Последнее обновление: 09/11/2018
«Самый сложный вопрос, на который никогда не могли найти ответ и на который я также не могу ответить, несмотря на тридцать лет моих исследований в области женской души, заключается в следующем: как понять, что хочет женщина?»
Зигмунд Фрейд (1923)
Взгляд Зигмунда Фрейда на женщин вызвал споры в течение всей его жизни и по-прежнему остается спорным вопросом сегодня. «Женщины противятся изменениям, являются пассивными получателями, сами при этом ничего не дают», - написал он в работе под названием «Некоторые психические следствия анатомического различия полов» (1925).
Донна Стюарт объясняет: «Фрейд был человеком своего времени. Он был противником женского освободительного движения и считал, что жизнь женщины во многом определяют её сексуальные репродуктивные функции».
Зависть к пенису
Зависть к пенису - женский аналог понятия страха кастрации, введенного Фрейдом. В своей теории психосексуального развития Фрейд предположил, что во время фаллической стадии развития (около 3-5 лет) девочки отдаляются от своих матерей, направляя все эмоции на отцов.
Согласно Фрейду, это происходит, когда девочка понимает, что у нее нет пениса. «Девочки считают свою мать ответственной за то, что они лишены пениса, и не могут простить ей то, что из-за неё они поставлены в невыгодное положение», - предположил Фрейд (1933).
Сам Фрейд считал описанный им Эдипов комплекс и связанные с ним концепции (например, страх кастрации и зависть к пенису) своими самыми большими достижениями, эти теории являются, пожалуй, наиболее критикуемыми из всех его разработок.
Женщины-психоаналитики вроде Карен Хорни и другие феминистически настроенные мыслители считали его идеи искаженными, а тон - снисходительным.
Истерия
Революционная разговорная психотерапия Фрейда появилась во время его работы Бертой Паппенгейм, также известной как Анна О. Она страдала от того, что сам Фрейд называл истерией - среди симптомов, которые испытывала эта женщина, были даже галлюцинации, амнезия и частичный паралич.
Во время сеанса с одним из коллег Фрейда, Джозефом Брюером, Паппенгейм описала свои чувства и переживания. Это, казалось, облегчило её симптомы. Паппенгейм преодолела свои проблемы, стала социальным работником и внесла значительный вклад в развитие женского движения в Германии.
Первоначально Фрейд предположил, что причины истерии коренятся в пережитом в детстве сексуальном насилии. Позже он отказался от этой теории, вместо этого подчеркнув роль сексуальных фантазий в развитии различных неврозов и болезней.
«Женщин он явно понимал недостаточно, но узнал он о них больше, чем было известно, когда он только вышел на сцену. Было очень необычно во времена Фрейда признавать, что у женщин также присутствует сексуальное желание, ещё необычнее - заявлять, что подавление сексуального желания может способствовать развитию истерики», - объяснил историк Питер Гей.
Женщины в жизни Фрейда
В то время как Фрейд часто утверждал, что он мало понимает женщин, несколько женщин всё же сыграли важную роль в его личной жизни. Фрейд был первенцем своей матери (у его отца уже были двое сыновей от предыдущего брака) и считался её любимым ребёнком. «Я обнаружил, что люди, которые знают, что они у своих матерей самые любимые, в жизни проявляют своеобразную самостоятельность и непоколебимый оптимизм, который часто приносит реальный успех своим обладателям», - заметил однажды Фрейд.
Отношения Фрейда с его женой, Мартой, были весьма традиционными. «Она была очень хорошей Hausfrau (домохозяйкой)», - говорила его внучка, Софи Фрейд. - «Она была очень бережливой. И мой отец сказал бы, что его мать скорее отравила бы всю семью, чем выбросила еду».
Фрейд рос вместе с несколькими сёстрами, а позднее стал отцом трёх сыновей и трёх дочерей, в том числе Анны Фрейд, которая сыграла важную роль в его работе.
Женщины в психоанализе
Хотя Фрейд считал женщин менее полноценными по сравнению с мужчинами, женщины сыграли важную роль в развитии и продвижении психоанализа. Первой женщиной, которая присоединилась с Венскому психоаналитическому обществу Фрейда, была Элен Дейч; в 1918 году она опубликовала первую книгу по психоанализу женской сексуальности, в которой много писала на такие темы, как психология женщин, юность и материнство.
