Стихотворение «Ты, меня любивший фальшью» Цветаева пишет в конце 1923 года, когда ей удалось всё-таки вырваться к мужу в Европу. Разрешение получено в 1922 году, после нескольких лет бесплодных обращений, а в 1923 году семья соединилась, но остался горький осадок разлуки.
В это время муж, Сергей Эфрон, учится в Пражском университете, поэтому семья живёт в Праге. Большой вопрос, был уже в эти годы Эфрон связан к НКВД или нет, но это не имеет прямого отношения к анализу строк. Факт в том, что в эти годы отношения между супругами охладились и некоторые критики считают, что строки посвящены другому.
Упрёк жены
Несколько лет до воссоединения семьи Марина пишет «Вчера ещё в глаза глядел», где поднимает ряд сложных вопросов, касающихся любви к семье и долге перед Родиной. Неким отголоском проходят и строки «Ты, меня любивший…», хотя это стихотворение и личностное.
Это стихотворение-упрёк, который мать обращает к отцу детей, а жена к мужу (а может к любовнику, но это версия №2).
Сергей упрекается в том, что она в расцвете сил осталась одна при живом муже. Сложно сказать, Марина вменяет в вину Сергею его участие в гражданской войне или отсутствие инициативы в воссоединении семьи. Какая-то из причин привела Цветаеву к скороспелому выводу в отношении к Эфрону:
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
Предчувствие трагедии
Что это, глубина проницательности, вспышка после долгой разлуки или дурное предвестие? Скорее, второе, так как Цветаева с Эфроном долго прожили без явных признаков разлада, а разорвало их отношение и жизнь Марины лишь возвращение в СССР. Короткие охлаждения в расчёт можно не принимать.
Есть мнение, и оно также имеет основание, что стихотворение написано в пику разрыва с Родзевичем, которому многие приписывают роль любовника Цветаевой. Отношения между Цветаевой и Родзевичем были, но насколько они были глубоки – вопрос. Факт, что Родзевич вскоре после разрыва с Мариной женился, и отношений не было дальше никаких.
Из писем Марины Роману Гулю мы узнаём, что в 1923 году Марина пролила много слёз, даже была близка к самоубийству:
«У меня в эту зиму было много слёз, а стихов - мало (относительно). Несколько раз совсем отчаивалась, стояла на мосту и заклинала реку, чтобы поднялась и взяла. Это было осенью, в туманные ноябрьские дни. Потом река замерзла, а я отошла... понемногу.»
Так или иначе, позыв стихотворения обращён к мужчине, строки наполнены искренней обидой, даже гневом, и поэтически гармоничны. В них видна Цветаева-женщина со своими страстями и переживаниями, болью и ревность, пламенем и страстью.
«Ты, меня любивший фальшью…» Марина Цветаева
Ты, меня любивший фальшью
Истины — и правдой лжи,
Ты, меня любивший — дальше
Некуда! — За рубежи!Ты, меня любивший дольше
Времени. — Десницы взмах! —
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
Анализ стихотворения Цветаевой «Ты, меня любивший фальшью…»
Осень 1923 г. приготовила для недавно воссоединившейся семьи Цветаевой новые испытания: поэтессу захватил мощный поток «любви-силы» к Константину Родзевичу. Положение стало невыносимым к началу зимы, и Цветаева, поставленная перед необходимостью тяжелого выбора, принимает решение остаться с семьей - навсегда. Автобиографическая канва художественного текста, датированного декабрем 1923 г., подразумевает, что к прототипам его адресата в равной степени можно отнести и Родзевича, и Эфрона.
Зачин произведения открывается обращением к лирическому «ты». Причастие прошедшего времени, трижды встречающееся в небольшом тексте, указывает на основную тему произведения - угасшую любовь героя. Для характеристики этого чувства поэтесса прибегает к двум оксюморонам. При помощи риторической фигуры автор не только сообщает о сложности взаимоотношений пары, но ставит под сомнение искренность переживаний адресата.
Следующие два двустишия сходны по содержанию и синтаксическому строению. В них включены пространственно-временные ориентиры, демонстрирующие мощь и масштаб земной страсти. Последняя заполняет собой все пространство, преодолевая «рубежи» границ, оказываясь выше привычных принципов хронологии. Картина торжества любовного переживания адресата завершается намеком на жест, сопровождающий клятвенный обряд, для описания которого выбран архаизм «десница».
Бурный поток эмоций неожиданно обрывается, уступая место нарочито спокойным, будничным интонациям финального двустишия. В нем меняется время лирического повествования: на читательский суд представлен итог взаимоотношений влюбленной пары, относящийся к настоящему. Трагическое осознание катастрофы, краха прежнего счастья, терзающее душу героини, облечено в лаконичную и простую форму авторского афоризма. Внезапным прозрением объясняется возникновение мотива неискренности, появившегося в первой части текста: восстанавливая в памяти минувшее, покинутая женщина начинает сомневаться в честности бывшего избранника.
