому первое время она никак не хотела довериться людям, ведь они снова могут сделать больно: «И когда все наперерыв стали ласкать её, она долго ещё вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара».
Грустно, что рассказ оканчивается трагически: дачники оказались добрыми, но слабыми людьми и не решились взять с собой собаку. Кусаку снова предали, а восторженная девочка Леля даже забыла с ней проститься.
15.3. Как вы понимаете значение слова ПРЕДАННОСТЬ?
Преданность — это ощущение счастья от того, что ты кому-то верен, что кому-то хорошо благодаря тебе и твоей преданности. Преданный человек будет поддерживать друга, несмотря ни на что, даже если ему самому грозят какие-то неприятности, все равно он не бросит в беде и не предаст.
В современном мире символом преданности и верности является собака. Именно собак берут в качестве защитников, охранников и просто в качестве питомцев-любимцев. Это животное преданно служит своему хозяину, искренне любит его, оберегает. Для него высшее счастье - служить своему хозяину.
Это показывается в приведенном тексте в предложении «У неё было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сала; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки?»
Братья наши меньшие могут зачастую спасать нам жизнь. Я читала про случай, когда собака спасла от отравления газом целую семью. Родители и малолетние дети, ничего не подозревая, легли спать и заснули. В то время была какая-то неполадка с отоплением. В доме начал распространяться опасный газ. Питомец семьи почуял белу и бросился будить хозяев. Они не могли понять, что нужно псу посреди ночи, но любили собаку и поэтому встали, а потом уже осознали опасность. Благодаря своей собаке они успели принять меры и избежать страшных последствий. И это далеко не единственный пример, когда собака спасала людей, иногда и ценой своей жизни.
В тексте по Андрееву Л.Н. речь идет о собаке, которую не раз обижали люди. Об этом говорится в самом начале текста: «Вспоминая все обиды, нанесённые ей, собака не доверяла людям, которые хотели её приласкать, поджав хвост, убегала, а иногда со злобой набрасывалась на них, пытаясь укусить». Разочарование в окружающих мешало этой собаке быть приветливой и ласковой по отношению к людям, поэтому когда приехали дачники, она отнеслась к ним очень настороженно: «....рычала при их приближении и пыталась укусить...», поэтому дачники хотели сначала прогнать ее, но потом они все же привыкли к ней и даже прозвали ее Кусакой (4, 5).
Собака тоже с каждым днем становилась все более доброжелательной к дачникам: «С каждым днём Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее её от людей, присматривалась к их лицам и усваивала их привычки». Особенно расположила ее к себе девочка Леля, которой Кусака позволила себя погладить: «...второй раз в своей жизни перевернулась на спину и прикрыла глаза, не зная, ударят её или приласкают. Но её приласкали». Сердце Кусаки вновь смогло поверить человеку, оно отогрелось от любви и ласки Лели. Кусака лишилась своей злобы, она поняла, что если кто-то из детей ударит ее, она уже не сможет укусить (24). Дети гладили и ласкали собаку, но это было очень непривычно для нее, она даже вздрагивала от прикосновений (25). Однако дети искренне полюбили Кусаку: «теперь не проходило часа, чтобы кто-нибудь из подростков или детей не кричал:- Кусачка, милая Кусачка, поиграй!». Кусака смогла вновь обрести счастье: «Всею своею собачьей душою расцвела Кусака, и это изменило её до неузнаваемости». Если бы собака могла говорить, то она непременно призналась бы людям в своей любви, в своей верности им, но «единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить её восторга, благодарности и любви». В этом предложении отражаются все чувства собаки, всё ее безмерное счастье. Кусака вновь смогла поверить людям и быть нужной им, а это самое главная цель жизни любой собаки.