Семейный психоаналитик (и, предположительно, одна из любовниц Карла Юнга) Сабина Шпильрейн также оказала важное влияние на становление психоанализа. Она была одной из пациенток Юнга. В годы дружбы Фрейда и Юнга, они проводили довольно много времени за обсуждением случая Шпильрейн, который помог им сформировать свои взгляды. Самой Шпильрейн также приписывают причастность к разработке концепции инстинкта смерти и популяризации психоанализа в России.
Психоаналитик Карен Хорни стала одним из первых критиков точки зрения Фрейда на женскую психологию. Мелани Кляйн - видный член психоаналитического сообщества - разработала технику, известную как «игровая терапия, которая широко используется до сих пор. Кроме того, собственная дочь Фрейда, Анна, сыграли важную роль в продвижении многих теорий отца и сделала большой вклад в развитие детского психоанализа.
Противоположные точки зрения
- Карен Хорни. Понятие «зависти к пенису» в своё время было подвергнуто жёсткой критике, особенно со стороны психоаналитика Карен Хорни. В ответ она предположила, что зависть должны испытывать мужчины, неспособные рожать детей. Эту идею она назвала «завистью к матке». Фрейд ответил на это (хотя и косвенно, в письме: «Мы не должны сильно удивляться, если женщина-аналитик, недостаточно убеждённая в интенсивности собственном желании пениса, не придаёт должного значения этому фактору у своих пациентов» (1949). Фрейд считал также, что идея зависти к матке возникла в результате собственной предполагаемой зависти Карен Хорни к пенису.
- Софи Фрейд. Несмотря на то, что понятие женской сексуальности часто противоречило патриархальным тенденциям той эпохи, Фрейд всё же оставался человеком своего времени. Его часто называют женоненавистником, и даже его собственная внучка, Софи Фрейд, назвала теории деда устаревшими. «Его идеи были навеяны обществом», - объяснила она.
Даже сам Фрейд признавал, что его понимание женщин было ограничено. «Это все, что я должен сказать вам о женственности», - написал он в 1933 году. - «Это мнение, конечно, неполно и фрагментарно, и не всегда звучит дружелюбно… Если вы хотите узнать больше о женственности, обратитесь к собственному жизненному опыт или поэтам - или подождите, пока наука сможет дать вам более точные и более систематизированные знания».
Мужчина и женщина, эта тема снова волнует нас, невзирая на то, что вопросом этим задавались еще наши далекие-далекие предки. Не смотря на то, что написано - переписано на эту тему море работ. Все равно загадка, все равно недопонимание, все равно манящая неизвестность....
Откуда черпал Фрейд сей материал? Как сам он пишет в своей статье - при знакомстве с любовной жизнью невротиков во время психоаналитических сессий. Как решает при этом сам Фрейд - подобное знакомство с поведением показывает нам, что подобное же мы можем наблюдать и у среднего здорового человека.
Рассмотрим один из типов выбора, который описан Фрейдом и который сочетает ряд "условий любви".
Первое условие любви автор называет специфическим - это условие "пострадавшего третьего". Суть этого условия заключается в следующем: свободная женщина никогда не привлечет внимания такого мужчины. Та же женщина, вступив в отношения с другим и находясь в них, становится объектом любви.
Второе условие любви Фрейд называет не постоянным, но "тоже странным". Оно не так распространено, как первое условие, но для рассматриваемого типа выбора женщины оно так же обязательно, как и первое. Итак, оно заключается в том, что женщина "чистая", находящаяся "вне всяких подозрений" не станет для такого типа мужского выбора привлекательной и желанной. Напротив, разогреет желание и вселит страсть та, чья репутация слегка затенена флиртом, связями или открыто демонстрируемым полигамным образом жизни.
Оторвемся ненадолго от перечислений и посмотрим, как видит Фрейд причины таких условий. Первое условие - страдающий третий - дает удовлетворение враждебным, агрессивным чувствам к другому мужчине. А второе условие - "причастность женщины к проституции" - связано с желанием такого мужчины испытывать ревность. По видимому, даже не желанием, а необходимостью, так как такой тип мужчины может испытывать страсть только параллельно с ревностью. Обратите внимание, что "страдающий третий" и мужчина, к которому подозревают и ревнуют - не одно лицо! К законному "обладателю" они не ревнуют.
Третья характеристика. Наиболее ценными объектами любви для таких мужчин становятся женщины, свободно образующие любовные отношения. Они могут любить только таких женщин. Иные же не вызовут никакого душевного отклика, какими бы ценными качествами они не обладали. Страсть при этом возникает очень сильная, и мужчина требует от себя верности, но не обязательно соблюдает ее.