Контрастам настроения соответствуют формальные особенности. В эпизоде, посвященном изображению былых страстей, применяются три переноса, когда синтаксические конструкции не совпадают с ритмикой текста. В концовке ритмический рисунок возвращается в рамки, привычные для восприятия стихотворного произведения.
От делать нечего начинаешь читать стихи. И когда тоска осени и бред окружающих экономичек изматывают до тошноты, начинаешь читать даже «женские стихи». Кого-то зовут «Марина». Красивое имя на красивой обложке. Книжка для чашки кофе в кафе, когда перелистывая, ищешь что-нибудь коротенькое, для солидности чуть больше четверостишия, но чтобы не напрягало, было легко понятно и просто.
Ты, меня любивший фальшью
Истины - и правдой лжи,
Ты, меня любивший - дальше
Некуда! - За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. - Десницы взмах! -
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
Как красиво. Как просто и точно. Математично. Сообщение для твиттера,
если разбить на части. «Ты меня не любишь больше» - прочерчивание
черты. Рассечение. Результат. Это может слышаться, как выдавленный стон
или видеться, как полуголос хмурого лица под накинутым темно-серым
покровом боли. От таких слов и переданного состояния остывает забытый
кофе.
И начинаешь автоматически цепляться за слова. «Не любишь больше». Что
это значит? В чем разница между истиной в четырех словах – Ты меня не
любишь, и истиной в пяти словах – «Ты меня не любишь больше»?
Разница в одно слово «больше». А можно ли любить «больше»? Или меньше?
Может ли у «любишь» быть мера? Можно ли отмерить так, что станет
ясно, что не больше? Но как? Здесь есть какая-то издевка
двусмысленности.
И чтобы понять, надо сначала вспомнить от том, какое там было «любишь», перечитать эту историю любви.
История любви выражается через трехкратное «ты меня любивший». История
любви 3Д. Трехмерная -- время, пространство и содержание. «Ты, меня
любивший дольше Времени. - Десницы взмах!» Что может быть «дольше
Времени»? Вечность? А «Десницы взмах!»? Миг власти Вечного? То есть
«любивший» любил так, что любовь была вечной, которая была в мгновение?
Значит если мерить по времени, по качеству времени, то любовь
действительно была. «Ты, меня любивший – дальше Некуда! - За
рубежи!» Любовь «дальше некуда!» Безграничная любовь? Любовь, которая
выходила «за рубежи!», не взирая на рамки и границы социального
поведения и общественных устоев? Необычная, свободная и непренужденная.
Значит эта любовь была безграничной и вечной – настоящая любовь.
Теперь остается последнее измерение – «любивший фальшью Истины - и
правдой лжи». Что это? Чистая софистика и игра словами? Мучительный
вопрос – Что есть истина? Но как-то проходишь это и догадываешься, что
в этой казалось бы игре словами дается оценка любви, как
полноценной. Такой, в которой все было настоящее, человеческое, в
которой все от начала до конца – истина, правда, ложь, фальшь.
Так и хочется вспомнить одного великого и усатого философа:
«Мир, поскольку он имеет для нас какоелибо значение, ложен, т.е. не
есть нечто фактическое, но лишь толкование и округление скудной суммы
наблюдений; он «течет», как нечто становящееся, как постоянно
изменяющаяся ложь, которая никогда не приближается к истине, ибо
никакой «истины» нет.»
И так, кофе выпито и начинаешь немножко понимать всю хитрость и мудрость, запечатанную в этих строчках. Вся эта представленная любовь, больше чем любовь. Это метафизическая любовь, которая должна быть «больше» и «дольше». Любовь загнанная в историю любви, в воспоминание, всегда должна становиться метафизической любовью. В этом вся ирония особенности этого предмета. Когда мы рассказываем историю, мы пытаемся охватить и умерить то, о чем хотим рассказать. Вспоминая любовь, мы должны наделять ее качествами сверхфизическими, такими качествами, которые разрывают все наши представление о обычных вещах. Имея трехмерный исторический подход, мы должны в каждом измерение выйти за рамки меры. Ведь это любовь. И поэтому результатом, истиной будет – «Ты меня не любишь больше». Каждая настоящая история о любви должна заканчиваться такой истиной. В воспоминание о любви, в метафизической любви «не любишь больше». Невозможно.
И закрывая книжку, ставя «Марину» обратно на полку, осознаешь, что в
принципе ничего удивительно, когда на размазанном слезами и историей
«Ты меня не любишь больше» лице, возникает запрос будущего – Ты меня
любишь?