Четвертая характеристика - тенденция "спасать" свою любимую. Такой мужчина уверен, что любимая остро нуждается в нем, в его участии, иначе она быстро потеряет нравственную опору и "пойдет ко дну".
Итак, рассматривая особенности данного типа: не свободность возлюбленной, ее желания связей с другими, на высокую оценку возлюбленной, на потребность в чувстве ревности, на требование собственной верности, на тенденции спасать, Фрейд дает и объяснение таким противоречивым характеристикам. Происхождение их Фрейд видит в детской фиксации на нежности матери. У людей такого типа фиксация на матери сохраняется так долго, что у выбранных объектов оказываются явно очерченные материнские признаки. Этак так называемая "замена" матери.
Будем надеяться, что подобное описание все же относится к невротическим проявлениям, так как и были они изучены Фрейдом на невротиках. А уверенность в гармоничных и счастливых отношениях между мужчиной и женщиной мы оставлять все же не будем.
1. Мы выбираем не случайно друг друга... Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании.
2. Идеальная, вечная, очищенная от ненависти любовь существует только между зависимым и наркотиком.
3. Всё, что вы делаете в постели, - прекрасно и абсолютно правильно. Лишь бы это нравилось обоим. Если есть эта гармония - то вы и только вы правы, а все осуждающие вас - извращенцы.
4. Чем более странным нам кажется сон, тем более глубокий смысл он несет.
5. В основе всех наших поступков лежат два мотива: желание стать великим и сексуальное влечение.
6. Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим и никогда так безнадежно несчастны, как тогда, когда теряем объект любви или его любовь.
7. Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие. За это мы должны без сетований принимать, когда, вступая в противоречие с частью реальности, иллюзии разбиваются вдребезги.
8. В любовных отношениях нельзя щадить друг друга, так как это может привести лишь к отчуждению. Если есть трудности, их надо преодолевать.
9. Ограниченность удовольствия только увеличивает его ценность.
10. Ничего не бывает случайного, все имеет первопричину.
11. У каждого человека есть желания, которые он не сообщает другим, и желания, в которых он не сознается даже себе самому.
12. Только воплощение в жизнь мечты детства может принести счастье.
13. Невроз - это неспособность переносить неопределенность.
14. Почему мы не влюбляемся каждый месяц в кого-то нового? Потому что при расставании нам пришлось бы лишаться частицы собственного сердца.
15. Каким смелым и самоуверенным становится тот, кто обретает убежденность, что его любят.
16. Каждый нормальный человек на самом деле нормален лишь отчасти.
17. Первый человек, который бросил ругательство вместо камня, был творцом цивилизации.
18. Задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира.
19. Остроумие - это отдушина для чувства враждебности, которое не может быть удовлетворено другим способом.
20. Большинство людей в действительности не хотят свободы потому, что она предполагает ответственность, а ответственность большинство людей страшит.
21. Мы не всегда свободны от ошибок, по поводу которых смеемся над другими.
22. Человеку свойственно превыше всего ценить и желать того, чего он достичь не может.
23. Люди более моральны, чем они думают и гораздо более аморальны, чем могут себе вообразить.
24. Кто наблюдал, как насытившись малыш отстраняется от груди и засыпает с порозовевшими щеками и счастливой улыбкой не может избежать мысли, что эта картина продолжает существовать всю последующую.
Зигмунд Фрейд, цитаты которого с беспощадностью врача и ироничностью философа характеризуют мир и человека в нем, пользуются особой популярностью в современном социуме. Ознакомьтесь с точными, проникновенными афоризмами великого психиатра. Возможно, откроются новые грани жизненных ситуаций и понимание поведения окружающих.
Зигмунд Фрейд: цитаты о женщинах, любви и отношениях
Венский психиатр, всколыхнувший в XIX веке мир наблюдениями за проявлением несознательного в поведении человека, заложивший основы современного психоанализа, Зигмунд Фрейд, отличался своеобразным отношением к женщине.
Она не была для него Великой Матерью, Богиней. Он был далек от того, чтобы обожествлять, почитать, воспевать ее, как это было модно делать в литературе, живописи того времени. Долгое время он изучал истерию женщин и пришел к выводу, что они и есть воплощение подсознательного. Ими движут исключительно инстинкты и комплексы.
Но при этом Фрейд был безумно влюблен в Марту Бёрнейс - ортодоксальную иудейку. Она хоть и стала его женой, но до конца он так и не был в этом уверен. Более того, Зигмунд Фрейд не мог найти объяснения некоторым сторонам женской натуры. Этому он посвящал свои исследования.
Отец психоанализа пытался объяснить механизм, природу любви и разгадать тайну женщины: любит ли она действительно, что ею движет в любви, чего хотят женщины.
Его озабоченность тем, как угодить даме сердца, тонкость любовных взаимоотношений женщин и мужчин, понимание их природы трансформировались в крылатые высказывания, которые звучат одновременно как диагноз и как рекомендация действовать:
«Великим вопросом, на который я все еще не могу ответить, несмотря на мое тридцатилетнее исследование женской души, является: "Чего хочет женщина?"»
«Любящий многих знает женщин, любящий одну - познает любовь».
«Муж почти всегда является лишь заменителем любимого мужчины, а не самим этим мужчиной».
«Любовь в основе своей и теперь настолько же животна, какой она была испокон веков».
«Если один не мог бы найти в другом, что следовало бы исправить, то вдвоем им было бы ужасно скучно».
«Мы выбираем друг друга не случайно - мы встречаем лишь тех, кто уже существует в нашем подсознании».
«Человек любит то, чего не хватает его ‘Я’ для достижения идеала».
Фото: artinheart-pro.livejournal.com
«Ужасно, когда два любящих сердца не могут найти ни достойной формы, ни времени для нежных слов. Они как бы берегут нежность на случай неожиданной беды, когда сама ситуация вынудит их к этому. Не надо скупиться на нежность».
«Женщина должна смягчать, а не ослаблять мужчину».
«Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим, и никогда так безнадежно несчастны, как тогда, когда теряем объект любви или его любовь».
«В любовных отношениях нельзя щадить друг друга, так как это может привести лишь к отчуждению. Если есть трудности, их надо преодолевать».
«Почему мы не влюбляемся каждый месяц в кого-то нового? Потому что при расставании нам пришлось бы лишаться частицы собственного сердца».
«Сама по себе любовь - как страдание, лишение - снижает чувство собственной значимости, но взаимная любовь, обладание любимым объектом снова его повышает».
Сентенции Зигмунда Фрейда о взаимоотношениях женщины и мужчины раскрывают суть его метода: освобождение природы от культа разума и воли. Любовь - прекрасное чувство, которое требует нежного и трепетного отношения как со стороны женщин, так и представителей сильной половины человечества, мудрости и взаимопонимания.
Австрийский психиатр был уверен, что представители двух полов должны органично дополнять друг друга, чтобы быть счастливыми. В этом смысл любви.
Зигмунд Фрейд: цитаты и афоризмы о жизни
Фрейд не просто психиатр, а и дитя эпохи модернизма, времени доминирования идей Ницше, который славился скептицизмом и циничным отношением к вечным человеческим ценностям.
Суть иронии в оценке важных житейских явлений, которая свойственна Зигмунду Фрейду, не в том, чтобы высмеять человеческие заблуждения, а в горьком осознании трагедии бытия человека.
Его афоризмы - это рецепты сурового, но правильного понимания жизни, что освобождают человека от иллюзий, позволяют ему принять свою природу и стать счастливым.
«Задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира».
«Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие».
«Ничего не бывает случайного, все имеет первопричину».
«Только воплощение в жизнь мечты детства может принести счастье».
«Невроз - это неспособность переносить неопределенность».
«Единственный человек, с которым вы должны сравнивать себя, - это вы в прошлом. И единственный человек, лучше которого вы должны быть, - это вы сейчас».
«Каждый нормальный человек на самом деле нормален лишь отчасти».
«Человеку свойственно превыше всего ценить и желать того, чего он достичь не может».
«Мы живем в очень странное время и с удивлением отмечаем, что прогресс идет в ногу с варварством».
«Терпимое отношение к жизни остается первейшим долгом всех живых существ».
«Цель всякой жизни есть смерть».
«Человек никогда ни от чего не отказывается, он просто одно удовольствие заменяет другим».
«Зависть разрушительна».
Вчитайтесь в высказывания Зигмунда Фрейда. Возможно, в них таится ключ к самопознанию или разрешению сложной жизненной ситуации. Эти афоризмы позволят лучше узнать самого себя и окружающих людей, понять мотивы поступков, их и свои стремления, желания.
До сих пор мы предоставляли только поэтам изображать те «условия любви», при которых люди совершают их «выбор объекта» и согласуют свои мечты с действительностью. В самом деле, поэты отличаются от других людей некоторыми особенностями, позволяющими им разрешить такую задачу. Обладая особенно тонкой организацией, большей восприимчивостью сокровенных стремлений и желаний других людей, они в то же время обнаруживают достаточно мужества, чтобы раскрыть перед всеми свое собственное бессознательное. Но ценность познания, заключающегося в их описаниях, понижается благодаря одному обстоятельству. Цель поэта – выставить интеллектуальные и эстетические удовольствия и воздействовать на чувство, вот почему поэт не может не изменить действительности, а должен изолировать отдельные его части, разрывать мешающие связи, смягчать целое и дополнять недостающее.
Таковы преимущества так называемой «поэтической вольности». Поэт может проявить весьма мало интереса к происхождению и к развитию подобных душевных состояний, описывая их уже в готовом виде. Поэтому необходимо, чтобы наука, более грубыми прикосновениями и совсем не для удовольствия, занялась теми же вопросами, поэтической обработкой которых люди наслаждались испокон веков. Эти замечания должны служить оправданием строгой научной обработки и вопросов любовной жизни человека. Как раз наука и требует самого полного отказа от «принципов наслаждения», насколько это возможно для нашей психической деятельности.
Во время психоаналитического лечения у врача имеется достаточно возможности знакомиться с областью любовной жизни невротиков. Такое знакомство показывает нам, что подобное же поведение в этой области можно наблюдать у среднего здорового человека и даже у выдающихся людей. Вследствие счастливой случайности в подборе материала, благодаря накоплению однородных впечатлений перед нами вырисовываются определенные типы в любовной жизни. Один такой мужской тип выбора объекта я хочу описать, потому что он отличается рядом таких «условий любви», сочетание которых непонятно, даже странно, и, вместе с тем, этот тип допускает простое психологическое объяснение.
1. Первое из этих «условий любви» можно было бы назвать специфическим; если оно имеется налицо, следует уже искать и другие отличительные признаки этого типа. Его можно назвать условием «пострадавшего третьего». Сущность его состоит в том, что лица, о которых идет речь, никогда не избирают объектом своей любви свободной женщины, а непременно такую, на которую предъявляет права другой мужчина: супруг, жених или друг. Это условие оказывается в некоторых случаях настолько роковым, что на женщину сначала не обращал никакого внимания, или она даже отвергается до тех пор, пока она никому не принадлежит; но человек такого типа влюбляется тотчас же в ту же самую женщину, как только она вступит в одно из указанных отношений к какому-нибудь другому мужчине.
2. Второе условие, быть может, уже не такое постоянное, однако столь же странное. Этот тип выбора объекта пополняется только благодаря сочетанию этого условия с первым, между тем как первое условие само по себе, кажется, встречается очень часто. Второе условие состоит в том, что чистая, вне всяких подозрений, женщина никогда не является достаточно привлекательной, чтобы стать объектом любви, привлекает же в половом отношении только женщина, внушающая подозрение, – верность и порядочность которой вызывают сомнения. Эта последняя особенность может дать целый ряд переходов, начиная с легкой тени на репутации замужней женщины, которая не прочь пофлиртовать, до открытого полигамического образа жизни кокотки или жрицы любви. Но представитель нашего типа не может отказаться хотя бы от какой-нибудь особенности в таком роде. Это условие с некоторым преувеличением можно назвать «любовью к проститутке».
Подобно тому, как первое условие дает удовлетворение враждебным чувствам по отношению к мужчине, у которого отнимают любимую женщину, второе условие – причастность женщины к проституции – находится в связи с необходимостью испытывать чувство ревности, которое, очевидно, является потребностью влюбленных этого типа. Только в том случае, если они могут ревновать, страсть их достигает наибольшей силы, женщина приобретает настоящую ценность, и они никогда не упускают возможности испытать это наиболее сильное чувство. Удивительно то, что ревнуют не к законному обладателю любимой женщины, а к претендентам, к чужим, в близости к которым ее подозревают. В резко выраженных случаях любящий не проявляет желания быть единственным обладателем женщины и, по-видимому, чувствует себя хорошо в таком «тройственном союзе». Один из моих пациентов, который сильно страдал из-за увлечений «на стороне» своей дамы, ничего, однако, не имел против ее замужества и всеми силами содействовал ему; по отношению к мужу он затем в течение многих лет не проявлял и следа ревности. В другом типичном случае пациент был, правда, вначале при первых любовных связях очень ревнив к мужу и заставил свою даму отказаться от супружеских отношений с ним; но в многочисленных более поздних связях он вел себя так же, как другие, и не находил, чтобы законный супруг являлся помехой.
Следующие пункты рисуют уже не условия, предъявляемые к объекту любви, а отношения любящего к объекту своей любви.
3. В нормальной любовной жизни ценность женщины определяется ее непорочностью и понижается с приближением к разряду проститутки. Поэтому странным отклонением от нормального кажется то обстоятельство, что влюбленные нашего типа относятся к женщинам именно такого разряда как к наиболее ценным объектам любви. Любовным связям с этими женщинами они отдаются всеми силами своей души, со страстью, поглощающей все другие интересы жизни. Они и могут любить только таких женщин и всякий раз предъявляют к себе требование неизменной верности, как бы часто ни нарушали ее в действительности. В этих чертах описываемых любовных отношений чрезвычайно ясно выражен навязчивый характер этих отношений, свойственных в известной степени всякому состоянию влюбленности. Не следует, однако, полагать, на основании этой верности и силы привязанности, что одна-единственная такая любовная связь заполняет всю жизнь таких людей, или она бывает только один раз в жизни. Наоборот, страстные увлечения такого рода повторяются с теми же особенностями много раз в жизни лиц такого типа как точная копия предыдущей. Больше того, в зависимости от внешних условий, например, перемены места жительства и среды, любовные объекты могут так часто сменять один другой, что из них образуется длинный ряд.
4. Более всего поражает наблюдателя проявляющаяся у любовников такого типа тенденция спасать возлюбленную. Мужчина убежден, что возлюбленная нуждается в нем, что без него она может потерять всякую нравственную опору и быстро опуститься до низкого уровня. Он ее спасает тем, что не оставляет ее. В некоторых случаях намерение спасти может быть оправдано ссылкой на половую неустойчивость и сомнительное общественное положение возлюбленной; но оно проявляется так же определенно и там, где ссылка на действительное положение вещей не имеет места. Один из принадлежащих к описываемому типу мужчин, умевший завоевывать своих дам чрезвычайно искусными соблазнами и находчивой диалектикой, затем делал в своих любовных связях всевозможные усилия, чтобы при помощи им самим сочиненных трактатов удержать очередную любовницу на пути «добродетели».
Если бросить взгляд на отдельные черты нарисованной здесь картины, на условия, требующие, чтобы любимая была несвободна и принадлежала к разряду проституток, на высокую ее оценку, на потребность испытывать чувство ревности, на верность, которая, однако, сочетается с легкостью перехода от одной к другой женщине, и на намерение спасать, то кажется маловероятным, чтобы все эти особенности могли происходить из одного источника. И все же при психоаналитическом углублении в историю жизни лиц, о которых идет речь, легко открыть такой источник. Этот своеобразный выбор объекта любви и такие странные любовные отношения имеют то же психическое происхождение, что и любовная жизнь у нормального человека: они происходят от детской фиксации нежности на матери и представляют из себя одно из последствий этой фиксации. В нормальной любовной жизни сохраняется не много черт, в которых несомненно проявляется влияние материнского прообраза на выбор объекта, вроде, например, предпочтения, оказываемого молодыми людьми более зрелым женщинам; следовательно, отделение любовного влечения (либидо) от матери произошло сравнительно скоро. У людей нашего типа, напротив, влечение к матери и после наступления половой зрелости имело место так долго, что у выбранных ими позже объектов любви оказываются ясно выраженные материнские признаки, и в них легко узнать замену матери. Здесь напрашивается сравнение с деформацией черепа новорожденного: после длительных родов череп новорожденного представляет из себя слепок тазовых ходов матери.
На нас лежит в таком случае обязанность указать на вероятность того, что характерные черты мужчин нашего типа, условия их любви и их поведение в любви действительно происходят от материнской констелляции. Легче всего это сделать по отношению к первому условию, чтобы женщина была несвободна и чтобы был пострадавший третий. Совершенно очевидно, что у выросшего в семье ребенка неотъемлемо связан с представлением о матери тот факт, что мать принадлежит отцу, и «пострадавшим третьим» является не кто иной, как отец. Так же естественна для детских отношений переоценка, благодаря которой возлюбленная является единственной, незаменимой: ибо ни у кого не бывает больше одной матери, и отношение к ней зиждется на не повторяющемся и не допускающем никакого сомнения событий (рождении).
Раз все объекты любви только замена матери, то понятно и «образование ряда», которое кажется столь резко противоречащим условию верности. Психоанализ показывает нам и на других примерах, что действующее в бессознательном незаменимое часто проявляется расчлененным на бесконечный ряд – бесконечный потому, что всякий суррогат все-таки не дает удовлетворения. Так, например, у детей в известном возрасте возникает непреодолимое желание задавать все новые и новые вопросы, и это объясняется тем, что им надо поставить один-единственный вопрос, который они не решаются задать. А болтливость некоторых невротических больных объясняется тяжестью тайны, которую им хочется разгласить и которую, несмотря на все искушения, они все-таки не выдают.
То, однако, что избранный объект относится к проституткам, совершенно противоречит тому, что источником его является материнский комплекс. Сознательному мышлению взрослого человека мать представляется личностью высокой нравственной чистоты, и немного найдется таких внешних впечатлений, которые были бы для нас так мучительны, как сомнение в этом смысле по отношению к матери. Но как раз это резкое противоречие между «матерью» и «проституткой» и побуждает нас исследовать историю развития и бессознательное взаимоотношение этих двух комплексов, так как мы уже давно знаем, что в бессознательном часто сливается воедино то, что в сознании расщеплено на два противоположных понятия. Исследование возвращает нас к тому периоду жизни, когда мальчик впервые узнает подробности о половых отношениях между взрослыми – приблизительно к годам, предшествующим половой зрелости. Грубые рассказы, проникнутые явным намерением оскорбить и возмутить, знакомят его с тайной половой жизни и подрывают авторитет взрослых, оказывающийся несовместимым с обнаружением их половых отношений. То обстоятельство, что эта откровения относятся к родителям, производит самое сильное впечатление на новопосвященного. Нередко слушатель прямо-таки протестует, возражая приблизительно так: весьма возможно, что твои родители или родители других людей проделывают между собой нечто подобное, но это совершенно невозможно между моими родителями.
В то же время мальчик в виде редко недостающего королария к «ознакомлению с половым вопросом» узнает о существовании известного рода женщин, которые благодаря своей профессии отдаются половой любви, и поэтому все их презирают. Это презрение ему самому остается чуждым; у него рождается к этим несчастным только смешанное чувство томления и жути, так как он знает, что и он сам через них может приобщиться к половой жизни, которую считал до сих пор преимуществом только «больших». Когда он уже перестает сомневаться в том, что его родители составляют исключение из отвратительных правил половой жизни, он цинично говорит себе, что различие между его матерью и падшей женщиной уже не так-то велико, что в сущности обе они делают одно и то же. «Просвящающие» рассказы разбудили в нем следы воспоминаний о его ранних детских летах и желаниях и оживили в нем связанные с ними переживания. Ребенок начинает желать свою мать в этом новом смысле и снова начинает ненавидеть отца как соперника, стоящего на пути к осуществлению этого желания, он попадает, как мы говорим, во власть «комплекса Эдипа». Он видит измену со стороны матери в том, что она полюбила отца, а не егo, и не может этого ей простить. Эти переживания, если только они не проходят быстро, не проявляются ни в чем реально, а только изживаются в фантазиях, которые имеют своим содержанием сексуальную жизнь матери при самых разнообразных обстоятельствах: их напряжение с особенной легкостью разрешается в актах самоудовлетворения. Вследствие постоянного взаимодействия обоих побудительных мотивов этих душевных движений – полового желания и жажды мести – наибольшим предпочтением пользуются фантазии о неверности матери; любовник, с которым изменяет мать, обладает почти всеми чертами собственной персоны, вернее, собственной идеализированной личности, выросшей по возрасту до уровня отца. То, что я в другом месте описал, как «семейный роман», составляет разнообразные продукты этой работы фантазии и сплетение их с разными эгоистическими интересами определенного периода жизни. Познакомившись с этой частью истории душевного развития, мы уже не можем находить непонятным и противоречивым то обстоятельство, что принадлежность возлюбленной к проституции обусловлена непосредственно влиянием материнского комплекса. Описанный нами тип мужской любовной жизни носит следы этого развития, и его можно просто понять как фиксацию на фантазиях мальчика в периоде половой зрелости, нашедших после свое воплощение в реальной жизни. Легко допустить, что усиленный онанизм в годы переходного возраста также благоприятствует фиксации этих фантазий.
Тенденция спасать любимую женщину с такими фантазиями, разросшимися до того, что они получили власть над реальной любовной жизнью, находится как будто только в отдаленной поверхностной связи, исчерпываемой сознательными доводами. Любимая женщина подвергается, мол, опасности, благодаря своей склонности к непостоянству и неверности, и вполне понятно, что любящий старается уберечь ее от опасности, охраняя ее добродетель и противодействуя ее дурным наклонностям. Однако, изучение «покрывающих воспоминаний», фантазий и ночных сновидений таких лиц показывает, что здесь имеет место прекрасно удавшаяся «рационализация» бессознательного мотива, подобная удавшейся вторичной обработке материала сновидений. На самом деле мотив спасения имеет самостоятельное значение и историю и является продуктом материнского или, вернее, родительского комплекса, когда ребенок слышит, что он обязан жизнью родителям, что мать «даровала ему жизнь», то в нем соединяются нежные чувства с душевными движениями, выражающими стремление быть больщим и достичь самостоятельности, и зарождают в нем желание вернуть родителям этот дар и отплатить им тем же. Непокорность мальчика как будто выражает: мне ничего не надо от отца, я хочу вернуть ему все, что я ему стоил. Он рисует себе фантазии о спасении отца от смертельной опасности и таким образом расплачивается с ним. Эта фантазия часто переносится на императора, короля или иную знатную особу и в таком измененном виде становится доступной сознанию и даже годной для поэтической обработки. По отношению к отцу преобладает угрожающее значение фантазии о спасении, а по адресу матери проявляется ее нежное значение. Мать подарила жизнь ребенку, и нелегко возместить такой своеобразный дар чем-нибудь равноценным. Но при незначительном изменении значения слов – что так легко удается в бессознательном и что можно уподобить сознательному слиянию понятий – спасти мать приобретает значение: подарить или сделать ей ребенка, разумеется, вполне похожего на самого себя. Это удаление от первоначального смысла спасения не очень велико, изменение значения слов не произвольно. Мать подарила ему жизнь – его собственную, – и за это ей дарится другая жизнь, жизнь ребенка, имеющего максимальное сходство с ним самим. Сын проявляет свою благодарность тем, что желает иметь от матери сына, равного себе, т. е. в фантазии о спасении он совершенно отождествляет себя с отцом. Все влечения – нежные, благородные, похотливые, непокорные и самовластные находят удовлетворение в этом одном желании быть своим собственным отцом. Не исчезает и момент опасности при таком изменении значения; ведь самый акт рождения представляет из себя опасность, из которой спасение приходит благодаря усилиям матери. Рождение является первой жизненной опасностью и прообразом всех последующих, внушающих нам страх; переживания при рождении остаются у нас, вероятно, в том аффективном выражении, второе мы называем страхом. Макдуф в шотландской легенде, не рожденный матерью, а вырезанный из утробы ее, поэтому не знал и страха.
Древний снотолкователь Артемидор был, несомненно, прав, утверждая, что сновидение меняет свой смысл в зависимости от личности видевшего сон. По законам выражения бессознательных мыслей «спасение» может иметь различное значение в зависимости от того, фантазирует ли о нем женщина или мужчина. Оно может в равной мере иметь значение сделать ребенка – дать начало рождению (у мужчины), как и самой родить ребенка (у женщины). Особенно в связи с водой можно ясно видеть эти различные значения спасения в сновидениях и в фантазиях. Если мужчина спасает во сне женщину, то это значит: он делает ее матерью, – что, согласно вышеизложенному, соответствует смыслу: он ее делает своею матерью. Когда женщина спасает кого-нибудь (ребенка) из воды, то этим она признает себя, подобно царевне в легенде о Моисее, родившей его матерью.
Иногда фантазия о спасении отца также получает смысл нежного отношения. Тогда она выражает желание иметь отца сыном, т. е. иметь такого сына, как отец. Вследствие всех этих отношений мотива спасения к родительскому комплексу, тенденция спасать возлюбленную составляет существенную черту описанного здесь любовного типа.
Я не считаю нужным приводить доказательства правильности метода моей работы, которая в данном случае, как и при описании анальной эротики, стремится к тому, чтобы сначала выделить из всего материала наблюдения крайне и резко очерченные типы. В обоих случаях имеется гораздо большее количество индивидов, у которых можно наблюдать только отдельные или только не резко выраженные черты этого типа. И само собой разумеется, что только связное изложение всех тех наблюдений, на основании которых установлены эти типы, даст нам возможность правильно их оценить.
